Академия превращений - Юлия Фельдман

подставил голову, едва я протянула к нему руки. Мол, потерплю, раз виноват.

– Предатель… Вредный мальчишка… Зараза…

Я не могла оторваться от успокаивающего мягкого меха. Ладони все наглаживали его, одаривая пса незаслуженной лаской… Ну все равно тяжело называть это чудо Расом! В голове до сих пор не укладывается, что здесь все по-сказочному.

Раздражение сменилось усталостью. Наплевав на грязь, я вытянулась на гамаке. Тот, тихонько поскрипывая, закачался.

– Почему тебе так надо было отправить меня сюда?

В ответ раздался невнятный скулеж.

– И как мне это понимать?

Рас, к моему сожалению, превратился обратно.

– Провинившиеся студенты и двоечники не могут участвовать в спортивных и межшкольных мероприятиях, а сегодня у нас подвернулся шанс сюда попасть.

Я перевернулась на бок.

– Это из-за конференции? Ты что-то напутал, это Маришка доклад читает, не я.

– После докладов будет практическая часть. В ней может участвовать любой отличник на выбор наших гостей, и от этой чести сложно отвертеться. Я не представляю, как тебе помогать, если они выберут тебя.

– Маришка мне про это не говорила.

– Не хотела волновать раньше времени. У меня самого план появился только на лекции.

– А почему даже после теста ничего не объяснил?

– Когда? В коридорах академии о таких вещах лучше не трепаться, сама знаешь. А потом вы дружно объявили мне бойкот.

И то верно. Оказывается, Рас действительно хотел мне помочь. А я тут из себя обиженку строю. Слезы снова полились из глаз. Не успела я их размазать по лицу, как моя лежанка продавилась.

– Эй, что ты делаешь?

– Разве не видишь? Ложусь.

Совсем офигел, мы ведь сейчас упадем. Вон как все затрещало. Но сгонять его мне тоже не хотелось. Я позволила ему устроиться рядом.

– Не плачь, маленькая моя, – шепнул мне на ухо Рас. – Ползучка моя любимая…

– Что?!

– Ой, это лишнее, забудь.

По-моему, он по-настоящему смутился. Но все же неловко прижал меня к себе.

– В следующий раз предупреждай, пожалуйста, о своих новых планах, – попросила я. – Тоже мне, великий комбинатор.

Какое-то время мы молча лежали, слушая скрипы от малейшего покачивания.

– Оль, прости меня.

– Это ты меня прости.

Мгновение, и идеальная сцена примирения испортилась – гамак все-таки рухнул.

Глава 4

Вот так началось наше наказание. Мы не без труда открыли рассохшуюся деревянную форточку, чтобы хоть как-то проветрить помещение. Я, вооружившись найденной тряпкой, вытирала пыль где могла, чтобы мы не задохнулись в первую же ночь. Оставлять окно открытым до утра было небезопасно: раскаты грома обещали нехилую грозу.

Рас пытался загладить свою вину. Он сам привел в относительный порядок кровати, принес нам подушки с одеялами. Да еще и постель мне постелил.

Кстати, наши кровати располагались в разных углах подвала, хотя рядом с моей была еще одна, более или менее целая. Побоялся ли он лечь рядом со мной, или решил, что я имею право на личное пространство в ночное время, не знаю. В любом случае Рас предпочел спать от меня подальше.

Ни ванной, ни туалета в нашем «подземелье» не было, пришлось идти в общий душ на первый этаж. По дороге туда и обратно я успокаивала себя тем, что так живут студенты большинства обычных университетов. По крайней мере, в моих представлениях о студенческих общежитиях.

Только мы легли, пожелав друг другу спокойной ночи, случилась ожидаемая напасть.

Началась гроза.

Дождь зарядил с такой силой, что нам все-таки пришлось закрыть окно – нас начало заливать. Не хватало здесь еще и сырость разводить.

К подвальным запахам добавился еще один, не менее гадкий. Запах мокрой древесины.

Больше грохота мне мешали уснуть яркие всполохи, на какой-то миг озарявшие все вокруг. Я малодушно пряталась от них под одеялом, с детства боюсь молний.

Спали мы с открытой дверью, все равно нас здесь никто бы не побеспокоил, другим студентам запрещено сюда ходить. Да и задвижка оказалась сломанной.

Немного забегая вперед, скажу, что Рас взялся ремонтировать всякие мелочи по мере возможности, будто нам предстояло жить здесь до конца семестра. Он поправил оконную раму, прикрутил щеколду на двери, повесил крючки для верхней одежды.

Я сперва удивлялась, где он берет инструменты, пока не застала его вырезающим карточки из картона. Вместо пальцев на правой руке были лезвия, как у ножниц. Жутковатое зрелище, если честно. Теперь стало понятно, чем он прибивал гвозди и отпиливал деревяшки.

Наверное, Рас помнил, что мне были неприятны его фокусы за чаепитием, поэтому ничего не чинил при мне.

Заметив меня, парень немедленно привел руку в нормальный вид. Смущенно отвел взгляд.

– Прости, не думал, что ты так рано придешь.

– Не за что извиняться, – я подошла поближе и тронула его за рукав. – По-моему, это даже прикольно.

Его ладонь покрылась металлом, как перчаткой.

– Хочешь, тебе так сделаю?

– Нет, спасибо, – я отстранилась. И руки за спину убрала.

– Да шучу, я так еще не умею, – улыбнулся Рас. – Превращения в неодушевленные предметы только на втором курсе проходят.

– Но у тебя же как-то получается.

Рука Раса стала нормальной.

– Это у меня предрасположенность такая, свои руки в железо превращать. Дар, можно сказать. Я думаю, именно из-за него у меня больше дней Нестабильности, чем у других. У всех уже один день в месяц, а у меня два.

Вот оно что, а я думала, все так умеют. Мальчишки наверняка завидуют. Только плата за такой дар оказалась великовата.

– Давно это у тебя?

– С тринадцати лет, зато сразу стало понятно, в какой магической академии буду учиться.

Я понимающе кивнула.

Маришка уже говорила мне, что даже у детей волшебников магия проявляется только с подросткового возраста. Лет до шестнадцати-семнадцати определяется ведущий тип магии, чтобы юные маги могли успешно его развивать в соответствующей школе.

У «нашей» троицы ярко выражен дар метаморфов, магов-перевертышей. Преобразовывать себя и все вокруг у «нас» в крови.

– Можешь не скрывать от меня свои руки-ножницы, – сказала я. – Переживу. Ты же мой друг.

Мне показалось, что в серых глазах Раса блеснул крохотный огонек.

– Рад это слышать.

Несколько дней назад я сама рвалась в деканат, но, когда меня реально туда вызвали, мне стало не по себе.

Что я еще натворила? А может, за Ольгой какой-то грешок остался?

– Не волнуйся раньше времени, все хорошо, – успокаивала меня Маришка.

Деканат основного отделения находился на втором этаже в самом начале правого крыла, так что добрались мы до него быстрее, чем мне хотелось.

Маришка заглянула в приоткрытую дверь.

– Порядок. Там только Аделина, – она подмигнула мне. Сегодня ее глаза были небесно-голубыми. – Заходим.

На