Реальный придуманный мир (СИ) - Денисова Анна Sun Summer

Во главе стола сидел Елик, с двумя приближёнными. Рядом Богдан: помытый, переодетый и жутко недовольный. Неужели успел накосячить? Увидев меня, он вскочил с лавки. Мужчина возле него проследил по направлению взгляда и насмешливо фыркнул. Когда я приблизилась, Богдан подвинулся, освобождая место рядом с собой.

- Вот и наша прелестная гостья, - сказал хозяин во всеуслышание. – Долго же вы прихорашивались. Ваш спутник нас всех извёл, - обратился он уже ко мне.

Сидящие поблизости разразились хохотом. Я склонилась к уху Богдана.

- Что ты успел натворить?

- Ничего, - буркнул он в ответ. – Тебя долго не было, я волновался.

И снова кольнуло чувство вины. Богдан за меня переживает, защищает... Интересно почему? Так буквально воспринял мои слова, о том что его приставили мне помогать? Я впервые задумалась, так ли хорошо его знаю. Я не удосужилась прописать ему бэкграунд, потому что его роль заключалась - попадать в неловкие ситуации, тем самым побуждая действовать главного героя. А какой он на самом деле?

- О чём задумалась?

- Ни о чём, - отмахнулась я.

Улыбчивая женщина с тёмной бородой, заплетённой в тонкие косички, протянула мне тарелку. Кусочки мяса и овощей в густой бурой подливе выглядели малоприятно, но пахли аппетитно. Я приняла тарелку и кивнула в знак благодарности. Мясо оказалось жилистым и жёстким, а овощи переваренными. Я отложила ложку и покосилась на Богдана, тот со смаком уплетал рагу. Внимание привлекли маленькие красные яблоки на медном блюде. Я взяла одно и откусила: от горьковатого вяжущего вкуса рот свело, как от неспелой хурмы. Я поморщилась и с усилием проглотила. В голове проскользнула крамольная мысль: за чей счёт этот банкет. Я откашлялась, привлекая внимание.

- Спасибо за гостеприимство, только нам нечем с вами расплатиться.

Богдан пнул ногой под столом и одарил многозначительным взглядом. Мол, зачем предлагать, когда не спрашивают? Я так не думала. Предпочитала знать заранее, что с меня потребуют. Но Елик только расхохотался. Его подхватили другие, и по залу пронёсся весёлый гомон.

- Мы редко покидаем пещеры. Разве что на рынок выбираемся, чтобы пополнить запасы. А вы такой путь проделали, вот и расскажи. Любим мы истории слушать.

Я замешкалась. А что рассказывать, как от дракона улепётывали или по лесу от оборотней? Богдан снова пихнул локтем под рёбра и склонился к уху.

- Ты же, блин, сказочница, - прошипел он сквозь зубы, - вот и расскажи им сказочку.

А он прав. Я расправила плечи и прочистила горло.

- Есть у меня для вас одна история.

На самом деле из головы вылетели все дельные мысли, память запечаталась словно улей. Придётся сочинять на ходу. А что если?

- Дело было в одном селении. Ни богатом и ни бедном, ни близь престольного града и ни на окраине…

Ратко́ был первый жених на деревне: с пригожим лицом и густыми тёмными кудрями, что волной ложились на широкие плечи. А уж руки-то "золотые": что топорище острое выковать, что ажурную ограду. От того дивились сельчане, что нашёл он в простой и невзрачной дочери пастуха Сия́не. Не сказать, что девушка дурна собой: с нежным румянцем на щеках, льняной косой в кулак толщиной, да глазищами огромными васильковыми, но всё ж не ровня кузнецу-умельцу. Из небогатой семьи, всё хозяйство - коза да пяток кур. Только парень кроме Сия́ны никого не замечал, не смотрел даже на красавиц местных. Девушке тоже Ратко́ был по сердцу, нет-нет, да и подарит парню полуулыбку, глянет украдкой глазами синими из-под пушистых ресниц.

Ой и пасмурным выдался первый месяц лета: с дождями и грозами, с ветрами буйными, по сему быть суровой зиме. Кутаясь плотнее в старенькую шаль, Сияна подхватила деревянное корытце, полное мокрого белья и направилась от реки к дому. Ветер подталкивал в спину и грозился сорвать с головы цветастый платок. Она сильнее прижала корыто к бедру и ускорила шаг. Услышав топот за спиной, Сияна расправила тонкие плечи и улыбнулась. Видела, как Ратко наблюдал за ней из-за куста черёмухи, пока она полоскала бельё в речной воде. Щёки тут же зарделись, вспомнив как сверкали её голые икры из-под задранной юбки. Ратко поравнялся с ней и забрал таз с бельём.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Давай помогу.

Она отпустила ношу и смущённо потупилась, не проронив ни слова. Так и шли они молча аккурат до её забора.

У калитки остановились. Сияна повернулась к парню и потянулась забрать корытце, но Ратко поставил его на земь и ухватил девушку за запястья. Она почувствовала, как тепло проникает под кожу, покалывает озябшие пальцы. Лёгкая приятная дрожь прокатилась по спине. Она уставилась на него и не шелохнулась даже, когда Ратко достал из кармана браслет с узором причудливым. Сияна не могла наглядеться. Никто раньше подарков дорогих не делал.

- Пусть любовь наша будет такая же прочная как эта сталь. И такая же ладная, как этот узор, - шепнул Ратко, одевая подарок на тонкую девичью руку.

Он задрал рукав и показал такой же браслет на своём запястье. Щёки снова вспыхнули. Мужские руки крепко обхватили девичий стан и мягкие губы обожгли горячим поцелуем.

- Жди сватов.

Ратко ушёл не оборачиваясь, а она ещё долго стояла, глядела в широкую спину и улыбалась.

По осени свадьбу справили. Но не успели молодые насладиться счастьем. Всех крепких мужиков призвали на войну. Выгнать супостатов с земли родной. Поцеловал Ратко молодую жену на прощанье и наказал не печалиться. Ждать его с победой.

Две весны ждала Сияна, запрещала себе горевать и плакать. Только краска сошла с лица, осунулась, а под глазами залегли глубокие тени. А на третью весну пришли дурные вести. Разгромило их войско вражеское, никого в живых не осталось. Всем селом поминки справили по убиенным. Горевали да пили горькую. А Сияна всё ждала и не верила, что любимый погиб. Сидела ночами поглаживая браслет и глотала слёзы, взывала к небу: вернуть мужа хоть живого, хоть мёртвого.

Славный праздник устроили селяне по случаю Первой Осенины с песнями да гуляньями. Благодарили Землю матушку за богатый урожай и чествовали Огненного батюшку: покровителя мудрых и храбрых. Сияна участие не принимала, не до празднеств ей было, сидела в светлице и при свете лучины вышивала узор на рубахе. Мужу подарок. Когда раздался стук в дверь, Сияна едва пяльцы не выронила. Поздно уже, кто к ней пожаловать мог? Соседи на празднике, да и сторонились они её последнее время. Говорили, умом девка тронулась: дичится, ни с кем не водится, бормочет себе поднос. Отворив дверь, Сияна ахнула. Грязный оборванный и мертвецки бледный на пороге стоял её муж.

- Вернулся, - только и вымолвила она, кидаясь ему на шею.

Всё шарила руками по спине и плакала, прильнув щекой к истлевшей одёже, не замечая ни смрада гнилостного, ни могильного холода. Дождался Ратко, когда жена нарыдается и отстранил её от себя, глядя глазами белёсыми, что раньше согревали медовым теплом. Только сейчас поняла Сияна, кто перед ней. Ревенант - живой покойник. Яростно замотала она головой, да закричала про себя: "Любого любить буду! Хоть живого, хоть мёртвого». Он словно прочёл её мысли. Коснулся холодными скрюченными пальцами бледного её лица и покачал головой. Будто прощаясь. Потом снял браслет свой, потемневший от времени и крови, протянул со словами.

- Всегда любить тебя буду, хоть на этом свете, хоть на том.

И упал замертво. Опустилась Сияна на колени перед телом мужа. Не было слёз, видать выплакала все.

Обмыла она его, обрядила в новую рубаху, что ночами холодными любовно вышивала, да схоронила под тем кустом черёмухи, что когда-то он за ней подглядывал. Браслеты их там же прикопала и сердце своё оставила. Кинув последний ком земли на свежий холм, Сияна улыбнулась.

- Спи спокойно, любовь моя. Скоро свидимся.

Когда я закончила, окружающие сидели с такими скорбными лицами, словно действительно кто-то умер. В воцарившейся тишине отчётливо слышалось потрескивание факелов. Богдан нервно теребил серьгу и смотрел себе на колени. Одна из гномих украдкой утирала слезы, а Деяна всхлипывала в голос. Я опустила голову, взяла бокал и выпила половину, чтобы промочить горло. Нужно было рассказать что-то повеселее. Елик стукнул ладонью по поверхности стола, и я вздрогнула. Вот момент истины, сейчас либо пан, либо пропал. Глава гномов встал и поднял кубок.