Пираты Венеры - Эдгар Берроуз

Затем старший из моих спасителей подошел ко мне. В слабом свечении леса он, казалось, не отличался от человека Земли. Он направил острие огромного обоюдоострого меча в мое бренное тело. За его спиной стояли двое других, каждый — с обнаженным мечом.

Первый человек обратился ко мне суровым командирским голосом, но я покачал головой, показывая жестом, что не понимаю его. Затем он нажал острием оружия на мой комбинезон в районе желудка и уколол. Я отступил. Он подходил и колол снова, а я отступал вдоль мостков. Затем подошли двое других, и все вместе сбили меня с ног, видимо, чтобы рассмотреть. Одновременно они болтали между собой.

Теперь я мог видеть их лучше. Ростом они были примерно с меня и внешне напоминали людей. Только одно бросалось в глаза — они были почти нагими, носили только набедренные повязки и пояса, поддерживающие ножны мечей. Кожа их казалась много темней моей, но не так темна, как у негров, а их лица были спокойны и красивы.

Несколько раз то один, то другой обращались ко мне, и я всегда отвечал, что не понимаю их. В конце концов, после долгих дискуссий один из них вошел в отверстие в дереве, и мгновение позже через дверной проем я увидел освещенную комнату; затем один из двух оставшихся указал мне на дверь, подтолкнув меня.

Понимая, чего он желает, я шагнул вперед, а когда проходил мимо них, они приставили острия мечей к моему телу, не оставив мне возможности выбора. Еще один человек ждал меня в центре вырубленной в огромном дереве обширной комнаты. Далее виднелись еще одни двери, несомненно, ведущие из этой комнаты в другие помещения. В комнате стояли столы и кресла, стены были украшены резьбой и окрашены, на полу лежал ковер, от маленького сосуда, висящего под потолком, исходил мягкий свет. Он освещал все так ярко, как мог бы освещать солнечный свет из открытого окна, но ослепляющего блеска не было.

Последний из оставшихся на мостках человек вошел и закрыл дверь, которая запиралась устройством, неясным мне в то время, затем один из них указал на кресло и подтолкнул меня к нему, чтобы я сел. В ярком свете от сосуда они осматривали меня, а я — их. Моя одежда, по-видимому, потрясла их больше всего: они обсуждали материал, его фактуру, покрой моего костюма, если, конечно, я мог правильно судить об этом по их жестам и интонациям.

Найдя, что в шерстяном комбинезоне нестерпимо жарко, я снял его, затем пиджак и рубашку. Каждый вновь снятый предмет увеличивал их любопытство и оживленно комментировался. Светлая кожа и белокурые волосы так же привлекли их внимание.

Вскоре один из них вышел из комнаты, и пока он отсутствовал, другой убрал различные предметы, лежавшие на столе. Они показались мне похожими на книги в кожаных переплетах. Было также несколько безделушек и кинжал в красивых ножнах.

Человек, выходивший из комнаты, вернулся, принес еду и питье. Все принесенное он поставил на стол, знаками все трое показали, что я могу есть. Это были фрукты и орехи в гладко отполированных деревянных чашах; нечто, принятое мною за хлеб, лежало на золотой тарелке; серебряный кувшин был наполнен чем-то, напоминавшим мед. Высокий изящный керамический кубок прелестного голубого оттенка содержал белесую жидкость, похожую на молоко. Посуда, вещи, а также обстановка комнаты говорили о культуре, утонченности и хорошем вкусе, несовместимых с первобытной одеждой их владельцев.

Фрукты и орехи не были похожи ни на что, с чем бы я мог быть знаком, ни по внешнему виду, ни по вкусу. Хлеб был грубым, но вкусным, а мед, если он был медом, напоминал вкусом засахаренные фиалки. Молоко (не могу подобрать для его названия другого земного слова) было крепким и острым, но приятным.

Я представил себе, что должно вырасти, чтобы дать такую жидкость, и не смог.

Посуда на столе очень походила на принятую в цивилизованных частях земного мира. Здесь были пустотелые инструменты, которыми можно было черпать, острые, чтобы резать, еще одни — с зубчиками, чтобы прокалывать. Также был еще ручной дробитель, который я порекомендовал бы земным домохозяйкам. Все это — из металла.

Пока я ел, трое беседовали с серьезным видом, причем то один из них, то другой периодически предлагали мне еще еды. Они казались гостеприимными, вежливыми, и я чувствовал, что, если это типично для населения Венеры, жизнь здесь будет приятной. Но на то, что мне будут встречаться не только розы, указывало оружие, которое эти люди носили при себе: никто не носит меча или кинжала, если не рассчитывает использовать его когда-либо, хотя бы для парада.

Когда я кончил есть, двое из них проводили меня из комнаты через заднюю дверь вверх по пролетам винтовой лестницы и ввели в маленькую камеру. Лестница в коридоре освещалась небольшой лампой, такой же, как и та, которая висела под потолком в комнате, где я ел, и свет от этой лампы проникал сквозь тяжелую деревянную решетку двери в комнату, где я был сейчас заперт и где взявшие меня в плен предоставили меня самому себе.

На полу лежал мягкий тюфяк, поверх которого были развернуты покрывала, похожие на шелковые. Было тепло — я снял все, что оставалось из одежды, за исключением подштанников, и лег, чтобы заснуть и восстановить свои силы. Я устал после трудного спуска с гигантского дерева и задремал почти мгновенно. Я заснул бы сразу, но мой сон вновь и вновь прерывали видения ужасной твари, преследовавшей меня по дереву, ее страшный рев, ее ярость и досада, что я оказался недоступным для нее.

Однако очень скоро я заснул, и сон мой наполнился хаосом из различных воспоминаний об изнурительных приключениях минувшего дня.

Глава 4

К дому Короля

Когда я проснулся, в комнате было уже совершенно светло, и через окно я увидел листву деревьев, бледно-лавандовую и светло-фиалковую в свете нового дня. Я поднялся и подошел к окну — все было залито ярчайшим, но не солнечным светом. Было тепло и немного душно. Ниже я мог разглядеть детали различных мостков, перекинутых от дерева к дереву. На некоторых из них временами появлялись люди, полностью обнаженные, если не считать набедренных повязок. Испытав на себе венерианскую жару, перестаешь удивляться скудной одежде венериан. На мостки выходили и мужчины, и женщины, причем мужчины были все вооружены мечами и кинжалами.

Все, кого я видел, казались примерно одного возраста: среди них не было ни детей, ни стариков. И все были красивы и идеально сложены. Глядя в решетчатое окно, я пытался обнаружить хоть кусочек почвы, но везде, куда падал мой взор, я видел только удивительную листву деревьев различных фиолетовых тонов. Я мог видеть несколько огромных стволов целых две сотни футов в диаметре. Я думал, что дерево, по которому я спускался, является гигантом, но по сравнению с этими великанами оно казалось совсем невысоким и выглядело, как куст орешника рядом с мачтовыми соснами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});