Путешествие с трупом - Фредерик Дар

– А вы знаете анекдот про человека, купившего своим детям хамелеона?

Поскольку я не знаю, то отвечаю «нет», а поскольку хорошо воспитан, то не добавляю, что не имею ни малейшего желания его узнать...

Мне надо подумать, а он может идти со своим хамелеоном к чертовой бабушке.

Мы проехали только Бар-де-Дюк, и старикашка хочет как можно дольше посидеть в вагоне-ресторане и окончательно затрахать своего визави.

– Так вот, – начинает он, – один человек покупает своим детям хамелеона, чтобы показать, как это животное меняет свой цвет.

– Очень интересно, – говорю я, погружаясь в океан мыслей...

– Он кладет хамелеона на красную тряпку, – продолжает старикан.

– Кто? – рассеянно спрашиваю я.

Старикашка с четырнадцатью волосками ошарашенно выпучивает глаза.

– Ну... тот человек, – бормочет он.

– Какой человек? – продолжаю я, думая совсем о другом.

– Ну тот, что купил своим детям хамелеона...

Я возвращаюсь на землю, если так можно выразиться, поскольку нахожусь в скором поезде/несущемся по лотарингским равнинам со скоростью сто сорок километров в час.

– Ах да...

Старичок приглаживает свою шевелюру... Я смотрю на его чайник и спрашиваю себя, действительно ли это волосы или он каждое утро рисует себе эти линии тушью.

– Он кладет хамелеона на красную тряпку, и хамелеон становится красным, – продолжает он. – Кладет на черную – хамелеон становится черным... Кладет на кусок шотландской ткани, и... хамелеон взрывается.

При этом старичок начинает хохотать.

– А дальше? – спрашиваю я.

Он становится унылым, как фильм Бунюеля.

– Вы не поняли?.. Хамелеон взорвался... Взорвался потому, что его положили на шотландку – ткань в разноцветную клетку.

Он снова смеется, надеясь заразить меня своим весельем.

– Очень смешно, – мрачно говорю я.

Это его обескураживает. Он насупливается, а я пользуюсь этим, чтобы обдумать свои дела.

Смотрю на котлы: одиннадцать часов. В Страсбур мы приедем сразу после полудня... Только бы успеть! Обидно проделать такой путь за просто так...

Я знаю, что дорога каждая минута. Так сказал большому боссу врач. Наш клиент не доживет до конца дня. Если к моему приезду в нем останется хоть атом жизни, я должен буду во что бы то ни стало вырвать у него его секреты...

Дело началось бестолково, как и всегда...

Один тип, живший в гостинице в Страсбуре, попал в больницу с острым приступом полиомиелита. Его сразу сунули в «стальное легкое». Случилось это вчера вечером. Спасти его уже невозможно, тип вот-вот загнется, если это уже не произошло.

Дирекция отеля собрала его багаж, чтобы отправить в больницу. Среди персонала гостиницы оказался любопытный. Он полез в чемодан больного и нашел там... Угадайте что?

Бомбу, всего-навсего... Не какую-нибудь примитивную самоделку, а клевую штуковину с часовым механизмом, отличным детонатором и прочими удобствами, разве что без центрального отопления, ванной комнаты и туалета.

Естественно, обнаружив такое, парень завопил от ужаса. Явились полицейские, просмотрели бумаги больного, но при нем оказалось только удостоверение личности на фамилию Клюни; как выяснилось, фальшивое. Поскольку в Страсбуре в самое ближайшее время должны начаться международные переговоры о подписании торгового договора с Германией, полицейские сказали себе, что у парня были недобрые намерения насчет переговоров, и известили Секретную службу.

Шеф, у которого нюх, как у охотничьей собаки, отправил на место меня, сказав, что дело настолько темное, что прояснить его может только мастер.

Я начал с телефонного разговора с главврачом больницы ранним утром.

– Этот тип обречен, – сказал он мне. – Он скоро умрет.

– С ним можно разговаривать?

– Нет, он в «стальном легком».

– Установите в аппарате микрофон, чтобы был слышен малейший шепот.

– Он уже не способен даже шептать.

– Его можно «подстегнуть»?

– Возможно, но надо спешить...

– Приготовьте все, я выезжаю, – сказал я. И вскочил в скорый поезд.

Теперь вы понимаете, что старикашка с четырнадцатью волосенками и допотопными анекдотами действует мне на нервы.

Служащий вагона-ресторана как раз принимает оплату счетов. Я бросаю ему две «косых» и говорю, что сдачу он может оставить себе, чтобы его мамочка имела обеспеченную старость, и отваливаю в тот момент, когда отставной лакей предлагает мне рассказать анекдот о двух педиках, которые не ладили между собой, но не хотели разойтись, потому что оба были католиками!

Глава 2

Над Страсбуром, когда я туда приезжаю, светит ласковое солнце. Смотрю на крыши, но аистов там не больше, чем интеллекта в глазах постового полицейского.

Воспользуюсь случаем, чтобы сделать вам одно признание: сколько раз я ни приезжал в Страсбур, я не видел там ни одного аиста.

На площади перед вокзалом стоит черная машина с полицейским за рулем. Тип в шляпе и непромокаемом плаще стоит перед тачкой. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это бравый парень из Секретной службы.

Направляюсь к нему.

– Спорю, – спрашиваю, – что вы ждете меня? Он смотрит настороженно.

– Комиссар Сан-Антонио?

– Он самый.

Агент подносит два пальца с коротко остриженными ногтями к полям своей шляпы.

– Я действительно ждал вас, господин комиссар. И открывает мне дверцу.

– Как Клюни? – спрашиваю.

Он пожимает плечами.

– Когда я уезжал четверть часа назад, он еще жил, но был очень плох... Честно говоря, сомневаюсь, чтобы вам удалось вытнуть из него хоть слово.

– Посмотрим.

Он угощает меня сигаретой, но я отказываюсь: за время пути я и так выкурил две пачки.

Больница находится недалеко. Это унылое серое здание, как и все больницы Франции.

Мой спутник ведет меня по лабиринту коридоров, пропахших эфиром и агонией. Он останавливается перед дверью с надписью: «Вход строго воспрещен» и тихо дважды стучит. Никто не отвечает «войдите», но миленькая медсестра открывает дверь. Маленькая пухленькая блондиночка из тех лакомых кусочков, что так приятно встречать в путешествии.

У нее серьезный вид, причиной которого является присутствие в палате двух мужчин в белых халатах. Если судить по их строгой манере держаться, это медицинские светила местного значения.

Один из них лысый, в очках с тонкой золотой оправой, другой – тощий, с острым носом. У обоих благородная внешность и умные глаза.

Они смотрят на меня с интересом. Им обо мне рассказали, и они знают, что в Секретной службе моя должность соответствует директору клиники, так что они идут ко мне, протягивая руку, с явным почтением...

– Мюллер, – представляется первый.

– Розенталь, – говорит второй.

– Сан-Антонио, – называюсь я и поворачиваюсь к странному аппарату, занимающему центр комнаты.

Не знаю, видели ли вы «стальное легкое». Занятная машина.

Разглядывать пациента в этом железном ящике неудобно. Самое впечатляющее то, что он лежит горизонтально.

Наклоняюсь над стеклянным окошком. Смотрю. Моя первая мысль: никогда раньше я этого человека не видел. Вторая: это не какая-нибудь дешевка. У него умное лицо с правильными чертами, тонкие светлые усы, светлые волосы с проседью.

Вижу, озвучивающая аппаратура на месте.

– Он жив? – спрашиваю.

Это трудно понять, потому что малый абсолютно неподвижен.

– Да, – отвечают эскулапы.

– Что-нибудь говорил?

– Нет...

– Вы можете дать ему стимулятор, чтобы привести в сознание?

– Все готово, – отвечает второй врач, чья фамилия Розенталь Он считает нужным объяснить мне: – Это средство еще не отработано до конца. Я видел; как в Швеции благодаря ему мои коллеги добились заметного улучшения в состоянии больного, но эффект очень кратковременный.

– Это все, что мне нужно, – цинично уверяю я. – Начинайте.

И отхожу в глубь зала.

Оба эскулапа склоняются над маленьким столиком и начинают возиться с пузырьками, ампулами и шприцами

Затем они подходят к жутковатого вида аппарату, открывают люк сбоку и делают пациенту инъекцию, после чего закрывают люк.

– Остается только ждать, – заявляет врач в очках.

– И скоро начнет действовать ваш наркотик?

Они хмурят брови. Мне кажется, они представляли себе аса секретной службы совсем не таким.

– Если этот препарат еще может подействовать, – объясняют они, – мы получим результат в течение часа.

Медсестра сходила за стульями для всей компании, и мы рассаживаемся вокруг адской машины, ловя через стекло возможные реакции малого.

Я пользуюсь этим, чтобы спросить моего местного коллегу

– Вы отправили фотографию и отпечатки этого человека в службу идентификации?

– Да, но на него ничего нет.

– Вы нашли какой-нибудь его след до приезда в отель?

– Никакого. Он приехал на частной машине. Водитель остановился на некотором расстоянии от отеля. Машина черного цвета Но все было настолько обыденно, что швейцар не может припомнить ее марку.