Месть королевы - Виктория Холт

А потом, оставшись вдвоем, король и Гавестон стали решать, как проведут приближающееся Рождество. Конечно, вдвоем. Конечно, вместе… У Эдуарда есть особый подарок для дорогого Перро, он должен ему понравиться… Конечно, его дорогой Перро будет с волнением предвкушать удовольствие от этого подарка…

Они лежали, наслаждаясь общностью мыслей, близостью друг к другу.

– Мой дорогой мальчик, – произнес потом Гавестон, – ты не забыл, что вскоре тебе предстоит поездка во Францию?

Эдуард надул губы.

– Пожалуйста, Перро, не напоминай мне об этом!

– Но ты же не задержишься надолго. Только выразишь почтение королю Франции и заодно женишься на его дочери. А затем быстренько вернешься к своему Перро. Однако на время твоего отсутствия в стране должен быть временный правитель. Тебе предстоит назначить его перед отъездом.

– Ты же знаешь, кто им будет, Перро. Братец Ланкастер.

– Этот Скрипач! Ну уж нет!

– Но ведь только на короткий срок. Я знаю, он не слишком умен, однако есть кому держать его в узде.

– Дорогой господин, надеюсь, ты не забыл, что я только что одержал верх над тремя так называемыми чемпионами? Этим я показал свое превосходство, не так ли?

– Разумеется, мой Перро.

Гавестон схватил короля за руку. – Тогда дай мне шанс! Мне! Окажи доверие. Разреши принять из твоих рук власть и нести бремя, пока ты будешь вдали от наших берегов. Это принесет облегчение моей душе, уставшей от постоянных унижений.

– Перро! О чем ты говоришь? Они никогда не согласятся.

– Почему, милорд? Кто посмеет оспорить решение короля?

– Они скажут, что Ланкастер имеет все права.

– Пускай говорят, что хотят! В твоей власти назначить регентом кого пожелаешь. И я не ошибусь, если предположу, что ты больше доверяешь мне, чем этому Скрипачу, или Набитому брюху, или даже Бешеному псу. Разве не так?

– Господи, ну конечно же, Перро!

– О, король! Мой славный король! Значит…

– Значит… А ты согласен, Перро? В тебе нет страха?

– Нет, милорд. В час нашего расставания, которое, надеюсь, будет недолгим, я осмелюсь взять на себя временное правление, и оно явится как бы символом вашего доверия ко мне… вашей любви… Не власть нужна и дорога для меня, а сознание, что вы мне верите, что с этим чувством покинете страну и с ним же вернетесь обратно… ко мне.

– О, Перро, Перро! Я не пробуду там долго, клянусь тебе!

Гавестон скривил лицо.

– Вы станете мужем, – произнес он. – Подумать только, вернетесь не один, а с женой!

– У тебя ведь она тоже есть. Будет и у меня. Но это ничего не изменит.

– Будем надеяться! – с улыбкой сказал Гавестон. – И дай Бог, чтобы наши жены стали близкими подругами. Возможно, взаимная привязанность возместит им отсутствие к ним любви со стороны мужей…

Гавестон испытывал необыкновенное возбуждение от состоявшегося разговора. Никогда бы не поверил, что так быстро добьется подобного эффекта. Подумать только! Он станет регентом! Судьба посылает ему одну удачу за другой.

И, весьма возможно, что на этом она не остановится.

* * *

Они собрались вместе. Здесь были Уорвик, Ланкастер и все еще зализывающие свои раны Гирфорд, Уоренн и Арендел.

Они не верили своим глазам и ушам.

– Этого не может быть! – выкрикивал Арендел. – Подумать только: регент! Паршивый выскочка! Томас, регентом должен быть ты!

– Не думаю, что безумие овладело моим двоюродным братом, – сказал Ланкастер. – Дело в другом. Но, признаться, такого я не ожидал.

– Его поставили над нами! – крикнул Гирфорд. – Это ничтожество! Нет, король определенно свихнулся!

Уорвик попросил друзей успокоиться.

– Ничего страшного, – сказал он, – не случилось. Мы присмотрим за любимчиком короля, а сам король недолго будет отсутствовать.

– Но если Гавестон вообразит себя правителем страны и нашим властелином? – снова закричал Гирфорд. – Что тогда?

– На этот случай мы должны знать, как ответить ему, – сказал Уорвик. – Полагаю, друзья, что вскоре все уладится. Эдуард вернется супругом, с красавицей женой после торжественной церемонии во дворце французского короля, и ему будет не до игр и баловства с каким-то Гавестоном.

– Хорошо бы так, – проворчал Арендел. – А я уверен, что все останется по-прежнему.

Темные глаза Уорвика сверкнули.

– Тогда, милорды, – сказал он, – нашим долгом будет удалить Гавестона.

Удалить… Неплохое словечко. Немного похоже на «удавить». И еще немало значений может скрываться за ним…

Об этом подумали сейчас собравшиеся, не сводя глаз с Уорвика, на подбородке которого появились брызги слюны. Бешеный пес – так назвал его Гавестон. На что Уорвик ответил как-то: «Пускай знает, что Бешеный пес непременно укусит его…»

Но, возможно, до этого и не дойдет. Возможно, красавица-жена сумеет сделать то, чего не смогли ни покойный отец, ни все остальные – отринет Эдуарда от его фаворита, вернет в нормальную жизнь…

В комнате ослабло напряжение. Да, Уорвик на сей раз прав: все еще может измениться к лучшему. В конце концов, Эдуард так молод и так поддается чужому влиянию, а Гавестон, надо признать, далеко не глуп…

Изабелла. Принцесса Изабелла, будущая королева – вот кто спасет короля.

– Нужно, чтобы король как можно скорее отправился во Францию, – проговорил Арендел.

– А после возвращения продолжим подготовку к коронационным торжествам, – сказал Ланкастер.

Все согласно кивнули.

Они почти успокоились: несомненно, Изабелла сделает из этого шалопая примерного мужа и отца и тем самым ослабит, а потом и окончательно искоренит дурное влияние мерзавца Пьера Гавестона.

2. ДОГАДКА КОРОЛЕВЫ

Для принцессы Изабеллы наступили особо волнующие дни, она стала центром всеобщего внимания. Все вокруг были довольны предстоящим бракосочетанием, и она тоже – потому что будущий супруг считался одним из самых привлекательных молодых мужчин на свете. Правда, она его никогда не видела, но те, кому довелось, уверяли, что это на самом деле так, без всякого преувеличения.

– Он высокого роста, – говорили ей, – с льняными волосами. Точь-в-точь как его отец, который славился своей внешностью далеко за пределами страны.

– Вы станете королевой Англии, – продолжали говорить ей. – Подумайте только! Королевой!

И она думала об этом и радовалась вместе со всеми. Поправляяя светлые локоны перед зеркалом, она уверяла сама себя, что будет достойной парой этому красавцу – ведь и ее считают не совсем дурнушкой, но признанной прелестницей. Даже взор отца, этого сурового, жестокого человека, смягчался каждый раз, когда тот смотрел на нее. Он был самым могущественным государем в Европе, а мать – королевой еще до того, как вышла замуж за ее отца, так что высокого рождения у Изабеллы никому не отнять, и неизвестно, кто кому делает больше чести в этом браке.