Дух - Анатолий Воронин

Помощь пришла оттуда, откуда её меньше всего ожидали. Однажды, во второй половине дня, когда наступало время регулярных обстрелов «Компайна», на виллу советников прибежал по мою душу посыльный из взвода охраны:

— Там Вас спрашивает какой-то хромой бабай на велике…

— А чего ему от меня нужно?

Но солдат ничего внятного объяснить не мог. Не привык, мол, влезать в чужие дела.

Такие бабаи появлялись на КПП постоянно. То седые старики подойдут ищут «самого главного начальника», который смог бы разрешить очистку арыков недалеко от городка и дать гарантию, что артиллеристы и танкисты, стоящие здесь же лагерем, не накроют их всей мощью орудий. То подкатят на мопедах некие темные личности, которые, не открывая своих лиц, начинают требовать встречи с офицерами ГРУ. Стало быть, «ГРУшные» агенты приехали. То, какой ни будь торгаш на разукрашенном грузовике-бурбухайке остановится и начнет товар предлагать. Чаще всего продавали анашу, к которой солдаты «срочники» не были равнодушны…

Несмотря на то, что солдатам и офицерам строго запрещалось входить в контакты с афганцами, никто из них эти указания никогда не соблюдал. Ко мне тоже часто приходили посторонние. Никаких пропусков никто ни от кого не требовал. Стоило любому советнику провести чужого на территорию городка, вся ответственность за возможные и непредсказуемые последствия, автоматически перекладывалась на его плечи. Бывали случаи, когда в гости к советникам приходили их «подсоветные», которые, допоздна засидевшись за «рюмкой чая», так и оставались ночевать у гостеприимных «шурави»…

Подойдя к КПП, я увидел сидящего у обочины дороги Аблуллу. Заметив меня, он ощерился в улыбке и полез со своими объятьями.

— Сэр мошавер, нужно немного говорить, — загадочно произнес он. — Я знаю все про Джумахана…

Такой оборот дела заинтриговал, и я, разрешив Абдулле миновать КПП, пошел с ним на виллу. Велосипед Абдуллы остался на пропускном пункте. Таков был порядок: не допускать на территорию транспортных средств посторонних. Исключением был только ишак, на котором в городок приезжал престарелый афганец, вывозивший различный бытовой мусор, который советники вываливали в дырявые железные бочки.

По законам гостеприимства я предложил Абдулле перекусить. Сначала тот отказывался, но, узнав, что на обед у советников плов из баранины, охотно согласился. Пока Абдулла наворачивал сытное второе, я разогрел на примусе чай и разлил по чашкам.

То, о чем начал говорить Абдулла, не могло меня не интересовать, ибо разговор пошел о предателе. Поскольку Абдулла путался в русской терминологии при работе с топографической картой, я был вынужден вызвать закрепленного за мной переводчика Олега.

Абдулла рассказал, что о происшествии в спецотделе он узнал буквально на другой день, когда со своими людьми приехал к авторитетному полевому командиру Хаджи Латифу. Туда же прибыл полевой командир Туран Абдульхай. Он и открылся, что предыдущей ночью его люди провели дерзкую операцию в максузе, вырезав всех находящихся там людей.

Хаджи Латиф был распорядителем денег, которые поступали из Пакистана от партийных боссов и богатых кандагарских землевладельцев, чьи плодородные земли в свое время экспроприировала госвласть. Командиры практически всех боевых групп, действовавших в улусвали Даман, постоянно «кормились» у Хаджи Латифа. А он деньгами «просто так» не сорил, поскольку тоже держал ответ перед вышестоящим руководством.

Так вот, Туран Абдульхай — сам в прошлом офицер афганских вооруженных сил — рассказал Абдулле, что успехом проведения операции, явилось случайное обстоятельство.

Один из рядовых сотрудников спецотдела по имени Джумахан давно уже был повязан с моджахедами. Его брат был командиром небольшой группы, которая с «шурави» практически не воевала, а занималась контрабандой наркотиков. «Нафары» этой группы неоднократно залезали на чужие территории, за что получали «по ушам».

Сотрудник спецотдела вдвоем с родным братцем тоже частенько крысятничали, но им это сходило с рук, поскольку через Джумахана шла самая оперативная информация о замыслах командования царандоя. Однажды, накурившись чарза, Джумахан мотался по кишлаку, в котором жил его брат. Забредя в один из домов, он изнасиловал десятилетнего пацаненка, который в ту пору был дома один. Об этом стало известно родителям подростка, после чего они пожаловались лично Турану Абдульхаю. Тот, в свою очередь, дал команду своим бойцам, и они выловили обидчика. «Педику» грозил исламский суд, исход которого мог быть для него неописуем. Но Туран Абдульхай решил пойти на хитрость.

Он пообещал уладить все дела при условии, что провинившийся поможет организовать нападение на спецотдел. Уговаривать долго не пришлось…

В день, на который моджахеды запланировали дерзкую операцию, Джумахан заблаговременно ушел с работы домой. А ночью по узким улочкам Второго района Кандагара вывел «духов» к тыльной стене своего подразделения. Что произошло дальше, уже известно.

— Ты знаешь, что в этом бою чуть не погиб твой брат? — спросил я у Абдуллы.

Тот кивнул.

— Ну, коли так, что же тебя привело ко мне?

— Сэр мошавер, у меня есть возможность отомстить за моего брата. Я знаю, где сейчас укрывается Джумахан. Но его трудно будет схватить, потому что он под охраной головорезов своего брата. У меня к тебе просьба. Сегодня, ближе к вечеру, моджахеды планируют обстрелять армейский корпус реактивными снарядами. Снаряды будут лететь через ваш городок, и артиллеристы наверняка ответят огнем. Попроси их обстрелять восточную окраину кишлака Лой Карезак. А я со своими людьми в это время выкраду Джумахана, и завтра он будет твой…

— А как же вы это сделаете, если сами попадете под обстрел?

— Это уже мое дело. Я знаю в том районе все ходы по кяризам, и мы сможем сделать все как надо.

— Тогда добро! Я сделаю, как ты просишь, — и, демонстративно пожав Абдулле руку, спросил: — Сколько времени осталось до обстрела?

Абдулла мельком взглянул на свои «Сейко» и растопырил три пальца.

— Три часа? — уточнил я.

Абдулла утвердительно кивнул.

— Ты успеешь вовремя добраться до своих людей?

— Мои люди уже у кишлака. А я на велосипеде доеду туда меньше чем за час. Главное чтобы было побольше шума, и тогда мы сможем незаметно украсть Джумахана…

— А что ты скажешь своим «нафарам» по поводу того, что затеял?

— Я им уже сказал, что Джумахан засланный шпион, и мне с ним необходимо разделаться. Этого достаточно. У нас не принято уточнять и переспрашивать у полевого командира о целях выполняемого задания. Надо — значит надо. Это их повседневная работа…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});