Вторжение - Генри Лайон Олди

читателя и художественного решения книги.

Сейчас, в реальной жизни, происходит то же самое. К примеру, Харьков под ежедневными обстрелами. Пострадала волонтерская машина, развозившая старикам лекарства и продукты. Погиб водитель, друзья собирают деньги на похороны и помощь семье. Вот жилой дом, куда попал артиллерийский снаряд. Вот последствия этого попадания. Вот телефонный звонок, разговор с друзьями, оставшимися без крыши над головой и вынужденными покинуть Харьков, уехать далеко к родственникам.

Мы знаем этих людей, знаем обстоятельства, для нас факты подтверждены. Это круг наших знаний. Для условного читателя этой заметки все может выглядеть правдой, особенно если у него есть сходный жизненный опыт, или ложью, если он находится далеко, в безопасности, и иначе информирован. Это круг его знаний.

Что же до общего решения ситуации, то оно зависит от самого подхода к происходящему. Подход же зачастую формируется пропагандой, которая ловко выдает себя за беспристрастное освещение событий. И тогда знание подменяется верой, а спорить с верой — пустая трата времени.

ДМИТРИЙ:

День 23. 18 марта 2022

С утра пораньше съездили с сыном в центр регистрации беженцев. Очереди, на удивление не было — наверное, потому что мы приехали вскоре после открытия. Быстро заполнил анкету и получил направление в военкомат. До военкомата прошлись пешком — до него было идти минут десять.

Разговариваем с сыном по-украински. Я в свое время украинский не учил от слова «совсем» — наша семья в 1975-м переехала в Харьков из Севастополя, где в большинстве школ украинского не было. Я тогда учился в пятом классе. Четыре с половиной года «нагнать» было нереально. Поэтому меня от украинского освободили. А вообще в Харькове почти все говорят по-русски. Тем не менее, я читаю по-украински, достаточно неплохо говорю, все понимаю — вот только с грамматикой проблемы. Зачастую мне легче что-то написать по-английски, чем по-украински. А вот говорить, читать и понимать собеседника — куда легче по-украински.

В общем, практикуюсь. С львовянами, кстати, тоже общаюсь на украинском. И, в общем, никаких проблем. Сын мой украинский учил, пишет и говорит лучше меня — но тоже не идеально. Так что и ему практика не помешает. И в конце концов, в Украине мы живем или где?!

В военкомате очередь, но не слишком большая. Сережа говорит, вчера он пришел сюда чуть позже, и очередь была в несколько раз больше. Довольно быстро добираюсь до регистратора, получаю номер в очереди на постановку на воинский учет — и выбираюсь наружу. Там мой сын толково объясняет каким-то мужикам в полтора раза старше него, в какую кому очередь становиться, как получить номер, что с ним дальше делать, как отслеживать продвижение очереди в интернете в специальном приложении…

Фотографирую на телефон специальный QR-код на двери военкомата, загружаю в приложение и теперь тоже могу отслеживать свою очередь. Понимаю, что с нынешними темпами продвижения очередь до нас с сыном дойдет примерно через месяц. К тому времени уже и война закончиться может. Победой Украины, разумеется.

Ладно, мне пока, к счастью, есть чем заняться. Возвращаемся домой (по дороге заскакиваю в пару магазинов и делаю очередные закупки для всей нашей «коммуны») и принимаюсь связываться с украинскими писателями и передавать им предложение Мартина и его электронный адрес. Коллеги благодарят, связываются с Мартином, шлют ему рассказы для антологии. Мартин рад, благодарит нас за помощь. Присылает варианты обложек для антологии. Хорошие обложки. Трогательные и пронзительные.

Связался по сети с коллегой-писателем и давним приятелем-харьковчанином Алексеем Бессоновым (он же Енот). Алексей сейчас в армии. В Харькове. Зам. ком. взвода, санитар-водитель, недавно получил звание старшего лейтенанта. Вчера его медицинский «Хаммер» угодил под обстрел российских «Градов». Машину раздолбало, но все живы. У Алексея контузия, сейчас отлеживается дома. Но настроение боевое, скоро намерен вернуться в строй, а войну закончить не меньше, чем майором.

…До информации, которую прислала Алена из Германии, руки сегодня так и не доходят. Ничего, завтра этим займусь, если ничего более срочного не объявится. Вот ведь, то не знал, куда себя деть, чем полезным заняться — а теперь столько дел, что времени на все не хватает!

Но лучше так, чем вынужденное безделье.

ОЛЕГ:

Хозяйка квартиры, где нам любезно предоставили приют, женщина пожилая. Из-за серьезной травмы ноги она уже давно лежит в постели. Но в разговорах с нами она тревожится не о своем здоровье. Она переживает за родной город Львов. Как же так, столько исторических мест, памятников под охраной ЮНЕСКО, и вот воздушная тревога, бомбят, бьют ракетами. Сегодня прилетело ближе к центру. Что делать, как такое возможно…

Увы, возможно. Перефразируя классиков: Полночь, XXI век.

ДМИТРИЙ:

День 24. 19 марта 2022

Мартин, видя нашу активную поддержку его благотворительного издательского проекта, предложил нам быть со-редакторами антологии и помочь ему отобрать лучшие рассказы для включения в сборник. А то с нашей подачи рассказов для антологии ему прислали уже заметно больше, чем требуется. Мы согласились. Ждем от Мартина рассказы, чтобы начать чтение и отбор.

Наконец дошли руки разобраться с материалами по благотворительному фонду, которые прислала Алена из Германии. Собрал вместе, перекомпоновал, убрал лишнее, оформил. Швейцарский благотворительный фонд принимает пожертвования на медикаменты для Украины. Лекарства закупаются в немецком городе Касселе (собственно, как раз Алена этим и занимается) и переправляются в Украину нуждающимся в них людям. Это если коротко. Дело безусловно хорошее, надо помочь, распространить информацию: среди моих подписчиков и друзей в Фейсбуке немало иностранцев — глядишь, поток пожертвований несколько увеличится.

Пришлось несколько раз согласовывать формулировки и нюансы — но в итоге, вроде, все сделал. Отослал на утверждение Алене. Как только даст «добро» — переведу на английский и запощу в сеть.

Сегодня ходил по «секонд-хендам»: постепенно теплеет, нужна куртка полегче и туфли или кроссовки на смену зимним ботинкам. А деньги надо экономить, так что «секонд-хенд» — наш выбор. Увы, пока ничего не нашел. Часть «секонд-хендов» закрыта, в других или очень куцый выбор, или грабительские цены, или и то, и другое. Ладно, завтра продолжу поиски: Алиса с Машей, вроде, «знают места», обещали показать.

Кстати, о ценах: сегодня цены на большинство продуктов поднялись процентов на двадцать. Что ж, ожидаемо. Удивительно, что только сейчас и всего на двадцать. Долго держали, однако.

Написала хорошая знакомая из Польши. Она собрала все наши (Олди) книги, что у нее был (в т. ч. с нашими автографами) и устроила благотворительный аукцион. А все вырученные средства направила на медикаменты для украинцев. Рад, что наши книги хоть так кому-то помогли.

А автографы… Увидимся после войны — мы ей с удовольствием еще автографов напишем, их у нас много!

В Украину зашел PayPal. Вернее, он и раньше в Украине был, но теперь заработал более или менее полноценно. Сережа с Алисой себе его поставили, Олег — в процессе установки, ждет окончательной верификации, на которое нужно некоторое время. А я, как всегда, ленюсь и торможу. Погляжу, как получится у Олега, и если все пройдет нормально — воспользуюсь его опытом и подсказками.

ОЛЕГ:

Нам пишут из Польши. За окном в это время воет сирена воздушной тревоги. Читаю:

«Добрый день! Очень трудно написать что-либо положительное, но постараюсь. Я подумала, что Вам будет приятно узнать, что Ваши книги помогли собрать средства для беженцев. Я собрала все Ваши книги, которые у меня были, и на аукционе получила за них около 150 долларов. Все эти деньги израсходованы на покупку лекарств для детей беженцев. Правда, придется брать