Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И сразу же его призвали к действию.
В цехе у новоиспеченного мастера обнаружился соучастник, следивший за ним в течение всего времени и информировавший о его поведении заинтересованных лиц. Через него Мертвищев-Лапин получил задание. Он же оказывал Олегу активную помощь в выполнении диверсии. Робкая попытка Мертвищева-Лапина отказаться от выполнения задания была отклонена сообщником, предъявившим копии компрометирующих документов и фотографий.
В течение месяца было выдано несколько плавок с повышенным содержанием фосфора и серы. Из этого металла в другом цехе выпрессовывали вагонные оси.
Олег понимал, что увеличенный процент этих элементов ослабит металл, сделает его более хрупким, особенно в суровые морозы, и дефектные оси, поставленные под грузовые вагоны, через определенный срок неминуемо сломаются на ходу, что повлечет массовые крушения и нанесет колоссальный ущерб государству.
Он чувствовал, что на заводе работает целая диверсионная группа, подозревал в соучастии и лаборантку, приходившую за пробами металла в дни, когда выдавались некачественные плавки, и мастера колесного цеха — соседа по квартире, — встреч с которым он избегал, и некоторых других. Но обо всем этом нужно было молчать, и он молчал.
Колесные пары, сформированные на дефектных осях, расходились по вагонным депо Урала, Сибири и Дальнего Востока. Когда деятельность Олега достигла наивысшей активности, он внезапно получил секретное указание разведывательного центра о перемещении его из Крутилино в одно из сибирских вагонных депо, чтобы из исполнителя стать наблюдателем.
Под предлогом отъезда к престарелым родителям Олег с трудом добился расчета и, напутствуемый пожеланиями успеха, выехал из Крутилино.
ПРИЕМЩИК МИНИСТЕРСТВА
Вскоре Мертвищев-Лапин уже под фамилией Грохотова появился на сибирской станции Новая, где устроился мастером вагонного депо. А через год поднялся по должностной лестнице сразу через несколько ступенек и стал появляться на станции Новая и в других вагонных депо дороги как приемщик вагонов Министерства путей сообщения.
Осматривая выпускаемые из ремонта вагоны, Грохотов нередко встречал на вагонных осях клейма, номера плавок на которых заставляли его быть настороже и напряженно ждать.
Когда, почти на глазах, сработала первая ось, — результат разочаровал его. Вторая ось принесла еще большее разочарование. Как вели себя дефектные оси на других дорогах, он не имел сведений и мог только догадываться, что серьезного ущерба они не приносили: крупных крушений из-за излома вагонных осей не было.
Вся надежда возлагалась на Сибирь с ее сухими, крепкими морозами, где излишние примеси в металле быстрее делали свое разрушительное дело.
Когда вечером его вызвал с квартиры по телефону заместитель начальника дороги и предложил немедленно выехать с ним на место крушения в Глубокую Падь, Грохотов решил: началось. Предположение его оправдалось — сработала третья ось.
После крушения поезда № 1112 можно было записать себе в актив крупную победу. Грохотов торжествовал. Его торжество омрачилось, когда расследованием крушения занялись органы государственной безопасности.
«Если они найдут истинную причину, — думал он, — все мои долголетние труды пойдут прахом». — Грохотову показалось, что он сумел направить следствие по ложному следу. Подлоги, покушения, убийство — ничем не брезговал гнусный враг, для того чтобы замести свои грязные следы. Он скорее почувствовал, чем узнал, что, несмотря на все предосторожности, попал в облаву и кольцо преследования замыкается. Надо бежать. Времени, для того чтобы связаться с центром, не было, и Грохотов решил действовать самостоятельно. Под видом выезда в Москву с квартальным отчетом он уехал из управления дороги.
Остановка на станции Таежная, возвращение на товарном до переезда, срыв стоп-крана, попутная машина в Крюковский леспромхоз и прибытие туда с поддельным мандатом уполномоченного облисполкома — все это было продумано и подготовлено заранее. Грохотов закрылся в заезжей комнате, гостеприимно предоставленной ему директором, чувствуя себя наконец в безопасности. Он потребовал утром подать ему автомашину, чтобы ехать на самый отдаленный участок лесозаготовок — Топорок.
— Не люблю отсиживаться в конторе, — расставаясь перед сном на крыльце заезжей, заявил он директору. — Хочу сразу ознакомиться с обстановкой...
«В далекой глуши, куда не достают даже телефонные звонки, можно будет некоторое время отсидеться, а потом...» — О дальнейших планах он не успел подумать. Усталость поборола тревоги и опасения. Грохотов уснул.
БЕССОННАЯ НОЧЬ ДИРЕКТОРА
Директора Крюковского леспромхоза Никитаева разбудил телефонный звонок. Вызывали в контору.
— Черт знает что такое! — ворчал недовольный директор. — Только что устроил одного уполномоченного, опять какие-то гости нагрянули. И до всего должно быть дело директору. Пора, пора, старик, на пенсию.
Никитаев хитрил сам перед собой. Проработав свыше тридцати лет в лесу, прочно утвердившись после войны на посту директора одного из крупнейших леспромхозов области, он только сейчас почувствовал себя в силе.
Большим хозяйством он руководил легко и спокойно. Считая основой выполнения плана заботу о людях, старый директор построил в тайге благоустроенные поселки, не отличающиеся от городских, со всеми возможными удобствами. Рабочие из Крюково не увольнялись. Плохо здесь было только пьяницам, бездельникам и бракоделам.
Приезд уполномоченного удивил Никитаева: ему почудилось недоверие к его способностям руководителя, это настроило его на ворчливый тон и заставило заговорить о пенсии.
— Чем могу быть полезен? — вежливо обратился Никитаев к мужчине в военном полушубке, угадав в нем старшего группы.
Голубев коротко рассказал Никитаеву о цели приезда.
— В пути мы встретили возвращавшегося из поселка шофера Короля, который привез к вам «уполномоченного». Не вызывает сомнения, что это тот, кого мы разыскиваем.
— Разрешите проводить вас к месту ночлега самозванца, — предложил директор.
Рассказ Голубева ободрил его: «Верят еще в области старику Никитаеву. Знают, что справится с планом сам, без толкачей и теребильщиков», — удовлетворенно отметил в своем сознании директор.
— Сон Грохотова будет оберегать ангел-хранитель в образе младшего лейтенанта Василькова. Возьмем эту сволочь утром в автомашине.
ВЕСНА НАСТУПАЕТ
Грохотова разбудили доносившиеся с улицы сигналы автомобиля.
В нижнем белье, босиком, он подошел к окну и отдернул занавеску. У крыльца, фыркая мотором, стояла легковая машина ГАЗ-67, получившая распространенное прозвище «козел».
Грохотов постучал в окно, чтобы обратить на себя внимание, и махнул рукой: мол, сейчас. Одеться, умыться, выпить стакан крепкого чаю было делом нескольких минут. С неразлучной папкой в руках Грохотов вышел на крыльцо. Он невольно зажмурился от утреннего весеннего солнца. Ранняя оттепель повсюду оставила свои следы. С крыши грозно свесились громадные сосульки. Грохотов в испуге отшатнулся от карниза: ему почудилось, что ледяные пики острием направлены прямо ему в голову и готовы поразить его. Вешними водами у дороги промыло глубокую канаву. Вода скатывалась в канаву, увлекая за собой навоз, мусор, щепу, очищая дорогу от всего лишнего, наносного. Воробьи после зимнего одиночества организовывались в шумные, суетливые стаи. Одна стая опустилась возле крыльца, пестрые пичужки запрыгали в сторону Грохотова, задорно чирикая, как бы выкрикивая: «Вот он... Вот он... Вот он...» Грохотов отступил в глубину крыльца. Из машины выскочил Никитаев, и это вывело Грохотова из состояния испуга.
— Пожалуйста, товарищ уполномоченный. Машина довезет вас до самого Топорка. С вами поедут бухгалтер и кассир, сегодня в Топорке выдача зарплаты.
Сопровождаемый Никитаевым Грохотов подошел к «козлу». Молоденький шофер, с утра уже успевший изрядно повозиться с «козликом», что было видно по его щекам и лбу, вымазанным в масле, предложил «уполномоченному» садиться рядом. На заднем сидении развалились двое мужчин, закутанных в длиннополые тулупы.
Грохотов попрощался с Никитаевым.
— Из Топорка я, возможно, выеду прямо в колхоз «Красное знамя», а оттуда, не заезжая к вам, в область. В этом случае не теряйте меня, — предупредил он директора. — Впрочем, тогда я вам черкну пару строчек.
«Как же, дождешься от тебя теперь записки!» — подумал директор, суровым взглядом провожая машину.
ЖИЛ-БЫЛ У БАБУШКИ СЕРЕНЬКИЙ КОЗЛИК
Грохотов внимательно смотрел в ветровое стекло. Дорога от поселка сразу вильнула в сторону и выскочила на таежную просеку. В лесу весна чувствовалась слабее. Густой лес, стоявший по обе стороны дороги, не пропускал лучей солнца, снег по обочинам лежал нетронутым, и только чернела колея, накатанная колесами автомобилей. На ухабах «козел» подпрыгивал, словно для того, чтобы оправдать свое шутливое прозвище. Грохотову почему-то вспомнилась с детства знакомая песенка, и он тихо под нос замурлыкал:
- Батальоны просят огня (редакция №1) - Юрий Бондарев - Советская классическая проза
- Жить и помнить - Иван Свистунов - Советская классическая проза
- Полковник Горин - Николай Наумов - Советская классическая проза
- Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света. - Иван Шевцов - Советская классическая проза
- Рубеж - Анатолий Рыбин - Советская классическая проза
- Перекоп - Олесь Гончар - Советская классическая проза
- Быстроногий олень. Книга 1 - Николай Шундик - Советская классическая проза
- Передышка - Виктор Астафьев - Советская классическая проза
- Бери да помни - Виктор Астафьев - Советская классическая проза
- А зори здесь тихие… - Борис Васильев - Советская классическая проза