Ночная княгиня - Елена Богатырева

Гермоген обосновался в лесу. Где-то в самой глухомани дом сколотил. Жизнь вел аскетическую, а убеждениям своим не изменил до конца дней. Разве что еще больше в мистику ударился. Прожил долго. Вроде бы до начала восемнадцатого века дожил. А потом и вовсе чудеса грянули. И в разных документах полный разброд…

Одни, наиболее ярые почитатели Гермогена, утверждают, что к семидесяти годам настолько овладел он таинствами колдовства, что вернул себе молодость и прожил вторую жизнь — такую же длинную, как первую. Другие, более скептично настроенные, утверждают, что прибился к Гермогену мальчонка, коего он вырастил, обучил всем своим секретам и завещал жить под его именем.

Вторая версия кажется более вероятной. Но факт в том, что когда в 1720 году странствующий монах Питирим, сбившись с дороги, заблудился в здешнем лесу, то набрел он на небольшой деревянный дом, где его встретил юноша, еще не бреющий бороды, назвавшийся Гермогеном. Юноша произвел впечатление весьма благостное, беседу вел мудрую, а после проводил странника до наезженной дороги, отвесил поклон и растаял в воздухе, «аки дым».

Известие о том, что Гермоген нашел средство от старости и смерти, быстро облетело окрестные села. Отважные смельчаки, лелеявшие мечту о бессмертии, устремились в лес в поисках кудесника. Многие из них погибли, заблудившись на лесных тропах или став добычей хищников, но были и такие, кому повезло. Они сумели отыскать Гермогена-бессмертного в лесу и даже получили от него благословение. Такие возвращались притихшими, рассказывали о виденном мало и о бессмертии больше никогда не вспоминали. Сказывали, что нынешний Гермоген замаливает грехи перед Богом и обладает могучей таинственной силой, влияющей на людей благочестивых — благостно, на грешных — смертельно…

Обед был окончен, и Петр Петрович ненадолго прервал свой рассказ. Марфа явилась убрать со стола, а князь Николай пригласил учителя в кабинет, где был накрыт столик с легкой закуской и вином. Завидев Марфу, князь усмехнулся и спросил у нее весело:

— А что, голубушка, не знаешь ли ты Гермогена какого из здешних лесов?

Он все еще продолжал улыбаться, когда Марфа побледнела как полотно и принялась часто креститься: «Господь с вами, хозяин!»

«Вот видите!» — прошептал князю учитель.

— Я уже наблюдал тот же страх у своей кухарки, когда спросил о Гермогене, — продолжал он в кабинете князя, потягивая вино. — И самое любопытное — не мог добиться от нее ни слова о причине такого испуга. Молчит и крестится, прямо как ваша… Мне стало интересно, и вот что я выяснил…

Поскольку Петр Петрович был ученым и никаким вымыслам о бессмертии и переселении душ не верил, он выстроил ясную картину «вечной» жизни таинственного Гермогена. Почувствовав, что стареет и что ему не под силу прокормить себя, да и похоронить кто-то же тоже должен, Гермоген скорее всего взял какого-то приблудного мальчишку на воспитание. Тот вырос, перенял образ жизни старика, а на старости лет поступил точно так же. «Вот так наука развенчивает легенды!» — гордо усмехнулся Петр Петрович. Отсюда и разброд в фактах. То кто-то видит Гермогена старым и седобородым, то, буквально через месяц, если сверяться по датам, — юным и безусым.

Подсчеты Петра Петровича привели его к убеждению, что последний старый Гермоген, самый набожный и аскетичный, должен был «смениться» что-то около 1825 года. Но…

— Вот вам, пожалуйста, — расплескивая вино, Петр Петрович полез во внутренний карман сюртука и извлек на свет сложенную вчетверо бумагу. — Это свидетельство паломника, который побывал у современного уже Гермогена, буквально совсем недавно. Он описывает человека немолодого, скорее всего лет тридцати, невысокого роста, с прямыми чертами лица, скорее западного, чем местного, типа, темноволосого, с мутными голубыми глазами!

— Что же в этом странного? — поинтересовался князь.

— А то, что на протяжении двух сотен лет Гермогена описывают совершенно одинаково. И взрослый, и юноша имеют черты славянские, нос слегка курносый, а волосы светлые.

— Так что с того? Попался на этот раз черноволосый мальчишка.

— Мое воображение увело меня гораздо дальше. — Петр Петрович поднял вверх палец, в который раз расплескивая вино. — Изменившийся облик Гермогена и ужас, в который приводит его имя простолюдинов, заставили меня подумать о подлоге, мошенничестве. А в связи с этим — пойти к городовому и попросить разрешения порыться в его архивах, особенно недавних…

— И что же?

— А то, что я обнаружил там весьма интересные факты, которые так и хочется связать с историческими реалиями…

Внимание Петра Петровича привлекло досье мелкого, немецкого помещика. Впрочем, был ли он мелким помещиком — неизвестно, зато доподлинно известно, что был большим жуликом. Поселившись в лучшем номере местной гостиницы, авантюрист нанял экипаж, запряженный четверкой лошадей, и распустил слух о том, что явился в город с секретной миссией от министерства юстиции. И потянулись к нему всяк, кто на руку нечист, с подношениями.

«Рассекретил» его городской голова случайно. Заглянув познакомиться с важным лицом, о котором говорил весь город, он узнал в нем человека, которого видел несколько недель назад в балагане скачущим по проволоке. Память на лица у головы была изумительная, что и позволило тут же, не сходя с места, кликнуть городового и повязать мошенника.

Однако, вот беда, денег при нем оказалось совсем немного. Но это скорее осложняло его положение, нежели наоборот. Грозила молодому человеку Сибирь-матушка, да пока возили его на допрос, сбежал малый — сиганул на какую-то веревку с бельем да и побежал по ней, как по земле. Стреляли в него, один солдат божился, что попал… Городской голова, узнав о происшествии, пришел в ярость и велел из-под земли достать. Только никто того малого с тех пор и не видел…

А вот года через два появились в здешних лесах разбойники…

— Погодите, погодите, Петр Петрович, о каких это лесах вы говорить изволите?

— Да об этих! — Учитель снова ткнул пальцем в окно, за которым взошла полная луна.

— Не знаю, не знаю… Мы с Арсением вдоль и поперек эти места изъездили, а никаких разбойников не видали.

Он посмотрел на Арсения в поисках поддержки, тот слушал хмуро и в окно смотрел с тоской.

— И потом, вы ведь про Гермогена рассказывали. При чем тут этот канатоходец?

— Вот в том-то и дело! — высоко поднял палец Петр Петрович и торжественно замолчал. — Казалось бы, при чем тут Гермоген? При чем тут мошенник? Разбойники? А я связал! Никому в голову не приходило…