Эдемский Маг. Том III (СИ) - Швейц Игорь

Уродец качнул головой, шея его захрустела, как и чешуя, доспехом сковавшая его изуродованное тело:

— Я не знаю где он находится. Он пропал, испарился, потерялся ещё года три назад. Я ничем не могу помочь тебе, агрессивный, психованный убийца.

Саркис громко рассмеялся и его смех взмыл к гигантскому, изумительно красивому куполу:

— Не сердись, ребёнок, чего ты так завёлся? Ты ведь что-то скрываешь, боишься, что я узнаю об этом. Вот и сердишься, потому что близок к провалу миссии.

— К какому провалу? Что ты несёшь, исчадие ада? Какой страх? Какие тайны? Какая миссия? Ты с ума сошёл, не иначе, — ответил Вальтер и внезапно его глаза засветились яростным, божественным светом. Светом Эдемского неба, светом добра и справедливости, светом дороги к Богу…

— Кто сошёл с ума, так это ты. Внутри как ребёнок, ей богу. Маленький писающийся под себя мальчик. Никогда не смей переступать дорогу таким как я, этот бой станет тебе уроком, малец.

Огненный богатырь взлетел к куполу, стремительно сближаясь с уродливым, анатомически неправильным Вальтером, с высоты кажущимся нелепой мелкой букашкой. Его глаза светились, одна рука была по-женски элегантна, и именно это рука ринулась на встречу кулаку, объятому бушующим огнём.

Они столкнулись. Чистый первородный свет и неистовая огненная стихия. Они столкнулись и, казалось, этот гром слышала вся столица. Пламя кулака тонкими змеями стремилось подкрасться к этой явно женской руке, источавшей слепящий божественный свет, но как только языки змей высовывались из своих пастей свет усиливал напор, сжигая одну ящерку за другой. Те, предсмертно извиваясь, растворялись в этом воздухе, расточались, делясь на мелкие догорающие частички, искорки, остатки пышущего жаром пламени.

Саркис стиснул зубы. Напор был слишком велик. Его тело уставало от этого натиска, от этого белоснежного кулака, который не сдвигался ни на миллиметр.

— Ты хотел мне преподать урок. Я прав, маг? — кротко спросил Вальтер, облачая в свет свою вторую уродливую, кривую руку и размахиваясь ею, как самым настоящим молотом. Рука, ставшая единым пучком света, понеслась на Саркиса, кувалдой обрушиваясь на живот эдемского мага. Тот согнулся, что-то прокряхтел, но держался, ощущая миллионы светлых нитей, стремящихся поскорее заключить его в прочную-прочную клетку.

— А ты не так прост, уродец, — сквозь зубы прошипел Саркис, чувствуя гримасу, написанную сейчас на его ещё недавно счастливом лице.

Уродец светился. Уродец был похож на божественный луч света, который, казалось, не могла сломить ни одна стихия в мире.

***

Последнее дело. Последнее задание. Последняя миссия. Вальтер подумал об этом только после всего случившегося.

Обычная работа. В кафешку должен был зайти аристократ со своей свитой — несколькими охранниками, вечно зевающими на своей скучной работе.

Преступники выдвинулись в путь, петляя вдоль домов, стараясь оказаться там незаметно, вовремя, прямо у чёрного входа, который они вскоре успешно взломали, оказавшись в весёлом, затуманенным сигаретным дымом душноватом помещении.

Операция должна была пройти гладко и поначалу всё шло более чем отлично, если такими словами можно было описать погром, переполох, панику, крики людей и несчастных жертв, либо не успевших выбежать из кофешки, либо почувствовавших себя главными героями какого-то грандиозного романа, вставших на пути бандитов.

И вот остался только Вальтер да его верный товарищ. Остальные взяли под контроль самые важные точки, осматривая все подступы к заведению, сейчас напоминающему квартиру старой бабки, копящей мусор и не хотевшей убирать собственный дом. Правда, сходство заканчивалось именно здесь. Вряд ли в её квартире можно было обнаружить бездыханные тела.

Перевёрнутые столы, упавшие стулья с поломанными ножками, ещё горячие трупы людей, которым не посчастливилось в этот час оказаться на месте очередного грабительского набега шайки ничтожных, бесчеловечных преступников.

Битая посуда валялась у ног Вальтера. Посуда, покрытая кровью. Рядом темнела жуткая лужа, отражающая его лицо. Лицо никчёмного изверга, каким он и являлся на самом деле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Деньги на пол и выходим. В порядке очереди. Первыми выходят охранники, дальше выходишь ты, если не начинаешь заниматься фигней, — прокричал товарищ Вальтера, смотря на дрожащего жука, на жалкого аристократа с вьющимися в обе стороны чёрными усами, даже под дулом пистолета не хотевшего расставаться с драгоценными деньгами.

— Играете в Робина Гуда, подонки? Забирайте, только отпустите меня, спасители бедняков, — говорил богач уверенно, несмотря на дрожь в руках и внезапную судорогу в шее, сковавшую и без того оцепеневшее тело аристократа. Он смог кинуть в них свой портфель и приказать охранникам удалиться, хоть они того и не особо хотели. Впервые их работа стала увлекательной, так ещё бандиты были те самые, известные на всю столицу.

— Какого Робина Гуда? Ты чудак? Это наше бабло, улепётывайте по очереди отсюда. Я не ручаюсь за своего Черныша, — свирепо оскалил зубы бандит, подходя к портфелю и аккуратно открывая его, взглядом пожирая бесчисленное число бумажек.

— Черныш… Ты о своём черенке? — спросил аристократ, впервые коротко посмеявшись и взглядом провожая медленно выходящих из кафе охранников.

— О каком черенке, богатая паскуда… Я о той пушке, которая хочет петь похлеще твоего члена в постели, — палец, как кувалда, рухнул на курок и раздался оглушительный выстрел. Аристократ стеклянными глазами уставился на бандита и грохнулся со стула, как мешок с картофелем. Попадание в голову. Моментальная смерть.

Отыграв пьесу, пистолет удалился, как и побежавший к чёрному ходу преступник, подзывающий к себе застывшего Вальтера. Вальтера, который всё это время молчал и не остановил друга от совершенно ненужного в этой ситуации убийства. Вальтера, который в глубине души ненавидел себя, который боялся признаться в том, что он жалкий вор и убийца.

— Давай, дружище. Мы ждём тебя у перекрёстка, — крикнул смеющийся друг и выбежал из заведения, оставив Вальтера наедине с трупами. Наедине с этим запахом не потушенных и не докуренных сигарет, пороха и смерти.

— И сколько я буду так жить? — спросил себя Вальтер, вздрогнувший от прикосновения. Женского прикосновения. Рука обхватила ногу парня. Девушка была жива, хоть и рукой удерживала кишки от грядущего побега.

— Мама… Это ты, моё солнце, мой лучик? — спросил парень, внезапно ставший маленьким ребёнком, каким был ещё много лет назад. Он смотрел на рыжую красавицу, видел боль и ужас в её глазах. Видел и ненависть:

— Какие же вы твари… Каждого из вас ждёт кара божья… Покайся, выродок, и никогда не приходи к своей любимой мамочке. Она не знает, какого бесчувственного уродца родила на свет, — всю жизнь Вальтер боялся именно этих слов, именно этой правды. Его глаза бегали из стороны в сторону, никак не желая признавать горькую истину…

Дверь в кафешку распахнулась, приглашая внутрь столичных магов. Все они смотрели на Вальтера, а Вальтер смотрел на них. Смотрел, быть может, в последний раз.

Женщина всё ещё удерживала его, парень не мог вырваться, а время было на исходе.

Те самые охранники указали на преступника, маги прилили ману к своим пальцам.

«Больно не будет, сыночек. Это всего лишь прививка, всего лишь…»

Прививка от жизни!

Магический фиолетовый плотный шар попал аккурат в плечо и с хрустом да чавканьем разорвал его. Рука подлетела к потолку, нелепо падая на и без того кровавый пол. Боли не было, был лишь тёмно-красный фонтан. Рассудок туманился, Вальтеру становилось всё хуже, а ногу по-прежнему удерживала рыжая девушка. Девушка, так похожая на его любимую мать.

«Ну чего ты капризничаешь? Сиди смирно, Вальтер. Я же обещала, что после процедуры обязательно накормлю тебя сладким. Так чего ты волнуешься? Купим мороженое, карамельку, купим…»

Но всё это будет после боли!

Кафешка занялась огнём, в его здоровую, полную сил ногу приземлилась ещё одна сфера. Огненная сфера, тут же вцепившаяся ему в пах, в низ живота. Адская боль пронзила тело юнца. Нога с чавканьем отсоединилась от тела, Вальтер даже не помнил в какой момент.