Обманутое счастье (СИ) - Литовская Даша

Чертов наглец!

Чертов наглец продолжал наблюдать за мной, как ни в чем ни бывало, но ухмылялся он так, будто точно знал, что происходит сейчас в моей голове.

– Хватит мечтать наяву, Елизавета. Оповести моего водителя, что через 20 минут мы выезжаем на встречу.

Я еще никогда в своей жизни не набирала такую сверхскорость, как в тот миг, когда сбегала из его кабинета.

~Глава 15~

Яр.

Я поджимал губы сильнее, чтобы они не растеклись в совсем уж глупой улыбке.

Видеть выражение ее лица было просто бесценно!

Нет, я не имею на свою маленькую помощницу никаких планов. Но, черт побери, отец даже представить не может, какое сделал мне одолжение, когда подложил прямо под нос самую запретную и самую соблазнительную девушку на всем белом свете.

Лиза всегда была для меня притягательна. Ее хрупкая фигурка, острые плечики, милое лицо с высокими скулами и тепло - зеленый взгляд. Такой пронзительный, выразительный. Я всегда мог видеть о чем она думает, только взглянув.

Мысленно постанываю, прикрывая глаза и вспоминая как обтягивает ее задницу эта узкая черная юбка.

Бедная, бедная Лиза… Она ведь и понятия не имеет, что я уже сделал с ней в своих мыслях.

Но, надо отдать помощнице должное. Она никак не проявляет ко мне своего женского интереса, несмотря на общее прошлое. И этим разительно отличается от предыдущих сотрудниц…

Только вот Лизе и не нужно проявлять никакой интерес, чтобы вызвать ответный. Она вся как ходячий феромон, одно ее появление в моем кабинете уже заполняет собой все пространство и заодно мои мысли. Да так, что в штанах каждый раз становится тесно.

Только сейчас я ловлю себя на мысли, что подсознательно все эти годы искал в следующих пассиях нечто похожее на нее. Внешне хотя бы.

Все мои девушки, как под копирку, были худенькими блондинками с выразительными светлыми глазами.

Лизу нельзя назвать сногсшибательной красоткой. Той девушкой, на которую мужнины шеи сворачивают. Она скорее… обычная. Без дутых губ и приклеенных прядей волос.

Но эта естественность в ней всегда меня и притягивала. Мне нравится смотреть, как розовеют ее щеки, когда она смущена. И нравится, что это не скрыто за тонной косметики. Нравится, видеть, как она кусает свою пухлую губку, когда чем-то увлечена. И как порой дрожат ее пальчики, когда Лиза волнуется.

Каждый этот маленький штрих не ускользает от моих глаз. Каждый я потом прокручиваю в памяти снова и снова. И мне нравится это делать. Мне нравится думать о ней.

– Вот черт, – ругнулся сквозь зубы, на секунду пожалев, что взял ее на работу. Но тут же оборвал эти мысли.

Лиза в разы интереснее тех синих чулков, что предложил мне отец. Она хотя бы способна одним своим видом скрасить мои серые будни.

Телефон в кармане пиджака подал сигнал и я с разочарованием прочитал сообщение от очередной гувернантки, которая не справляется со своими обязанностями.

Варя мелкая шкода, и сводит с ума всю свою армию нянек. Я люблю эту непослушную егозу, и точно знаю, что свои проделки она вытворяет, что бы привлечь к себе больше внимания. Отношусь к этому с пониманием.

Но попробуй объяснить это другим!

Например, той милой женщине, у которой опыт работы с детьми больше тридцать лет, и которая сбежала из нашего дома сверкая пятками через неделю! Варя просто отрезала ей клок волос, пока дама спала, выкрасила их гуашью и прилепила на облысевшую барби.

Это было странно, но ведь она же все объяснила! Малышка лежала в больнице однажды, и видела там девочку с тяжелым заболеванием. Она выглядела очень больной и всегда ходила в платочке, потому что лишилась волос. Со своей куклой Варя играла в доктора, и сначала побрила ее, а потом вновь приклеила волосы (ну и что, что чужие?), чтобы кукла скорее поправилась.

Чтобы успокоить очередную, доведенную до нервного срыва, няньку, я приказал водителю ехать домой, вместо делового обеда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А сам все не мог выкинуть Лизу и головы. Запрещать себе что-то я не привык, и делать это приходилось нечасто.

Но в этом случае стоит.

Я дал себе слово, что никаких серьезных отношений в моей жизни больше не будет, по крайней мере до тех пор, пока Варя не подрастет. Все мое внимание сейчас нужно дочери, она и так делит его с работой. Так что рассеивать его еще и на отношения с женщиной, я позволить себе не могу.

Небольшой флирт для поддержания тонуса, конечно, не в счет.

Но даже его по отношению к Лизе лучше совсем исключить. Однажды, эта девушка уже разбила мне сердце, и я не хочу повторить это вновь…

– Папа! Я тут ни пли чем! – заявила мне Варя, стоило только переступить порог дома!

– Нет! Вы посмотрите! Вы только посмотрите! – заверещала в унисон нянька, поворачиваясь ко мне спиной. Ее строгая светлая юбка теперь имела дизайнерские нотки. Прямо на мягком месте, посередине, красовались два зеленых отпечатка детских ладошек. – И ведь я бы поняла, если бы она сделала это нечаянно… – продолжала причитать нянька. – Но такое разве нечаянно сделаешь?

Женщина сняла с носа очки и начала нервно протирать их краешком вязаной кофты.

Строго посмотрел на Варвару. Та опустила глаза и начала возить ножкой в носочке по полу.

– Это не я… – мяукнула дочка.

Вот уж чему, чему, а врать я ее не учил.

– Будем проводить дактилоскопическую экспертизу? – приподнял я бровь. Ребенок меня явно не понял, но сообразил, что это что-то серьезное, и точно выявит истинного преступника.

– Неть, – призналась дочь, хмуря бровки и глядя в окно. – Я это сделаля…

– Нина Михайловна, идите домой, отдохните сегодня, – добродушно отпустил няньку на заслуженный отдых.

Тем же вечером, чуть позже, мы с Варей здорово повеселились, разукрасив все мои рубашки яркими красками.

~Глава 16~

Лиза.

– Прямо сегодня? – я с удивлением оторвала от уха телефонную трубку, взглянув на нее. – Ты в этом уверен?

– Ну что, не найдешь времени, чтобы поболтать со стариком отцом? – в своей привычной манере, обиженно заявил папа.

– Нет, конечно же, нет. Приезжай. Я всегда тебе рада, – поспешила оправдать свое бестактное удивление.

Папа собирался приехать ко мне уже через час. Так что мне срочно требовалось привести съемную квартиру в порядок, чтобы не упасть в грязь лицом.

Но его внезапное желание навестить дочь не слабо меня удивило. В последние годы наши отношения знатно похолодели. Я слишком замкнулась в себе после потери малышки. В первый год почти не вставала с кровати. О том, чтобы вернуться в университет и продолжить учебу, даже речи не шло.

Папа старался вернуть меня к жизни, как мог. Каждый вечер, сидя возле кровати, держал меня за руку и пытался залечить раны в душе разговорами.

Это слабо меня утешало. Я лишь отворачивалась и глотала огромный колючий ком в горле.

Я не понимала, за что судьба поступила со мной именно так. Почему отобрала у меня крошку, которую я всем сердцем успела уже полюбить. Казалось, весь белый свет был против ее появления, наверное, однажды малышка это почувствовала своим крохотным сердцем и решила, что так будет лучше. Наверное, она просто не знала, как сильно была мне нужна.

Я бы подарила ей всю любовь мира. Самую сильную и самую искреннюю.

Но вместо любви в моем сердце начала гнить настоящая черная ненависть. Ко всему и ко всем. Даже к самой себе. Себя в ее потере я винила больше всего.

Я видела в глазах отца неподдельную боль за меня, и только это в конце концов заставило продолжить жить дальше.

Я вернулась в университет, кое-как закончив учебу. Оценки были ужасные, и найти хорошую должность уже не представлялось возможным.

Я просто плыла по течению, прячась в своем маленьком мире, словно в ракушке.