Так не бывает (СИ) - Элен Рейв

Ритка пострадает пару дней, а затем снова побежит в какой-нибудь очередной клубешник и подцепит там ещё одного Рената. Ведь так было всегда.

10 ноября

* * *

Да, сегодняшний день, стал просто таки знаменательным! Его теперь можно каждый год обводить красным маркером в календаре, и проклинать, как самый безжалостно испорченный и, несомненно, дебильный день за последние несколько лет моей жизни.

И как меня только угораздило так вляпаться?!

Вчера я и Лёнька впопыхах что-то смогли набросать для стенгазеты, и теперь мне предстояло все это довести до ума и из набросков сделать полноценную работу по «заказу» Стаса. На парах я не была, так как сейчас у меня появилась действительно уважительная причина для отсутствия. Времени оставалось мало, а газета была еще не готова, так что Пётр Анатольевич без вопросов согласился меня отпустить со своего предмета.

Ну, почти без вопросов…

Иду из актового зала снова с целой охапкой всякой канцелярской ерунды, проклиная всех и вся на свете, а главное это злосчастное барахло у меня в руках. Считаю дни, когда смогу отделаться от этого геморроя. У самого выхода меня вдруг окликает Лёнька. Я, естественно, оборачиваюсь, но вместо того чтобы остановиться, иду дальше, но уже вслепую.

— А тебя, с какой радости с пар отпустили?

— А меня и не отпускали, — довольно скалится друг.

— Ну, тогда пошли со мной, «помогать» будешь.

— Я и иду.

И вот, когда я уже собираюсь снова обернуться, чтобы глянуть, куда я там собственно шагаю, и сколько осталось до ступенек, чтоб не слететь с них головой вниз и не свернуть себе шею для полной «радости», перед моими глазами возникает чья-то широченная черная спина. Естественно сталкиваюсь с ней, едва не ударяясь об владельца сей преграды носом, и вся эта гребаная канцелярия (у-у-у… как же я ее ненавижу!!!) снова оказывается у меня под ногами. Смотрю сперва вниз, изнемогая от дикого желания начать материться самыми последними словами, а потом перевожу взгляд собственно на второго пострадавшего в этом «ДТП». И…

Твою мать!

Едва сдерживаюсь, чтобы не заржать в нервном приступе. Ну конечно! Из всех людей на планете я почему-то налетела именно на дружка Рената. На этого, как его там?.. Яна!

Парень мгновение смотрит на меня, то ли ошарашенно, то ли взбешенно, то ли и то и другое вместе. По его каменной роже хер разберешь. Но мне однозначно не нравится его взгляд. По спине пробегает неприятный холодок.

Какого черта он опять тут забыл?

Внутренне стону от своего вечного дьявольского «везения». Это что, карма какая-то? Меня точно прокляли!

— Эм, прости… я тебя не заметила, — с натянутой улыбкой, но искренне выдаю я, перед тем, как приняться снова собирать свое злосчастное барахло.

— Глаза разуй и смотри куда прешь, идиотка!

Замираю. Лишь на секунду. Затем распрямляюсь и в недоумении смотрю на этого козла. А он высокий.

— Что, прости?

Тут же ловлю на себе колкий прожигающий насквозь взгляд бледно-голубых глаз. На лице ни тени эмоций.

Демон какой-то…

— О, да у тебя ещё и со слухом проблемы… Может, по буквам повторить?

Что за нотки презрения в его голосе?!

Я буквально теряю дар речи от такого хамства.

— Ты как? — Лёнька подлетает ко мне с такой обеспокоенностью, словно я действительно попала в ДТП. Под КамАЗ, судя по всему…

— Нормально, — язык вернулся.

— Чё вылупилась? — мудак затягивается, выпускает дым через ноздри и выбрасывает окурок в сторону.

Козёл, урна рядом стоит!

— Собирай своё барахло и топай отсюда, — негромко добавляет этот ушлёпок, после чего кивает на кипу у меня под ногами. Затем разворачивается, убирает руки в карманы пальто, и сам утопывает к уже знакомому мне «мерседесу». Иномарка стоит неподалеку от здания вуза. На тротуаре, кстати. А мне всегда казалось, что тут стоянка запрещена.

Для кого-то, видимо, нет.

Чувствую, как внутри начинает закипать несколько запоздалое чувство злости. Сжимаю кулаки. Что это было вообще?! Какого чёрта он со мной так разговаривает?! Словно я пустое место. Да мы даже не знакомы!

ВОТ!

Что и требовалось доказать: мудаки они и в Африке мудаки.

А то «обходительные и весёлые…»

Поднимаю с крыльца упаковку с цветными карандашами и фиксирую цель прямо по курсу.

— Алён… — с опаской бурчит Лёнька. — Мо-ожет не стоит?

Но я его как будто не слышу. Мне уши заложило. От ЗЛОСТИ!

Замахиваюсь и что есть духу швыряю упаковку прямо в голову этого хама. Эх, не быть мне снайпером. Чуть-чуть скривила. Вот самую малость! Карандаши просвистели в нескольких сантиметрах возле головы белобрысого и с силой шлёпнулись о стекло «мерседеса». Стеклу-то, конечно, ничего, а вот карандашам досталось.

Но сейчас не об этом…

Белобрысый останавливается, задерживает внимание на машине, а затем медленно оборачивается.

— Ты охуела? — тихое и очень страшное.

Вокруг присутствует некоторое количество студентов. И все смотрят на нас.

Нашли, блин, представление!

— А вот теперь самое время сматываться… — ошалело бубнит Лёнька и дёргает меня за рукав куртки.

Ушлёпок делает шаг в нашу сторону, а затем ещё и ещё. На мгновение мне кажется, что позади него вырастает чёрная зловещая тень. Снова холодок по спине. Что-то я не очень горю желанием продолжать беседу с этим типом.

— Хорошая мысль, — киваю.

Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, хватаю Лёньку за руку и пулей несусь обратно в здание. Даже не думаю оборачиваться и проверять, бежит ли он за нами. Быстро вспоминаю возможные пути к отступлению и вот мы уже у запасного выхода, который к нашему великому счастью оказывается, как всегда, открыт. Вываливаемся на улицу и бежим дальше. Когда покидаем территорию института, Лёнька наконец-то созревает чтобы окликнуть и остановить меня. Хотя, кажется, что я готова сейчас и марафон пробежать.

Кругосветку!

— Стой! Всё… Никто за нами не бежит. Фу-ух! — парень наклоняется вперёд и прижимает ладони к коленям. Тяжело дышит.

С секунду смотрю в сторону института, виднеющегося из-за голых почти безлиственных деревьев. Тоже пытаюсь восстановить дыхание. И тут меня накрывает.

— Ты чё ржёшь? Поехавшая? — удивляется Лёня, хотя у самого тоже лыба так и ползёт.

— Капец… ты видел его рожу?

Судорожные приступы смеха потихоньку накрывают и парня.

— «Детский сад Ромашка». Надо было ему ещё язык показать.

— Или задницу! — сквозь смех подхватывает друг.

И мы смеёмся.

К институту возвращаемся окольными путями, искренне надеясь, что с канцелярскими принадлежностями ничего смертельного не приключилось. Ну, за исключением той несчастной коробки с карандашами. А главное, что этот тип уже свалил, а не дожидается нашего возвращения.

И к великому облегчению, его там не оказывается.