Истоки Нила - Эйв Дэвидсон

— Как его зовут? — вяло спросил Боб.

— Странное имя, — сказал старый домовладелец. — И.Питерс Шэдвелл? Что-то в этом роде. Пошел он в любом случае к черту.

Боб перевернул вверх дном всю свою квартиру в поисках визитной карточки со следами перфорации на краешке, которую Шэдвелл — казалось, это произошло совсем давно — вырвал из своего блокнота и дал ему. Его поразило, что он не смог нигде обнаружить и тот кусочек бумаги, на котором каракулями записал последнее сообщение старика Мартенса, где значилось имя Бенсон и название улицы. Он принялся было возиться с Желтой Книгой, но ему никак не удалось сообразить, к какой категории относится предприятие человека-богомола. И вскоре махнул рукой на обычный справочник, где значилось Шэд, Шэдд, — вел, — вел, вел и т. д.

Он решил пойти спросить Стюарта Эммануэля. Маленький энергичный агент так тяжело воспринял утрату Бенсонов («Такая была красивая затея», — он чуть не плакал), что, возможно, ссудит его небольшой суммой денег во имя поисков. Боб оказался в районе сороковых улиц на Ист Сайде и проходил мимо бара, где когда-то угощал Норин коктейлями, — ошибка, из-за этого ее и так дорогостоящие вкусы подскочили еще на пункт — и тут он вспомнил, что уже некоторое время от нее ни слуху ни духу. Он попытался сообразить, сколько же прошло времени и не надо ли ему что-нибудь по этому поводу предпринять, как вдруг увидел третьего одноногого человека в бейсбольной кепке.

То есть, если отбросить метафоры, он повернул, намереваясь перейти улицу посреди квартала, и задержался, так как прямо перед ним оказались две машины, стоявшие вплотную друг к другу (часть автомобильной пробки, возникшей из-за долго не затягивавшегося надреза на поверхности улицы). Если читать справа налево, машины стояли так: грузовик любимого цвета Элеоноры [18] с надписью «Борщ Ням-Ням Бабушки Гольдберг» и неприлично-розовый ягуар, в котором помещались Т.Петтис Шэдвелл и Норин.

Наступило мгновенье потрясения и осознания. Он все понял.

Он не издал ни звука, но они дружно обернулись и увидели, как он стоит с разинутым ртом, на лице у него было написано все. И они поняли, что он понял.

— Надо же, Боб, — сказала Норин. «А-а, Розен», — сказал Шэдвелл.

— Жаль, что ты не смог побывать на нашей свадьбе, — сказала она. — Но все произошло так стремительно. Пет просто вскружил мне голову.

Боб сказал: «Уж пожалуй».

Она сказала: «Не злись», видя, что он злится, и радуясь этому. Гудели машины, ругались люди, но вереница не трогалась с места.

— Это сделала ты, — сказал Боб и подошел вплотную. Руки Шэдвелла оторвались от руля и сошлись на груди пальцами вниз. «Ты увидела оставленные им хрусткие зеленые денежки, ты заметила его визитку и связалась с ним, и ты вошла в квартиру и взяла записку, и… Где они? закричал он, вцепившись в маленький автомобиль и сотрясая его. — Мне совершенно плевать на деньги, скажите мне только, где они! Дайте мне просто повидать девушку!»

Но Т.Петтис Шэдвелл лишь смеялся, да смеялся, и его голос звучал подобно шелесту ветра среди сухих листьев. «Что ты, Боб, — сказала Норин, выпучив глаза, выставляя напоказ свои большие вульгарные драгоценные камни и являя взгляду все, что у нее имеется, — что ты, Боб, разве была девушка? Мне ты ничего не говорил».

Боб смирил свой гнев, заверил в полном отсутствии интереса к коммерческому аспекту Бенсонов с его стороны, предложил письменно оформить обязательства и расписаться кровью, только бы ему позволили увидеть Китти. Шэдвелл пожал плечами, мусоля свои крошечные усы весом в карат. «Напишите девушке письмо, — сказал он, самодовольно ухмыляясь. — Заверяю вас, вся корреспонденция будет доставлена по адресу». И тут пробка рассосалась, и ягуар рванул вперед, а Норин сложила губы для воздушного поцелуя.

«Написать?» Ах, Господи помилуй, конечно же Боб писал. Каждый день, а зачастую и по два письма на дню, и так проходили недели. Но ответа он так и не получил. И тогда он понял, что письма его дальше рук Норин (миссис Т.Петтис), вероятно, никуда не попадают, а она, конечно, тайно злорадствует и насмехается среди окружающей ее роскоши; он отчаялся и писать перестал. Где же Китти с личиком в форме сердечка, Китти со светло-золотистыми волосами, Китти с голосом эльфа? Где же ее папа и мама, и трое братьев? Где же теперь истоки Нила? Ах, где они?

Так что вот. Вряд ли можно предположить, чтобы Шэдвелл силой похитил всю семью Бенсонов, однако факт остается фактом: они исчезли, не оставив почти никаких следов, а единственная оставшаяся ниточка ведет прямо и неуклонно к дверям компании «Т.Петтис Шэдвелл и Компаньоны, советники по исследованиям рынка». Может, он затащил их всех в какое-нибудь прибежище среди лесов в глухих отдаленных местах возле Гор Смоки? А может, они и сейчас вершат свои пророчества среди вечно растущих, постоянно приумножающихся предместий города Ангелов? Или с дьявольской гениальностью поселил их так близко, совсем под носом, что дальнозоркий взгляд наверняка никогда их не обнаружит?

Быть может, в глубинах Бруклина, в уличных лабиринтах, где и армии топографов навряд ли удастся отыскать собственные столбики? Или в бездонном Квинзе, бескрайнем мире красного и желтого кирпича, где сердцами ищущих овладевают болезни и слабость?

Розену это неведомо, но его это по-прежнему волнует. Он пишет, чтобы выжить, но живет поисками, он то продает что-то, то ищет, и периоды голода сменяют промежутки пиршеств, но он так и не теряет надежды.

Вот Филлипс Энхалт теперь живет не столь благополучно. В отличие от Боба у него не осталось надежд. Энхалт по-прежнему числится среди служащих Дж. Оскара Резерфорда, но углового кабинета у него больше нет, у него вообще нет отдельного кабинета. Энхалт потерпел поражение: теперь Энхалт сидит за письменным столом в закутке для прочих неудачников и новичков-учеников.

А в то время, как Боб неустанно прочесывает улицы — ведь кто знает, где ему, быть может, удастся обнаружить бьющие ключом, булькающие истоки, — и в то время, как Энхалт пьет горький чай и вкалывает, словно раб на соляных копях, эта свинья, этот хам, презреннейший из всех людей на свете, Т.Петтис Шэдвелл, имеет целых три этажа в новом здании из стали, алюминия и сине-зеленого стекла в квартале от собора; у него есть ложа в Мет [19], дом в округе Бакс, участок в Винограднике [20], квартира на Бикмэн Плейс, кадиллак, бентли, два ягуара, яхта, на которой могут разместиться десять человек, и одна из самых изысканных небольших (но постоянно расширяющихся) коллекций картин Ренуара, находящихся в настоящее время у частных лиц…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});