Ола и Отто. Свой путь. - Александра Руда

— Давай поменяемся.

— Я очень ценю твое стремление улучшить мою жизнь, — благодарно сказала я. — Но себя, машущую молотом, я как-то слабо представляю. Не мой профиль.

— Мускулы подкачаешь, фигурка будет — во!

— Тогда гардероб придется менять, — рассмеялась я. — Лучше уж оставим все как есть.

Беф, как обычно, расхаживал по кабинету из угла в угол.

— С тобой вместе будут работать две практикантки из Софипиля.

— Что??? — взвыла я. — Из моего родного города????

— Я думал, ты будешь рада, — удивился Беф.

— Вы еще скажите, что из Магического лицея!

— Да. Урья Наут и Тяка Цал.

Я стукнулась головой об стол Наставника. Ситуация не улучшилась. Я стукнулась еще раз и тихонько застонала. Целый месяц с девушками, которые в лицее издевались надо мной как могли!

— Прекратить истерику! — рявкнул Беф. — Что случилось?

— Я вам гарантирую, что к концу практики кто-то из нас кого-то убьет. У нас нелюбовь еще с первого курса лицея! Скорее даже ненависть.

— Это все были глупые подростковые разборки, — нахмурился Беф. — Вы это уже давно переросли.

— Да уж, подростковые! Они были меня старше! И учились со мной в одной группе! И издеваааалииииись, — провыла я.

— То, что они старше тебя означает, что они не так одарены магически, как ты. То, что ты учишься у нас, а они остались там, это тоже что-то значит, — Беф пытался прервать мои стенания. — Как же ты собираешься быть хорошей магичкой, если ты боишься двух девчонок?

— Да лучше два бешеных зомби, чем они!

— Отправлю на практику к некромантам, — пригрозил Наставник.

— Отправляйте!

— Хватит! — у Бефа лопнула терпение. — Со своим страхом надо встречаться лицом к лицу. Иначе этот страх съест тебя заживо. Разговор окончен.

— Когда они приезжают? — моя соседка по комнате в общежитии Лира гладила меня по спине.

— Завтра, — сказала я в подушку. Три дня прошли в стенаниях и в ожидании предстоящего ужаса.

— Может, Отто попросить проводить тебя? Для храбрости? Или, давай я завтра на практику не пойду, с тобой посижу в библиотеке.

— Я пришел! — Отто ввалился в комнату с большим бутылем. — Новая разработка специально для тебя. Успокоительное. Два глотка — и ты спокойна, как мертвец в склепе.

— Это не яд? — спросила Лира.

— Давай! — я вырвала бутылку из рук полугнома и присосалась к горлышку.

— Отдай! Всего два глотка! Перед событием! Ола, Ола, ты меня слышишь?

Сознание улывало по мягкой теплой реке. Разговоры доносились, как через вату.

— Дозировка большая! — Лира.

— Ничего, до завтра проспится, разбуди только ее, — Отто.

— Завтра давать пить?

— Два глотка! И бутыль спрячь, вдруг оно привыкание вызывает?

— Чегооо тыыы туда намешааалл, — голоса удалялись и терялись в волнах реки.

— Магия, валерианка, мелисса, пион…

— Ола, вставай, вставай же! — Лира теребила меня за плечо. — Твои уже приехали, сейчас пора на практику идти.

— Ага, — я довольно потянулась. Выспалась просто замечательно. — А где успокоительное?

— Вот. Я тебе отмерила. Больше нельзя.

— Дай еще! А то я никуда не пойду! — я попыталась вылизать чашку, но язык до дна не достал.

Лира вздохнула, достала из-под кровати бутыль и осторожно капнула в подставленную посуду.

— Только по доброте душевной! Запомни!

Я шла в библиотеку и улыбалась миру.

Старенький библиотекарь инструктировал двух модно одетых девиц.

— Ольгерда, присоединяйтесь. Итак, вы будете работать в отделе старых манускриптов. Никакой магии, а то они рассыплются. Осторожность и только осторожность! Если хоть один манускрипт пострадает, вас ждут страшные последствия. Ольгерда, вас назначаю старшей. Покажете тут все нашим гостьям. Почему вы улыбаетесь?

— Я? Ой, простите, — я не замечала, как рот сам по себе растягивается в улыбке.

— Серьезнее надо относиться к заданию, — пожурил меня библиотекарь и провел в зал манускриптов.

Моей работой было классифицировать старые магические записи: эти открытия устарели, эти еще пригодятся, это знание не используется. Работа кропотливая, нужно постоянно заглядывать для уточнения сведений в словари и учебники. Ну, спасибо, Наставник! Удружил! Я с грустью подумала о своих одногруппниках, которые сейчас сидят в общем зале библиотеки, делают вид, что занимаются каталогами, а на самом деле большую часть времени смеются и сплетничают.

— Итак, — я вывалила из сумки приготовленные для работы принадлежности. — Вы занимаетесь своим, я своим. Хорошо?

— Ольгерда, неужели ты даже не поздороваешься со своими бывшими одногруппницами? Что так? — промурлыкала Урья.

— Девочки, я очень рада видеть вас, но если мы сейчас не приступим к работе, мне придется доложить о том, что вы мешаете рабочему процессу! — знаю, что ябедничать некрасиво, но ввязываться в словесные перепалки тоже не хотелось.

Через два часа за моей спиной послышался шепоток и хихиканье. Вы когда-нибудь чувствовали, что над вами тайком смеются? О, поверьте, это намного хуже, чем когда смеются открыто. Так вы хоть знаете, что не так и по какому поводу. Но смешки за спиной сводят с ума. Когда вы поворачиваетесь к насмешникам, они демонстрируют полную серьезность и внимание к вашим проблемам. А потом опять взрыв смеха. А есть еще категория доброжелателей, которые участливо и сочувственно сообщают: «ты знаешь, тут над тобой смеются. Нет, не знаю почему, я же не с ними. Я же твой друг. Но давно смеются. И знаешь, наверное, тебе пока не стоит показываться в этой компании».

Все это я пережила в полной мере в свои лицейские годы, выработала определенный иммунитет, сегодня к тому же подкрепленный успокоительным, поэтому просто смешками меня пронять трудновато. Первый рабочий день закончился относительно мирно.

Когда я выходила из библиотеки, Урья взяла меня под руку.

— Ольгерда, мы же твои подруги. Расскажи нам, как ты тут живешь. Я смотрю, ты стиль одеваться поменяла. Неужели у тебя наконец-то появился мальчик?

— Дорогая, — в тон ей ответила я. — Моя жизнь тебя абсолютно не касается. И подругами мы никогда не были. До завтра.

— Как все прошло? — спросила Лира. Она ждала меня в комнате с коробкой шоколадных конфет.

— Лучше, чем ожидалось, — пробурчала я с полным ртом. — Можно еще штучку?

— Ешь, ешь. Это все для тебя. Шоколад — очень полезная штука. Я тебе как лекарь говорю.

Три дня я даже не пользовалась успокоительным. Мы активно работали, не отвлекаясь на выяснение отношений. Вечером третьего дня землячки увидели меня с Отто.

Утром в библиотеке меня встретила выжидающая тишина.

— Это был твой парень? — спросила Тяка.

— Кто?

— Этот, низенький, с черной бородой. Страшный такой.

— Отто не страшный!

— Он полугном, — объяснила Урья. — Я тут поспрашивала кое-кого.

— Так у тебя парень — полугном?

— Он не мой парень, — сказала я.

— Так на тебя даже полугном не клюнул?

— Да, даже полугном, — посочувствовала Тяка. — У нее вообще за два года парня не было.

— Ты опять в аутсайдерах, крошка? — с жалостью спросила Урья.

— Не опять, а постоянно, — промурлыкала Тяка. — Она ведь никому не нужна.

— Никогда не была нужна.

— Я бы от такой жизни удавилась…

— Покончила с собой…

— Зачем такое никчемное существование?

Девушки, как почуявшие кровь хищницы, медленно наступали, загоняя меня в угол.

— Я вполне довольна своей жизнью, — защищалась я.

— Какой жизнью?

— У тебя есть жизнь?

— Разве это называется жизнью?

— Да, это называется жизнью! Жизнью! И она мне нравится! Нравится!!! — закричала, выдираясь из угла.

Бежать, спасаться. Спрятаться от ужаса и стыда за себя.

— Вылезай из-под одеяла! — потрусил меня за плечо Отто. — Ты посмотри на кого ты стала похожа. Тебе зеркало дать?

— Не надо, — прохныкала я. — Я и так знаю, что я страшная и никому не нужна.

— Кто тебе сказал, что ты страшная?

— Я сама знаю!

— Ты не страшная.

— Страшная. И никому не нужна! Вообще! Никому!

— Конечно, конечно. А это не я сейчас пришел к тебе, наплевав на возможность на выходной съездить к родственникам? Пассажирская карета только что ушла, между прочим. И это не Лира пытается подсунуть тебе коробку Хьюдорского шоколада?

Шоколад из столицы? Ужасно дорогой и божественно вкусный? Я подняла зареванное лицо от подушки.

— Ты нужна нам, — мягко сказал Отто. — Не сдавайся так быстро, ты же умничка, золотце мое. На, держи платок. Вытри слезы и ешь шоколад.

— Я боюсь их, — призналась я. — В лицее было проще. Я была не единственной жертвой. А теперь…

— А кто давал им право издеваться над тобой? Высмеивать твой образ жизни? Не давай им спуску.