Часы тьмы - Эндрю Гросс

— Возможно, — не стал спорить он. — Но пингвины клевые.

Хоуку здесь нравилось. Один квартал до маленькой бухты. Маленький двухэтажный коттедж, построенный в шестидесятых. Хозяин недавно сделал ремонт. С балкона на втором этаже, где находилась гостиная, виден пролив Лонг-Айленд. В соседнем доме жили французы, Ричард и Жаклин. Они реставрировали старинную мебель (мастерская находилась в гараже) и всегда приглашали его на вечеринки, куда в основном приходили люди, которые говорили с ужасным акцентом, и где подавали неплохое вино.

Да, они захватили его врасплох. Нахлынувшие чувства. Как он заметил ее глаза, карие и притягивающие. Как ее смех естественным образом сочетался с ними. Как она чуть растягивала слова, словно родилась не в этих краях. И ее светло-каштановые волосы, забранные в девичий конский хвост.

Как она сунула ему в руку лотерейный билет и пыталась вызвать у него улыбку.

Так непохоже на Бет. Когда рухнул ее мир.

Хоук провел тонкую линию от мачты парусника, растворил ее в синеве неба. Присмотрелся. Тошниловка.

Никто не спутал бы его с Пикассо.

Она спросила, старшая ли Джессика, и он ответил после паузы, которая длилась вечность, что она его единственная. Он мог бы ей сказать. Она бы поняла. Она через это прошла.

«Перестань, Тай, почему все всегда должно возвращаться к этому?»

Тогда у них было все. У него и Бет. Даже не верится, что когда-то они любили друг друга. Когда-то она думала, что он самый сексуальный мужчина на свете. А он считал ее самой сексуальной женщиной.

«Моя единственная…»

Что он забыл в магазине и поспешил вернуться? Упаковку йогуртов…

Торопливо поставил «мини-вэн» на паркинг.[12] Сколько раз он это делал, и ручка переключения скоростей оставалась на месте? Тысячу? Сто тысяч?

— Будьте осторожнее, девочки. Папе нужно выйти из гаража…

И когда он уже был готов вернуться к машине, с чеком в одной руке, с бумажником — в другой, они услышали крик Джессики.

У Бет округлились глаза.

— Господи, Тай, нет! — Через окно кухни они увидели катящийся назад «мини-вэн».

Нора не издала ни звука…

Хоук положил кисточку. Провел по лбу ладонью. Ему пришлось за это заплатить. Бет развелась с ним. Он начинал плакать, если смотрел в зеркало. И Джессику он теперь мог видеть только по выходным.

Вот так он потерял все.

Мыслями он вернулся в прошедшее утро. Веснушки, пляшущие на ее щеках. Они заставили его улыбнуться.

«Спустись на землю, Тай… Она, наверное, ездит на автомобиле, который стоит раз в пять дороже, чем твой. Она только что потеряла мужа. В другой жизни, возможно…»

И в другое время.

Но чувства вновь удивили его, когда он взял в руку кисточку. Что он думал… что ощущал? Он проснулся, ожил.

И вот это самое странное, решил Хоук. Он-то думал, что уже ничто не может его удивить.

Глава 17

Декабрь

Их жизнь начала упорядочиваться. Сэм подала заявления о приеме в университеты Тафтса и Бакнелла,[13] в списке ее предпочтений они занимали две первые строчки. На собеседования Карен съездила вместе с ней.

И вот тогда к ней в дверь постучали двое мужчин.

— Миссис Фрайдман? — спросил один из них, пониже ростом. С резкими чертами лица, коротко стриженными светлыми волосами, в сером деловом костюме под дождевиком. Второй, худющий, высокий, в очках с роговой оправой, держал в руке кожаный брифкейс, из тех, что в почете у адвокатов. — Мы из частной аудиторской компании, миссис Фрайдман. Позволите войти?

Поначалу она решила, что они представляют государственный фонд, учрежденный для семей жертв. Она слышала от родственников других погибших, что люди эти держатся очень холодно и официально. Она открыла дверь.

— Благодарю. — Светловолосый говорил с легким европейским акцентом. Протянул визитную карточку «Арчер энд Бей ассошиэйтс». Йоханнесбург, Южная Африка. — Я — Пол Руз, миссис Фрайдман. Моего коллегу зовут Пол Гиллеспи. Мы не отнимем у вас много времени. Может, присядем?

— Разумеется… — Не нравились Карен эти молодые люди, их бесстрастные манеры. Она еще раз взглянула на визитку. — Если ваш приход как-то связан с моим мужем, сразу скажу, что ликвидацией фонда занимается Сол Ленник из «Уайтэкр кэпител гроуп»…

— Мы связывались с мистером Ленником, — ответил Руз все так же бесстрастно. Шагнул к гостиной. — Если позволите…

Она усадила их на диван.

— У вас красивый дом! — Руз оглядел гостиную.

— Благодарю. Так вы аудиторы? — Карен предпочитала не отвлекаться. — Я думаю, фондом моего мужа занималась местная фирма. «Росс энд Уайнер». А вы представляете…

— Мы не имеем отношения к фонду вашего мужа, миссис Фрайдман, — южноафриканец положил ногу на ногу, — но представляем интересы некоторых его инвесторов.

— Инвесторов?

Карен знала, что наибольшие инвестиции в фонд Чарли шли от «Морган Стэнли». Со дня основания фонда в него инвестировали О'Флинны и Хейзены.

— Каких инвесторов? — в недоумении переспросила она.

Руз сухо улыбнулся:

— Просто… инвесторов.

Эта улыбка начала действовать Карен на нервы.

Его спутник, Гиллеспи, открыл брифкейс.

— Вы получили деньги от ликвидации активов фирмы вашего мужа, не так ли, миссис Фрайдман?

— Вот это больше похоже на аудит! — резко ответила Карен. — Да. И что тут не так? — После продажи всех активов, с учетом последних расходов, доля Чарли составила чуть меньше четырех миллионов долларов. — Может, все-таки объясните, в чем дело?

— Мы проверяем некоторые сделки… — Гиллеспи положил на кофейный столик толстый отчет в кожаном переплете.

— Послушайте, к делам моего мужа я не имела никакого отношения. — Все это уже не на шутку тревожило Карен. — Я уверена, если вы говорили с мистером Ленником…

— Речь идет о недостачах, — уточнил бухгалтер.

Визитеры определенно вызывали раздражение. Карен до сих пор не могла понять, по какой причине они пришли. Вновь посмотрела на визитные карточки.

— Вы аудиторы?

— Аудиторы и судебные следователи, миссис Фрайдман, — отозвался Руз.

— Мы пытаемся разобраться в некоторых аспектах деятельности фирмы вашего мужа, — объяснил Гиллеспи. — В бумагах есть… скажем так, некоторые неясности. Мы понимаем, что независимый хеджевый фонд волен не соблюдать некоторые формальности.

— Послушайте, я думаю, вам следует уйти. Я думаю, будет лучше, если со всеми этими вопросами вы обратитесь…

— Но в одном сомнений нет, — продолжил бухгалтер, словно и не слышал ее. — Пропала крупная сумма денег.

— Пропала… — Карен встретилась с ним взглядом, сдерживая злость. Сол ничего не говорил о пропавших деньгах. — Так почему вы здесь? Что ж, может, не все так плохо, мистер Гиллеспи? Мой муж умер, как вам, должно быть, известно. Однажды утром восемь месяцев назад ушел на работу и не вернулся. Поэтому скажите мне… — Она встала. — О какой сумме идет речь, мистер Гиллеспи? Я принесу кошелек.

— Мы говорим о двухстах пятидесяти миллионах долларов, миссис Фрайдман, — невозмутимо ответил бухгалтер. — Вы держите дома такие деньги?

Сердце Карен упало. Она села, слова бухгалтера пронзили ее, словно пули. А лицо мистера Гиллеспи оставалось бесстрастным.

— Что вы такое говорите?

Руз вновь взял инициативу на себя, наклонился вперед:

— Мы говорим о чертовски больших деньгах, которые оставались неучтенными в фирме вашего мужа, миссис Фрайдман. И наши клиенты хотят, чтобы мы нашли эти деньги.

Двести пятьдесят миллионов… Сумма настолько поразила Карен, что она не могла даже смеяться. Ликвидация фонда прошла так гладко. Да все активы бизнеса Чарли не превышали этой суммы.

Она посмотрела в их тусклые, ничего не выражающие глаза. Поняла, что они намекают на какие-то деяния ее мужа. Но Чарли умер. И не мог себя защитить.

— Я не уверена, что нам следует продолжать этот разговор, мистер Гиллеспи, мистер Руз. — Карен снова встала. Она хотела, чтобы эти мужчины покинули ее дом. Как можно быстрее. Немедленно. — Я говорила вам, что не участвовала в бизнесе моего мужа. С вашими претензиями вам следует обратиться к мистеру Леннику. Попрошу вас уйти.

— Мы ни в коем случае не хотели причинить вам боль или обидеть вас, миссис Фрайдман. — Голос Руза звучал примирительно. — Но должен предупредить, что может начаться расследование. И я рекомендую вам не тратить деньги, полученные после ликвидации хеджевого фонда вашего мужа. — Он опять улыбнулся, еще раз оглядел гостиную. — Как я и говорил, у вас чудесный дом… Но мы сочли необходимым предупредить вас. — Он повернулся к двери. — Возможно, проверка ждет и ваши личные счета.

Волоски на руках Карен встали дыбом.