Фауст - Лео Руикби

Наконец, мы имеем независимое подтверждение того, что человек по имени Георгий, как-то связанный с Гельмштадтом и учившийся в университете, впоследствии начал карьеру мага. Подтверждение исходило от того же Шоттенлохера, изучавшего университетские документы и обнаружившего данные о студенте, который значился под именами Georgius Helmstetter, Jorio de Helmstat, Jeorius de Helmstat, Georio de Helmstadt и Jeorius Halmstadt.

Существенно новые данные о «выходце из Гельмштадта» опубликовал в 1989 году профессор Фрэнк Бэрон из Канзасского университета. Профессор Бэрон обнаружил в Парижской национальной библиотеке переписку доктора Петруса Сетера (возможно, Сутера или Суиттера) и Николауса Элленборга. Сетер был выпускником университета в Гейдельберге и работал адвокатом в Кемптене. Он дружил с монахом из монастыря Оттобойрен по фамилии Элленборг (ок. 1480–1543), который интересовался идеями гуманизма и учился в Гейдельберге с 1497 по 1502 год. Хотя письмо Сетера было датировано 1534 годом, в нём говорилось о Гейдельберге начала 1490-х годов – и о гороскопе, составленном «магистром Георгием гельмштеттенским» (или «гельмштеттским»), астрологом, хиромантом и физиономистом. Как мы увидим, именно такими видами предсказаний занимался магистр Георгий Сабеллико Фауст{37}.

Сопоставление «гельмштадтца» и Фауста не только даёт нам возможность утверждать, что Сабеллико Фауст-младший – это псевдоним, взятый выходцем из Гельмштадта, но также позволяет решить вопрос о месте его рождения. Документы показывают, что «выходца из Гельмштадта» зачислили в университет в 1483 году и он до 1487 года ждал магистерской степени, которую получил лишь в 20-летнем возрасте либо в 21 год. То есть этот человек должен был родиться не в 1478 году, а в 1460-х, что вместе с рассуждением о совпадении Солнца и Юпитера в знаке Тельца приводит нас к дате 23 апреля 1466 года!

После таких рассуждений мы оказываемся в 46 километрах от Книтлингена, в Гельмштадт-Баргене, где нет никаких памятников, нет музея, нет магазинов, нет школ, носящих имя мага, – и где лишь расположена ничем не примечательная деревня, совершенно не претендующая на громкое звание «место рождения Фауста». Неужели молодой «Георгий из Гельмштадта» действительно родился в этой глуши, где было от силы несколько сотен жителей, – и смог пробиться в университет, чтобы впоследствии сделать впечатляющую карьеру в качестве «мага Фауста»?

Высказывалось предположение, что студент, зачисленный в университет в 1483 году, назвался по месту рождения потому, что хотел скрыть свою настоящую фамилию. Однако существует семья, фамилия которой происходит от названия «Гельмштадт», – это знатный род фон Гельмштатов. Род фон Гельмштатов ведёт начало от рыцаря короля Генриха I по прозвищу Рабан, карьера которого достигла расцвета около 930 года. Ветви этой семьи жили в районе Крайхгау, включавшем Гельмштадт и Книтлинген.

Так что в дневнике Лейба буквально записано «Георгий Фауст Гельмштет», а вовсе не «гельмштедтец», как считал Шоттенлохер. Лейб записал не место рождения Фауста, а полное имя, причём приставку «фон» он опустил потому, что писал на латыни. Даже если Муциан (по словам Урбана) написал Georgius Faustus Helmitheus Hedelbergensis, в этом определении только последнее слово обозначает место происхождения, и Hedelbergensis – это именно «гейдельбергский» либо «выходец из Гейдельберга», а вовсе не указание на какое-либо другое место близ Гейдельберга.

Кстати, одной из ветвей рода Гельмштатов действительно принадлежал Георг «фон Гельмштеттер», живший в Обервисхаймере и достигший взрослого возраста приблизительно в 1483–1487 годах. Однако его отец (тоже Георг), умерший в 1457 году, по непонятным причинам вычеркнул сына из списка претендентов на наследство. На их фамильном древе достаточно «засохших ветвей», обозначающих безымянных родственников и их потомство, что даёт массу возможностей для сопоставления, конечно, если соответствующая информация не потерялась в тумане истории{38}.

Наконец, возникает искушение заявить, что эта идея разрешает контрадикцию между Гельмштадтом и Книтлингеном. Если Фауст принадлежал роду фон Гельмштетов, он вполне мог родиться в Книтлингене. Всё портит один факт: судя по записям, «фон Гельмштеттер» прибыл из епархии в Вормсе, а Книтлинген принадлежал епархии в Шпейере{39}.

Но если Helmstet – часть имени, а Книтлинген относится к другой епархии, к чему это ведёт? И Муциан, и документы города Ингольштадта говорят о том, что Фауст приехал из Гейдельберга. Поскольку эти две записи отстоят друг от друга на 15 лет, у нас нет причин предположить, что они как-то связаны. Семейство фон Гельмштат было исторически связано с городом Гейдельбергом и с университетом – и вполне можно предположить, что Фауст прибыл из Гейдельберга.

То, что Фауст принадлежал знатному семейству фон Гельмштат, наилучшим образом объясняет противоречия в исторических данных. Это касается различий имён и названий из современных Фаусту источников, а также объясняет ещё один загадочный пассаж из записей Лейба: что Фауст был рыцарем одного из христианских орденов, то есть занимал положение, едва ли доступное простолюдину. Между прочим, рыцари из рода фон Гельмштат носили на щите герб с изображением чёрного ворона – мотив, странным образом воспроизведённый в книге заклинаний, приписываемой Фаусту.

Судя по событиям из его жизни, Фауст, несмотря на благородное происхождение, был младшим из младших сыновей и не мог унаследовать богатство и влияние своего рода. Он был не настолько знатен, чтобы чураться экзаменов – в отличие, как мы позднее увидим, от епископа Бамберга. Денег у Фауста хватило только на обучение. Возможно, он имел в виду будущую карьеру служителя церкви, но, во всяком случае, Фауст не унаследовал ни высокой должности, ни земель, ни какой-либо собственности.

Фауст жил в пределах Священной Римской империи, простиравшейся от Северного до Средиземного моря. Это государство, чем-то похожее на современный Евросоюз, объединяло множество стран с противоречивыми интересами, связанных договорами и сиюминутной выгодой. Империя, поражавшая своими масштабами, на деле представляла собой шаткую, неуправляемую и недемократичную систему. Это был временный союз из нескольких королевств, управлявшийся императором, не имевшим абсолютной власти. Политическое единство империи осложнялось непрерывным соперничеством знатных родов, волнениями среди простого народа и конфликтами с папством. Политическую волю и военную мощь Священной Римской империи регулярно испытывали на прочность её агрессивные соседи – Франция и Османская империя. Франция того времени считалась богатейшим королевством христианского мира. Османская империя также обладала огромным влиянием. На юге христианской империи противостоял жёсткий теократический режим, основным принципом которого была борьба с неверными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});