Начало пути (СИ) - Дамиров Рафаэль

Странный запах... Словно копченая грудинка. Глаза уже привыкли к темноте. Я посмотрел наверх и похолодел... Рассеянный свет пробивался сквозь щели в потолке, вычерчивая контуры фрагментов копченых туш, висевших на металлических крюках. То были фрагменты человеческих тел, руки, ноги...

Твою мать! С...ка! К людоедам попал! Спокойно... Надо подумать, как выбраться... времени, скорее всего, у меня мало. По стене мне не взобраться, до крюков не достать, висят под самым потолком. Пол каменный, стены не разобрать. Короче, силой не пробиться... Остается ждать, когда за мной придут. Я был уверен, что людоедка не одна... Одной окорока так не подвесить.

Прошло дня три. Я сидел в погребе промерзший и голодный, терзаемый нестерпимой жаждой. Обезвоживание ослабило силы и притупило инстинкты. Какая глупая и обидная смерть — в яме от голода и жажды, сетовал я.

Как вдруг створки наверху раздвинулись, и в проеме показалась Эрия.

— Пора тебе познакомиться с моим братом, — улыбнулась она.

Ну вот и настал мой час. Эти твари ждали, пока я ослабну, чтобы разделать...

—А как же предсмертное желание, — натянул я в ответ улыбку.

— У скота, идущего на убой, не бывает желаний.

— Но у скота имеется животное желание испить воды перед смертью...

Эрия замешкалась и, решив, что кувшин воды не возродит во мне былую мощь, спустила на веревке глиняный сосуд.

Я обнюхал воду: немного затхлая с запахом ила, но это ерунда. Главное, что ни снотворных, ни ядовитых примесей трав я не почувствовал. Залпом опустошив двухлитровый кувшин, я поставил его на пол.

Красный камень, который я носил в мешочке на шее, вдруг запульсировал, разгоняя кровь по телу. Мышцы наливались силой, а сознание прояснялось. Пока клетки восстанавливались после обезвоживания, я, наоборот, изобразив смертельную слабость, уселся на пол.

Массивная железная лестница со скрежетом сползла вниз.

— Оставь кинжал на полу и поднимайся наверх, — крикнула травница.

Я выполз наверх, еле переставляя ноги. Пусть думают, что я совсем ослаб. Сердце бешено колотилось, хотелось жрать и... хотелось крови!

У дальнего окна стояла травница с натянутым луком. Стрела смотрела мне в сердце. Вдруг запах пота и нечистот ударил мне в ноздри: метрах в трех передо мной стоял тучный бугай в засаленном балахоне, маске из покоробленных лоскутов кожи и грязном фартуке. Волосатые руки сжимали огромный топор с почерневшей от засохшей крови рукоятью.

— Встань на колени и опусти голову, мой брат сделает твою смерть быстрой и безболезненной, — ледяным голосом приказала Эрия.

— Ну а я обещать вам быструю смерть не могу,— улыбнулся я в ответ. — Вначале я убью тебя твоей же стрелой, а вонючке-брату проломлю голову. Потом скину вас обоих подыхать в погреб, а дом сожгу! — звериная ненависть, усиливаемая голодом, завладевала всем моим существом.

Людоедка засмеялась, а бугай молча шагнул ко мне. Я посмотрел в глаза Эрии и оскалился. Встретившись со мной взглядом, травница осеклась и пустила в меня стрелу. Я поймал ее на лету и одним прыжком очутился возле людоедки. Та в ужасе пыталась наложить новую стрелу, но не успела. Я вонзил стрелу ей в живот, пробив тело насквозь. Почувствовав сзади движение воздуха, я увернулся от разящего сверху удара топора. Топор, провалившись в пустоту, раскрошил дощатый пол. Здоровяк взревел, делая второй замах. Я схватил дубовый табурет и вогнал его угол в висок людоеда. Тот рухнул замертво с пробитым черепом.

Эрия сидела, опершись о стену спиной, схватившись за торчащую из живота стрелу. По её щекам текли кровавые слезы, а дыхание было частым.

— Кто ты? — еле слышно прохрипела она.

— Я издалека, магия древних перенесла меня в ваш мир. Что тебе известно о ведьмах?

— Не каждая из них способна на такое...

— Где мне их искать?

— Зачем... Когда они тебя найдут, это будет твой последний день...

Эрия закатила глаза и испустила дух.

***

Моего коня людоеды не тронули. Я нашел его во дворе в стойле накормленным и целехоньким.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Собравшись в путь, я двинулся по извилистой тропе прочь от проклятого места. Вечерело. Закат смешался с багровым заревом. Это полыхал дом людоедов за моей спиной. Теперь деревня точно заброшена!

Эрия что-то знала о древней магии... Я развернул карту: до соседнего королевства Тэпия меньше недели пути по лесам и холмистой степи. Если королевство Солт не может мне ничем помочь, стоит поискать носителей магии в соседнем королевстве? Ну что же... придется посетить столицу королевства Тэпия — город Астрабан.

Вечерняя тропа обдавала запахом хвои и вечерней сырости. Конь уверенно ступал между массивных елей, покачивая меня в седле...

Ощущение реальности тонуло в логике моего сознания. Может это все вокруг ненастоящее? А я просто лежу сейчас в коме в стационаре какой-нибудь районной поликлиники?.. Или того хуже: съехал с катушек и, лежа в смирительной рубашке в психушке, живу в вымышленной реальности? Неужели я шизофреник?.. Но нет, если подозреваешь у себя шизофрению, значит, ее точно нет!.. Ни один шизофреник не признает свою болезнь. Да и отрубленная фаланга мизинца на левой руке стабильно отсутствует вот уже несколько дней. Такая детализация не характерна для глюков и снов. Значит, я все-таки в другом мире...

Новые места меня не пугали... За свои тридцать с хвостиком я прожил очень насыщенную жизнь, даже слишком... Много гибнущих государств пропустил через себя, теряя боевых братьев на чужих территориях. Высшей точкой стала смерть жены. Мои бесконечные командировки совсем вымотали Ольгу, вынудили бросить меня и уехать к родителям, но автобус, на котором она ехала, взорвали террористы... Террористы, которых я выслеживал и уничтожал везде, но только не в своей стране! Борец с мировым терроризмом — а родную жену не уберег... Депрессия и запой, потеря вкуса к жизни, это ждало меня в моем мире... Но почему так тянет туда вернуться? Ведь здесь я начал с чистого листа. Здесь я не позволю причинить вред моим близким... Хотя здесь никого у меня и нет... Возможно, поэтому меня тянет вернуться... Вернуться и что-то поменять в своей жизни. Поменять саму жизнь...

***

Ночь цепляла бока коня кустами и высокой травой, заставляя его недовольно фыркать. Неподвижная луна высвечивала угасающую ленту тропы. Пора стать на ночлег.

Я разбил лагерь на небольшой полянке. Поужинав сухарями и вареной картошкой, прихваченной у людоедов, я расстелился под кустом, укутавшись в меховой плащ, оставшийся у меня еще из Даромира.

Дремота окутала сознание, но где-то в глубине я понимал, что сплю вполглаза. Еще одна нужная способность, которая появилась после укуса оборотня. Даже во сне я, словно зверь, был всегда начеку, и когда слабый шорох всколыхнул кусты, я вскочил на ноги, выхватив молот.

Конь тоже проснулся и зафыркал. Кто-то смотрел на меня из чащи, и я это чувствовал. Втянув воздух ноздрями, я не учуял постороннего запаха — значит этот кто-то предусмотрительно подходил ко мне с подветренной стороны. Но так делают только хищники.

Успокоив коня, я крикнул:

— Я знаю, что ты там, выходи!

Через мгновение три тени скользнули на поляну. Три пары желтых глаз окружили меня. Огромные волки, щерясь, подбирались все ближе... Я сделал шаг назад, закрывая собой коня. Тень взметнулась к моему горлу. Я перехватил волка за загривок и отшвырнул его в сторону. Что-то не давало мне его убить. Тот, взвизгнув, вскочил на ноги и попятился назад, как побитая собака. Остальные двое стали вдруг принюхиваться — что-то во мне их насторожило. Волки закрутились на месте. Они поняли, что перед ними не просто человек, а полузверь... Оставив попытки атаковать, троица нырнула в кусты, то и дело высовываясь и поскуливая, словно куда-то зазывала меня.

Я шагнул за волками, а те засеменили по звериной тропе, постоянно оглядываясь. Так мы прошли около мили. Возле покореженного дуба стая остановилась, кружа вокруг распростертого на земле тела. Я подошел ближе: на тропе лежал матерый волк с посеребренной сединой мордой. Его задняя лапа была зажата ржавым капканом, привязанным цепью к дереву. Троица заискивающе крутилась вокруг старейшины. Судя по всему, это их вожак. Он глянул и сразу понял, кто я.