Газета Завтра 414 (45 2001) - Газета Завтра Газета

Наркотический обвал в России встречает протест даже у криминальных авторитетов. Сами "бандюки" на допросах мне говорили, что русским пора "в натуре" напрячься насчет наркоты. Ко мне приходили "серьезные люди" из криминальных структур и жаловались, что во многих клубах Москвы даже "на халяву" раздают молодежи наркотики. Телевидение вовсю пропагандирует потребление наркотиков — конечно, под видом "борьбы" с ними. К сожалению, именно творческая интеллигенция, "поп-звезды" откровенно пропагандируют наркоманский образ жизни. Да и сама наша "поп-культура" часто сидит на героине, мне рассказывали немало таких случаев.

Что делать — в нынешней структуре МВД, похоже, не известно никому. Ясно, что в сегодняшнем виде УНОНы не могут при всем желании справиться даже с тем уровнем наркоторговли, который реально существует. Что уж говорить о возможном новом наплыве, если наркомафия взломает границы СНГ на юге.

Илья ПЕТРЕНКО

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 22 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

23

[email protected] 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Андрей Девятов ТИБЕТ (Из заметок очевидца о современном Китае)

Так сложилось, что мне довелось побывать на всех континентах Старого Света. И сегодня, сравнивая виденное в Сибири, Гоби, Тибете, джунглях Вьетнама, пустынях Аравии и Калахари, я могу с полной уверенностью утверждать, что определяющее влияние на жизнь и культуру этноса оказывают три главных фактора: почва, климат и пища. В Тибете они по своей совокупности наверняка самые суровые в мире. Здесь мы сталкиваемся с такой уникальностью, что на ее фоне специфические черты китайской, западной и русской цивилизаций видны наиболее отчетливо.

В Тибет я попал в ноябре 1998 года. За две недели проехал на "джипе" почти 1000 километров. Самый высокий перевал на маршруте превышал 4900 метров над уровнем моря, точки ниже 3600 метров не было. Учитывая, что высота Монблана 4810 метров, вся "наша", европейская цивилизация казалась чем-то, находящимся далеко внизу. Заснеженные вершины и искрящиеся на солнце ледники и ручьи. Бледная, желто-серая каменная пустыня, иногда до серо-зеленого или черно-зеленого цвета на одном склоне, и, здесь же, ярко-желтые песчаные барханы на другом. Скупая растительность в долинах рек и зелень травы по берегам сине-голубых озер. Яркое, жесткое солнце. Тепло днем и жуткий холод ночью. Редкие яки на склонах и поля ячменя в долинах. Селения из серых каменных домов-башен и белые с красным и золотом монастыри. Никакое описание не может дать представления о безмятежном величии, грозном достоинстве, потрясающем ужасе, волшебной прелести разнообразнейших высокогорных пейзажей.

Одним словом, вроде бы гиперэкзотика, туристический рай. Но безграничные в теории туристические возможности на практике сильно ограничены — и даже не отсутствием хороших дорог или комфортабельных гостиниц, а кислородным голодом и низким атмосферным давлением высокогорья. Любой, даже очень выносливый, человек с равнины чувствует себя в Тибете физически очень скверно. Здесь требуется длительная акклиматизация.

Надо сказать, что за годы реформ китайская деревня в пригородах, где рынки сбыта рядом, и на равнине, где тепло, вдоволь воды и много рабочих рук, интенсивным трудом разбогатела, приоделась, отстроилась новыми домами с городской мебелью и спутниковым телевидением. Особенно заметно поднялась деревня в равнинных восточных и южных районах страны, где по условиям климата снимают до трех урожаев, а водный транспорт по многочисленным рекам и приморский каботаж своей дешевизной обеспечивают выигрыш над накладными расходами в любых сухопутных и, тем более, горных перевозках. Однако и через 20 лет после начала реформ, в 1998 году, всего в 300 км от Пекина, я своими глазами видел горные деревушки между Тайюанем и Шицзячжуаном, где крайняя бедность никак не изменилась к лучшему за годы реформ по причине отсутствия в тех горах пригодной для обработки почвы.

В Тибете я видел в ходу карточки распределения зерна, но и то лишь в находившихся на довольствии государства китайских гарнизонах. Сами тибетцы — даже с появившимися кое-где радиотелефонами, компьютерами и электронной почтой — как жили в натуральном хозяйстве, так и живут. Так как растет в местных условиях, да и то очень плохо, только ячмень, местное топливо — кизяк из ячменной соломы и навоза яков, а любая интенсификация движений из-за разреженности воздуха и кислородного голода приводит к быстрой усталости и полному истощению физических сил, как у альпинистов. Растительная пища грубая, ограничена ячменем, который порой жуют прямо в виде зерна. Вареное мясо, сливочное масло, сохраняемое кусками в зашитом бараньем желудке, простокваша, лепешка, бульон с пельменями и чай с молоком — вот и все разносолы. Никакое изобилие здесь невозможно по самим природным условиям. В тибетском обществе нет многоженства, поскольку один мужчина не в состоянии содержать несколько жен, но, наоборот, до сих пор процветает многомужество, когда одну женщину и ее потомство содержат несколько мужчин. Местная продуктивность хозяйства настолько мала, а прибавочный продукт настолько ничтожен, что все накопления за долгие века сосредоточены в монастырях. Да и там, кроме золотых статуй Будд и серебряных ковчегов лам, украшенных булыжниками бирюзы и нефрита, других накоплений/пожертвований (исторически, во многом, за счёт труда крепостных) практически нет. Какие-либо налоги собирать не с чего и содержать аристократию, бюрократию или демократию просто не на что. Демократия — для сытых. Для голодных же — под силу только теократия во главе с духовным правителем! "Всеведущий" Далай-лама (море мудрости) — живое воплощение духа (энергии) сострадания. Заметьте: не западного наслаждения и богатства, не православного милосердия и совестливого покаяния в грехах, но сострадания.

Никакой иной уклад хозяйства, кроме натурального, не имеет в Тибете собственной внутренней базы. Капитализм в Тибете невозможен по причине отсутствия возможности капитализации чего-либо своего. Социализм невозможен по причине отсутствия возможности распределять что-либо свое. Интенсификация личного труда сверх границы обусловленной кислородным голодом невозможна ни толстым кнутом, ни самым сладким пряником. Видимо, поэтому у тибетцев приоритет материальных благ давно заменен на духовные ценности. Богатство — не цель. Духовное просветление (свобода от привязанностей и уравновешенность) — вот смысл этой жизни. И если спешащие жить, потреблять и наслаждаться жители западной либеральной цивилизации обращаются к астрологии за предсказаниями в этой жизни, то жители Тибета прибегают к астрологии для расчетов путей реинкарнации духа умершего. В европейской астрологии прогноз делается от места дня и часа телесного рождения человека на эту его жизнь. Мое, постоянное и желающее удовольствий "Эго" — вот где интерес европейца. У тибетцев же в символе буддистской веры никакого постоянного, определенного и, только поэтому любимого "Я" не существует. "Я" — лишь нынешнее, условное обозначение последовательности странствующих из мира в мир взаимосвязанных перевоплощений. Раньше и теперь астрологический прогноз в Тибете делается от дня и часа смерти на то, куда переместился и в кого переродился дух.

Самым разительным отличием от Европы является исполняемый поныне обычный ритуал простых тибетских похорон. Телесное бренно и ничтожно. Духовное нетленно и значимо. Труп покойника, наверное, всем селением относят на вершину горы и расчленяют, отрубают руки, ноги, вынимают внутренности. Затем части трупа разбрасывают в разные стороны. Стая орлов ждет, пока люди уйдут. Тело умершего — последний дар милосердия для насыщения голодных. Зрелище это для европейца жуткое. Но если видеть, как мохнатые тибетские собаки каждый день от голода жрут человеческое дерьмо, а орлы поедают человеческие останки, то значимость духовного в человеке становится наглядной и очень понятной.

Центры духовной жизни и хранилища знаний о космической энергии, медицине, астрологии, метафизике и прочих секретах — монастыри. В монастыре можно получить традиционное образование. Тибетский университет может начинаться с возраста 5-6 лет и продолжаться через духовную тренировку всю эту жизнь. Ламаистское философское мировоззрение доступно только избранным. Минимальный срок полноценного образования — 30 лет. Быстрее овладеть специальными знаниями, а, главное, техникой их применения невозможно. Эти, закрытые сроком познания в одно поколение, "сокровищницы" знаний и навыков — и есть суть духовной специфики Тибета. В отличие от европейского христианства, монахам-ламаистам предоставлены полная духовная свобода и такая же материальная самостоятельность. В монастырской братии, как и в обществе, общины нет, каждый живет на собственные средства. И в монастырях, и в обществе сохраняется пренебрежение к обладанию чудесами технической цивилизации.