Мужская логика. О любви, делах семейных и не очень - Джастина Биберова

– Хорошо, Киса, я понял – торопливо ответил Антон.

– Иди сюда!

Антон пошел на кухню.

– Что ты понял, ты меня даже не слушаешь, все мои слова пролетают мимо! – нервничала Лариса.

– Угу, угу – подтвердила теща.

– Я для тебя что есть, что нет. Ты и в прошлый раз говорил: «Недолго, недолго»! А сколько звонить тебе пришлось, забыл? – плаксивым, протяжным голосом говорила Лариса. – Ты только из дому – и все мои слова тут же вылетают!

– Ну понял я, понял милая…

– Ему все одно, – промямлила теща.

– Смотри у меня, Антон, и на звонки отвечай сразу же! И друзей своих всех там поменьше слушай, – прибавила она потише.

– Ну я побежал, Киса, – Антон махнул мне и мы пошли вниз по лестнице.

– Ничего они тебя.

Мы сели в машину.

– Да не говори, – махнул рукой Антон.

– Может, вам отделиться?

– Да говорил уже Ларисе не раз. Она сразу в рев: «Я мать не оставлю одну». Так никто и не оставляет, можно же навещать, хоть ежедневно. Приходить, звонить… Она Ларису настропалила, чтоб я с этого бизнеса ушел, мол, смотрю, как там женщины крутятся, ну и инструктирую женщин. И понеслось: Лариса стала меня ревновать к каждой. Да что говорить.

– Главное, не унывай, Антоха! – улыбнулся я.

Дальше ехали молча, я закинул Антона в тренажерку и поехал на работу.

Включил музыку, чтобы разрядить обстановку. Ехал и думал, что любому парню погулять нужно до свадьбы, разобраться в себе и в женщинах. А кто с ходу женился – дал маху! Сам едва с армии вернулся, а тут матушка с Тамарой – дочку ее мне! Готовую женщину в руки. А я как с необитаемого острова приехал, зашкаливало.

Я сейчас любую насквозь вижу: чем она дышит и какие планы строит.

Серенькие мышки всегда с гонором – любого напополам перепилят. Вроде и посмотреть не на что, а цену себе высокую набивают. Бывают и красотки нос задирают, гордятся чрезмерно, а потом со своей гордостью от одиночества на стены лезут, под любого готовы кинуться, там уж не до выбора. Так увлеклись своими достоинствами, что время упустили, и поезд ушел: всех женихов расхватали. В этой жизни каждому свое. Не торопись, но и тормозить не надо. Закон золотой середины.

Приехал на работу и включился сразу в процесс. Отпахали до обеда.

Степаныч пришел в контору, налил себе чаю, сидит с удовольствием прихлебывает кипяток.

Герман ввалился следом.

– Миша к тебе там мужик какой-то, выйди.

Я нехотя поднялся, достал сигарету из пачки и вышел. Смотрю, какой-то плюгавенький мужичок незнакомый стоит, с ноги на ногу переминается.

– Вы Михаил? – промямлил он.

– Ну я, – кивнул я и взглянул на него.

Что за тип, первый раз вижу. Я прикурил сигарету. Наверное, как обычно, клиент насчет машины, кто-нибудь порекомендовал.

– Мне нужно серьезно с вами поговорить.

– Давай отойдем…

– Привет! – Вадим приехал ко мне.

Я махнул ему, чтобы подождал. Мы отошли за угол конторы с мужичком, он долго мялся, потом выдохнул разом:

– Я приехал за своими детьми!

– Что за бред, а я-то тут причем, папаша? – искренне удивился я.

Наконец мужик решительно и четко произнес:

– Я приехал, чтобы забрать своих детей: Сару и Павлика. Я искал Иду, она неожиданно уехала. Давно это было. Но все не так просто.

Я уже не слышал его, я сжал кулак и резко прямым ударом врезал ему в лицо. Мужичок дернулся назад, оступился и завалился в снег навзничь. Это спасло его от всей силы удара. Он заскулил, отползая назад на локтях и отталкиваясь ногами.

– Ты что, Михаил? – Вадим бросился ко мне, сдерживая, встал между нами. – Что случилось, Миша?

– Подожди, Вадим, я сам, это личное, оставь, я сам разберусь.

У меня внутри все колотилось, но я не сдвинулся с места, дал мужику уйти. Тот поспешил удалиться: тормознул такси и уехал.

– Миша, чем я могу помочь тебе, слышишь?

– Вадим, зайди в контору, скажи Степанычу, что мне срочно нужно домой. Я поехал, не спрашивай меня ни о чем.

Я развернулся к машине.

– Тебе сейчас не надо за руль, я отвезу тебя, – Вадим пытался меня остановить.

– Нет, извини. Все в порядке, Вадим, я сам.

Я сел в машину и дал по газам. Резко выехал на дорогу и помчался сначала на очень большой скорости, потом сбавил скорость, заехал на первую попавшуюся стоянку и выключил мотор. Вышел из машины, взял полные пригоршни снега, растер лицо, затем сел в машину и захлопнул дверцу. В моей голове проносились разные мысли. Первой мыслью было поехать домой и отлупить Иду, но я тут же усмехнулся этой нелепой идее. Бить ее я не буду никогда. Женщину никогда не трону, не смогу опуститься так низко, это будет слабость мужика.

Потом закружились в голове еще три варианта один за одним: напиться, но это путь в никуда! Уехать с любой и забыться – полная чушь, от себя не уйдешь, и с любой не пойду. Поговорить на эту тему не с кем, это лично мое дело, и распускаться не собираюсь. Сейчас не хотелось никого видеть, никому ничего рассказывать. Повалил сильный снег, я включил дворники и сидел под их мерное постукивание, соображая, что мне надо делать.

«Этот мужик просто шантажист!» – вдруг осенила меня запоздалая догадка. Он мог добиваться Иды когда-то, она ему отказала, а когда сильно достал, уехала, куда подальше, вот и все. Ну а имена детей узнать проще простого, тем более если они с одного поселка.

«А если это его дети?» – у меня в душе на минуту шевельнулось сомненье. Где Сара и Патрик? Я резко завел мотор и поехал в детский сад. Едва я переступил порог группы, как увидел Сару и Патрика, они вставали со стульчиков, вылезая из-за стола. Сара увидела меня.

– Па-а-а-па! – она раскинула ручки и побежала навстречу. Я подхватил ее и крепко прижал к себе.

Подошла воспитательница, улыбаясь.

– Здравствуйте, вы папа Сары и Патрика?

Я кивнул.

– А я помощница воспитателя и здесь недавно работаю, она сейчас придет.

– Папа, мы пойдем домой? Да? – обрадовалась Сара.

Пришла воспитательница.

– Вы хотите пораньше забрать детей?

– Да-да, – кивнул я.

Сара повела меня к своему шкафчику с одеждой. Я забрал Патрика и привез детей к маме, сказал ей, чтобы дети были у нее и чтобы она их никому не отдавала. Я оставил маму удивленную и недоумевающую, ничего не сказав ей больше. По дороге я думал: «Неужели моя мать знала об этом?». Нет, она не пошла бы на такое, даже ради самой близкой подруги. Я вышел от мамы и сел в машину. Откинулся на спинку сиденья. Я сидел в полной тишине, и мысли роем носились в моей голове. Еще вчера я жил спокойно и весело, и мне было море по колено, а сегодня мне выпало испытание на выносливость. Легко отыскивать решения для чужих проблем, но теперь мне надо разобраться со своей. Никто не сделает этого за меня. Я вдруг совершенно успокоился и взял себя в руки. Еще ничего неизвестно, а я уже поднял пыль до потолка. Хотя, в принципе, я еще не поднимал никакой пыли и даже никому ни о чем не говорил. Наш разговор с тем мужиком никто не слышал. А все это пока крутится тихо и мирно в моей собственной голове. Я завел машину и поехал домой.

Я поднимался медленно к себе на этаж. Открыл дверь. Ида была дома, она, видимо, только пришла с работы и еще была не в домашней одежде.

– Миша, где дети?

– У мамы, – ответил я спокойно.

– Миша, что случилось? – Ида смотрела на меня встревоженно.

– Расскажи мне всю правду, Ида, – я сел на диван и скрестил руки на груди. Ида как-то сразу изменилась в лице, тяжело вздохнула.

– Я знала, что рано или поздно это случится.

Я молчал. Ида молчала тоже.

– Ида, сказал я устало, у меня сейчас есть возможность узнать всю правду прямо от тебя самой.

– А что говорить, – начала Ида. – Ходил он за мной давно, проходу мне не давал, отказала я ему. Потом, – у Иды задрожали губы, – силой взял, со мной шок был. Мама увезла меня сюда, к вам, на время, я была как в тумане.

– Почему в суд не подали?

Моя мама не знала об этом, я ей не сказала. Твоя тоже не знала. Потом приехал с армии ты, я сразу-то не поняла, что была беременна.

– Ида! Ты уверена, что дети от него?

Ида закрыла лицо руками и между ее пальцев потекли слезы. Я встал и пошел к двери.

– Миша! Ты сам решай, как решишь, так и будет, я все приму! Только знай, я жить без тебя не могу!

Я вернулся и сел на диван, молчал, пытался все понять, упростить – с одной стороны, мне хотелось просто обнять Иду и все забыть, как страшный сон. Но, с другой стороны, в душе поднялась волна обиды. Почему меня обманывали? Почему Ида не рассказала мне сразу все как есть. Лучше бы горькая была, но правда. Я еще тогда бы сам все решил.

Я разделся и лег спать на диване. Ида молча ушла в спальню, я слышал, как она всхлипывает и потихоньку плачет. Мое сердце не выдержало, я пошел в спальню, лег и обнял Иду.

– Успокойся, не плачь, в нашу семью пришла беда, и нам с тобой надо справиться с ней вместе. Еще ничего неизвестно, я пройду тест на отцовство. А дальше я сам решу.