Девочка стального магната - Елена Гром

словно хочет оторвать кусок мяса.

– Жизнь. Верность. Любовь. На меньшее я не согласен.

Слезы тут же скапливаются в уголках глаз, когда я чувствую, как он прижимается ко мне, как трется. И совершеннейший стыд, когда отпускает. Просто оставляет меня лежать в том же положении и хлопает дверью.

А я поджимаю губы, чтобы не разрыдаться в голос, чтобы не крикнуть пронзительное: «Почему я?! За что мне это?». Я ведь обычная, ничем не примечательная. Откуда внимание такого человека именно в мою сторону?

Стекаю по кровати на пол и обнимаю ноги. Дышать до того тяжело, словно в грудь с размаху воткнули что-то тупое. Вбили с ноги кол в сердце.

Рыцарь. Смешно. И теперь я у него в пожизненном долгу. И оплату телом он не принимает.

Он вообще ничего больше не предпринимает. Не появляется в зоне внимания неделю, вторую, третью, а я все смотрю в окно, на дорогу, на двери университета, где провожу много времени, на выход из столовой, где выполняю его поручение и загружаю желудок, не чувствуя вкуса… Смотрю, жду, надеюсь и все бесполезно.

Глава 17.

Его нет. Но не думайте, что я влюблена, или мои настроения романтичны, просто я хочу высказать ему в лицо, что не собираюсь ничего отрабатывать, что я ничего у него не просила.

Мне ничего от него не нужно!

Не только выскажу, но и плюну, чтобы не думал, что он может решать человеческие судьбы. Подонок!

– Судя по воинственному виду, ты готова убить любого, кто появится на твоем пути.

Не отказалась бы… Стой, не поняла.

– Что вам нужно? – смотрю на светловолосого парня с заразительной улыбкой и полной велосипедной амуниции. Того самого, что погнал меня на балкон несколько недель назад. Того самого, из-за которого я поняла, что снова в долгу у магната. Как же его…

– Виталик Ремезов, – представляется он, протягивая руку. Словно мысли прочитал. Хмурюсь и не хочу его касаться. Он на это только ухмыляется и проводит по своей густой шевелюре. Что он хочет от меня? – Слушай, я знаю, я наехал на тебя, и ты труханула.

– Я тебя не боюсь, – задираю я подбородок и прикладываю книги к груди. Закрываюсь, как щитом.

– Ну, конечно, конечно, – отходит он на шаг и протягивает книгу, что я потеряла буквально вчера. – Твое?

– Где ты нашел ее? – радуюсь я. Все-таки книга библиотечная. Только протягиваю руку, как Виталик отводит ее. Книгу поднимает над головой. – Ремезов, отдай.

– Если поможешь мне с экономической историей.

Хочется закатить глаза. Неужели мужчины не умеют просто просить? Обязательно нужны какие-то условия.

– А ты не пробовал просто попросить?

– Ну… Если честно, я боялся, что ты мне откажешь, – было забавно смотреть на его моську, словно провинившегося щенка.

– Ну после того, как я на тебя наехал. Я потом понял, что дебил. Простишь меня?

Он вновь протягивает книгу, и я уже без проблем ее беру и ловлю себя на мысли, что не думаю о магнате уже некоторое время. А такое бывает редко. И может быть поэтому, а может, потому что мне просто одиноко, я соглашаюсь ему помочь. Иду с ним сначала в библиотеку, после нее в кафе и даже даю проводить себя до комнаты.

– Я рад, что ты перестала общаться с Женей. Слышала бы ты, какие слухи о ней ходят, – стоит он возле моей двери и внимательно следит за реакцией на его слова. А я смотрю на его красивое лицо и думаю, а что все-таки ему от меня нужно? Судя по тем же слухам, что в нашем университете распространяются, как пожар в сухом лесу, он весьма блядоват. И ту же Женю пробовал не раз. И не два. Как она сама говорит.

– Я не перестану с ней общаться, даже если она начнет брать деньги за свои услуги, – складываю я руки на груди. Вот нравятся мне такие люди. Сами далеко не святые, но очень любят пообсуждать других. В своем глазу и бревна не видно.

– Вот так? Дружба детства значит, – чуть усмехается он и вдруг наклоняется вплотную ко мне, приходится к двери прижаться. – А ты в курсе, что она о тебе говорит?

Хмурюсь, не понимаю, зачем ему мне о таком врать. Да и что такого Женя может обо мне сказать? Что я приехала из сибирского городка? Что мой отец рабочий завода? Что меня хочет в жены Распутин. Так, о последнем она точно не знает.

– В курсе, – не стала я тешить его желание похвалиться сплетней. – А ты, прежде чем что-то кому-то рассказывать, убедись, что ему это интересно.

Поворачиваюсь к двери и чувствую на локте чужое касание пальцев. Поворачиваю голову.

– Ну что еще?

– Ты мне нравишься, – говорит он, лихо целует в щеку и уходит, как ни в чем не бывало.

Ну что за странный тип? Ему отповедь читаешь, а он в симпатии признается.

Захожу в комнату и погружаюсь в тишину. Моя соседка не воспринимает никакой музыки. У нее настолько острый слух, что мне пришлось отвыкнуть даже от наушников.

Поэтому я захожу сюда только спать. Без посторонних звуков мысли плотным туманом накрывают сознание и заставляют прокручивать моменты с магнатом на репите. Это утомляет. Хочется не думать о нем. Хочется и Андрея забыть. Только вот одно завязано на другом, так что голова начинает нещадно болеть. А вопросы крутятся бесконечным вихрем.

Кто же убил Андрея? Родители сказали, что следствие в итоге прикрыли. И почему, чем больше я думаю о долге магнату, тем больше понимаю, что без него в городе не могло совершиться ни одно преступление.

Интересно, а что там Женя про меня рассказывает? А главное – зачем?

Осознавая, что вопросы о смерти бывшего возлюбленного так и останутся без ответа, я решаю сходить к подруге. Если она еще подруга. Так голова хотя бы на половину разгрузится от той тяжести, что вызывает мигрень.

Когда подхожу к комнате Жени, то останавливаюсь за углом, потому что слышу Виталика и, собственно, саму подругу:

– Неужели не зайдешь напоследок? – тянет гласные Женя и становится неприятно. Особенно после того, как слышу слова парня.

– Зачем мне поношенная вещь, когда уже почти поимел новую.

– Это ты про Нинку? – смеется Женя. – Она брату не дала. За полтора года. Над ним весь город смеялся. Ты-то чем лучше?

– Твоя Нинка уже в моих руках, мне остался последний шажок и окажусь в ее белых трусиках.

Глава 18.

Дожидаюсь, когда этот самоуверенный придурок уйдет. Тут же иду и стучусь в дверь Жени. Она открывает, смотрит по сторонам. Потом, чуть нахмурив идеально отрисованные брови, поворачивается ко мне.

– Все слышала?

– Все, что нужно, – протискиваюсь мимо нее и чувствую стойкий запах чего-то неприятно сладкого. Открываю единственное пластиковое окно во всей общаге, чтобы хоть воздуха впустить в этот срач. – Жень, вот объясни