Год белой кометы - Владимир Романенко

— Нет, дорогие коллеги, так мы решительно не сможем договориться ни о чем! В кои-то веки появилась возможность хорошего коллективного дела и вы всеми силами стараетесь его проигнорировать! Я этого не понимаю!..

В кабинете на несколько секунд стало тихо. Вадим Сергеевич пристально посмотрел на Лонца, потом на Павленко, перевел глаза на дальний конец стола, где сидел, опустив лицо к бумагам, заведующий лабораторией астроприборов Сосновский, затем негромко сказал:

— Я не хотел вам ничего навязывать, я хотел услышать ваши предложения, но вижу — у вас их нет. Придется, что называется, власть употребить. Кометой мы заниматься будем, хочет этого кто-то или нет. Координацию работ я беру на себя, а общие соображения по приборному оснащению я уже просил проработать Василия Ивановича. Вы готовы?

Сосновский медленно встал, привычным движением поправил галстук и подошел к доске. Он заговорил, отчетливо и ровно произнося каждое слово, как будто именно это и было его главной задачей — вытащить откуда-то из хаоса единственно нужные слова, расставить их по местам, выстроив, таким образом единственно возможную последовательность плана технического решения возникшей проблемы.

— Я хотел бы напомнить, что лет восемь назад институт уже проводил комплексное исследование нестационарного объекта в Лацерте. (Лацерта — латинское название созвездия Ящерицы. Для названий созвездий в астрономии используется латинский язык.) Тогда мы последовательно подвешивали к фокусу телескопа фотометр, затем спектрограф, затем поляриметр. (Поляриметр — прибор для измерения поляризации светового излучения.) Но в тот раз речь шла о довольно слабом объекте, свойства которого можно было изучать в течение длительного времени. Сейчас перед нами стоит проблема, если можно так сказать, обратная — за короткий период в одну или несколько ночей успеть получить максимум данных об объекте, чрезвычайно ярком. Поскольку риск, связанный с плохой погодой, в нашей климатической зоне составляет не менее тридцати процентов, вполне вероятно, что мы можем не успеть отнаблюдать комету каким-нибудь из перечисленных методов, последовательно меняя подвесную аппаратуру.

— Это понятно. Что вы предлагаете? — нетерпеливо прервал его Гребков.

— Наша лаборатория предлагает наблюдать объект всеми тремя приборами одновременно.

Присутствующие в кабинете удивленно подняли глаза на доску, к которой Сосновский уже прикалывал лист желтой миллиметровки — это было нечто непривычное.

— Итак, — продолжалВасилийИванович — установка всех перечисленных наблюдательных методов на одном инструменте и в одно и то же время вполне возможна. Если учесть, что к периоду максимальной яркости кометы световой поток от нее будет весьма значительным, — он повернулся к приколотой схеме и указал на несколько деталей в центре листа, — его можно разделить здесь на три части и направить на три различных прибора…

— Минуточку! — возразил Павленко, — совершенно очевидно, что общий вес всего оборудования слишком велик для одной подвески! Или вы забыли о том, что мы не можем подвешивать к телескопу больше двухсот кило?

— Не забыли, — Сосновский недовольно посмотрел в сторону Павленко и снова заговорил, чеканя слова, — В фокусе телескопа мы оставляем только наиболее легкие фотометр и поляриметр, причем, с одной, общей на оба прибора системой сбора данных в компьютерную сеть. После некоторых конструктивных доработок их можно сделать еще легче и компактнее. Спектрограф предлагается вынести в изолированное помещение башни, а предназначенную для него часть света доставить по световолокну.

— Но ведь это практически переделка спектрографа, — снова возразил Павленко, — если не с нуля, то почти с нуля. А средства? Материалы? Оптика? Наконец, все это нужно добротно рассчитать, подготовить хотя бы эскизы! Сделать, наконец! Нет, это просто прожект — мы наверняка не сможем успеть в срок.

— Погоди выносить приговор, Виктор Осипович! Давайте дослушаем прибористов, а потом спросим у Нагаева, успеют они или нет. Продолжай, Василий Иванович.

— Я уже заканчиваю. Эскизную проработку этого… проекта, — сказал Сосновский с нажимом и посмотрел искоса на Павленко, — мы закончим через пару недель. Что касается спектрографа… — он слегка замялся, — знаете ли, документация на него давно у нас есть, вплоть до эскизов деталей.

Гребков удивленно приподнял очки. Кирилов, не утерпев, воскликнул:

— Ого! Когда же ты успел-то?!

Василий Иванович пожал плечами:

— Идея, знаете ли, висела в воздухе. Сначала кое-что прибрасывал дома, потом постепенно дошел до сборок…, эскизов. Ну, в общем, теперь надо только вырезать. Как в том старом детском фильме — «из цельного куска мрамора»!

По кабинету прошел смешок, атмосфера явно разрядилась.

— Что же ты до сих пор молчал? — спросил Гребков.

— Знаете ли, прибор надо делать под задачу. Задачи не было — значит не было необходимости тратить усилия.

— Да у меня сколько угодно задач для такого спектрографа, включая просто учебные для университета- неожиданно громко пробасил Павленко.

— Было бы интересно использовать методику синхронных наблюдений и для некоторых наших магнитных объектов, — оживилась сидевшая в кресле Наталья Николаевна Селюкова, — В ряде частных случаев можно будет заметно поднять предел чувствительности метода. Похоже, эту идею можно развивать!

— Слава Богу, кажется у вас появился аппетит- обрадовано заметил Гребков, — то все молчали, то сразу все вместе заговорили. Давайте все-таки по очереди. Андрей Богданович, вы здесь? Нагаев?

Задумавшийся о чем-то начальник опытного цеха Нагаев поднял голову:

— Слушаю, Вадим Сергеевич!

— Да нет, это я вас хочу услышать. Как вы, справитесь за шесть — семь месяцев с заказом? Нам ведь надо еще успеть при- везти его на станцию, провести испытания.

— Важно, чтобы не подвели с поставкой металла и комплектующих, особенно шаговых двигателей. Если понадобятся более точные станки, чем у нас, попрошусь на свой старый завод — они не откажут. Вот еще что, при изготовлении самых сложных деталей и сборке всего устройства крайне желательно присутствие кого-нибудь от Василия Ивановича.

Директор сделал знак Сосновскому, тот понял и кивнул Нагаеву: «Согласен.»

Гребков еще раз обвел взглядом всех, сидящих за длинным Т-образным столом.

— Что еще мы упустили?

— Упустили самое сложное, — Кирилов улыбнулся и спросил:

— Можно еще несколько замечаний?

— Да, да, конечно!

— Для каждого из приборов существует свой алгоритм управления. Совершенно очевидно, что для синхронной работы всех частей комплекса придется создавать не просто некую сумму уже имеющихся программ, а нечто новое. Насколько я понимаю, придется также согласовать уровни сигналов, питающие напряжения и массу других характеристик. Все это гигантская работа! Учтите также, что аппаратная на телескопе просто не приспособлена пока для таких сложных наблюдений…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});