Смотри не перепутай, дракон! - Надежда Николаевна Мамаева

нем уже легкими штрихами успели отметиться местные художники.

Вот и следы, запутанные, как клубок ниток, с которым успел поиграть котенок. А чуть подальше явно кто-то повалялся, оставив характерную вмятину. Отпечатки лап, что шли к ней и от нее, были уже куда глубже и больше.

Вдалеке виднелся лес. Сосновый. Такой знакомый… Хотя этот мир и был магическим, он не сильно-то и отличался от моего родного. У нас в горах тоже, едва поднимешься от подножия, росли именно сосны. Эти удивительные деревья выживали, кажется, везде: и в болотах, и на песчаниках, и на крутых склонах. Более прихотливые ели и капризные липы удержаться на камнях не могли. А сосны, цепляясь своими глубокими корнями, гнулись под порывами ветра, извиваясь, но не ломались.

Стойкие деревья. Подозреваю, и местные жители такие же. Упорные. Сильные… Как Итвар.

Едва вновь вспомнила о драконе, чуть не взвыла. Да что же это такое?! Только пытаешься собрать мысли в голове – так на собрание ни одна не является! А тут – лезут без очереди. И все о лорде.

– Так, Марго, думай о чем угодно, только не о нем! – Я подумала, что в моем случае разговор с собой вслух – это не признак шизофрении, а попытка от нее спастись.

Потому решила действовать, как в случае с бывшим, когда меня спасла работа. Вернее, тяга узнавать новое, изучать суть самой жизни, ее законы и видовое многообразие.

Интересно, можно ли дойти до опушки? В лес я бы соваться не рискнула. Все же отлично знала, что даже в знакомых местах много опасностей. И если в родных краях я отлично представляла, как их избегать, то тут – нет.

Вот только во мне уже начал разгораться профессиональный интерес, и он вступил в противоборство с разумом. Второй менторским тоном вещал о том, что следует быть осмотрительнее. Но биолог внутри меня буквально кричал, что если не пойду, то упущу уникальный шанс исследовать местный ценоз. Да, спящий. Да, не весь целиком, а лишь самую толику. Ну хоть одно геоботаническое описание-то сделать можно?! И следы зарисовать. Замерить ширину, длину и глубину отпечатков и по ним прикинуть вес и размер зверей, их оставивших.

К тому же, что мне еще делать почти неделю? Только хорошо бы сначала предупредить хозяина замка о намеченной исследовательской прогулке. А еще, наверное, неплохо было бы взять с собой кьёрса – тем более, с ним я еще вчера условилась. Барс вел себя как разумное, ну или хотя бы полуразумное существо, отлично меня понимая. Да что там говорить о кошаке, если даже здешний хомяк с интеллектом. Хома во всех смыслах sapiens.

Только не в халате же идти? Да и на голодный желудок даже подвиги совершать невдохновительно. А уж быть первооткрывателем – и подавно.

Так что сначала стоило перекусить, а уж потом вернуться к себе в комнату за спецовкой. А заодно и узнать у слуг, есть ли здесь лыжи или хотя бы снегоступы. Иначе провалюсь наверняка по пояс в пышные сугробы – на склонах их наметает обычно изрядно…

Задумано – сделано. Я спустилась в столовую, где хлопотала Глафирия, и попросила ее принести что-нибудь на завтрак. И пока служанка накрывала на стол, от нее же узнала, что его дракошества сейчас в замке нет. Отбыл по каким-то важным делам.

– Но к вечеру обещал непременно вернуться, – закончила вводить меня в курс дел и ныне присутствовавших в замке тел Глафирия.

Я от таких новостей даже обиженно засопела. Ну почему вечно так?! Если я что-то задумаю интересное, как тут же кто-то намекает, что у меня не все дома! Хорошо, в этот раз не у меня, а у дракона. Но все же!

Что теперь делать? Целый день терять в ожидании этого лорда?! «Но предупредить-то нужно. Непременно нужно. Уйду никому ничего не сказав – волноваться же будет», – зудела девочка-отличница внутри меня. Даже если вроде бы вчера и условились, что прогуляться мне за стены замка можно. Но это было неопределенное «можно». Со смыслом «когда-нибудь». А вот конкретное «прямо сейчас» – это уже другое.

Да я и пойду-то недалеко…

Тем временем служанка поставила передо мной овсяную кашу. Водянистую. Такую, что разом вызывала мысли о диетах и желудочные спазмы.

Я без особого энтузиазма посмотрела в тарелку, а Глафирия вопросительно – на меня.

– Вам не нравится? – с тревогой поинтересовалась она.

Мне честно не нравилось совершенно.

С детства у меня была стойкая неприязнь к овсянке. Она напоминала мне о ранних побудках, когда нужно было встать, умыться, причесаться, проснуться, а затем глотать эти склизкие комочки. После чего быстрее собираться и бежать в школу, которая находилась в паре кварталов от дома.

Одним словом, овсянка шла в моем списке того, что я в жизни больше всего ненавижу, вторым номером. Но даже самая отвратная каша не могла сместить с первого места мое бывшее свекрочудовище.

– Да, просто у меня каши уже и так полно. Правда, в голове, а не в тарелке, но зато столько – хоть с ближними делись, – с намеком закончила я.

Глафирия экивок поняла, но приобщаться к пище духовной не захотела, а лишь посоветовала:

– Если каши в голове много, надо не забывать помешивать. А то пригорит.

Чуть не вырвалось: «Да у меня и так пригорает! Только там, где спина заканчивает свое благородное название. Но это уже детали».

Призрачная же служанка, поняв, что завтрак не удался, вздохнула:

– А я думала, что все благородные девушки начинают день овсянкой. Именно ее прежняя хозяйка, мать лорда, каждое утро требовала подавать к столу. Съедала всего две ложечки, чтобы сохранить фигуру, – словно пытаясь оправдаться, произнесла Глафирия и запальчиво добавила: – Да и гостьи, которые приезжали, тоже только ею и питались спозаранку.

– Ну, может, местные девушки и блюдут фигуру, а я являюсь поборницей здорового питания.

– Это когда на тарелке все здорово или здорово? – прозорливо уточнила служанка.

– Второе, – отозвалась я.

Через несколько минут стало ясно: наше с Глафирией понимание о том, что такое «здорово», совпадает.

Передо мной появились котлетки. А еще… исходившая паром отбивная из телятины. Подрумяненная до хрустящей корочки, она возлежала на подушке из свежих овощей. Томленые в горшочке грибы. И, конечно же, хрустящие маринованные огурчики!

Служанка, заметив, с каким энтузиазмом я начала все это пробовать, всплеснула руками и воскликнула:

– Вот это я понимаю, здоровый аппетит!

Я чуть не подавилась от того, сколько умиления было в ее голосе. Однако даже это не поколебало моего решительного намерения как следует