Защита прав учредителей (участников) должника в деле о несостоятельности (банкротстве) - Наталья Емелькина

В период нэпа в советском праве также обсуждались проблемы несостоятельности. А. Ф. Клейман писал, что «сама по себе несостоятельность не рассматривается как банкротство, т. е. социально опасное действие, влекущее применение мер социальной защиты, – но если в процессе ликвидации выявляются такие моменты в деятельности несостоятельного, которые свидетельствуют о злоупотреблении доверием или обмане со стороны должника с целью получения имущественных выгод, то суд должен будет возбудить против виновного уголовное преследование по ст. 169 УК РСФСР».[66]

Возражая П. Баренбойму[67], указывавшему на правильность использования российским законодателем терминов «несостоятельность» и «банкротство» как равнозначных, В. Н. Ткачев отмечает: «…с этим нельзя согласиться, поскольку речь идет не просто об употреблении терминов и не об эмоциональном воздействии на должников, а о принципиальной разнице между этими понятиями. Эта разница, будучи законодательно закрепленной, должна повлечь различные правовые последствия для несостоятельных и банкротов, разное отношение к ним. В рыночных условиях большое значение имеют вопросы деловой репутации, поэтому для должника будет очень важно называться именно несостоятельным, а не банкротом. Ведь в ряде случаев должник, находившийся в процессе производства по делу о банкротстве, будет продолжать деятельность. В такой ситуации квалификация положения должника как несостоятельность либо как банкротство будет иметь принципиальное значение не только для самого должника, но и для его контрагентов».[68] По справедливому мнению В. Н. Ткачева, если следовать логике закона, для которого «несостоятельность» и «банкротство» синонимичны, получается, что «банкротством» одновременно являются и состояние дел должника, и его действия. О нетождественности этих понятий писали М. В. Телюкина[69], А. Г. Лоркипанидзе[70], Е. А. Васильев.[71]

Говоря об ответственности учредителей (участников) должника, хотелось бы еще раз подчеркнуть необходимость законодательно разграничить термины «несостоятельность» и «банкротство». Последний термин следует применять при привлечении к имущественной ответственности учредителей (участников) должника, руководителя должника и иных лиц в случае причинения ими ущерба как должнику, так и кредиторам.

Н. А. Морозов еще в конце XIX в. писал: «Всем известно, что у нас образовался целый класс лиц, сделавших для себя выгодным ремеслом устройство банкротств и благополучное проведение их в интересах должника, страдающего нередко от эксплуатации этих лиц не менее кредиторов».[72]

В первую очередь представляют интерес именно руководители и учредители (участники) как лица, имеющие доступ к активам должника до начала производства по делу о несостоятельности и поэтому могущие повлиять на платежеспособность должника. Законодательно закрепленная ответственность руководителя и учредителей (участников) должника является одним из способов защиты интересов должника.

Руководители несут ответственность, поскольку они отвечают за ведение бизнеса компании. В литературе выделяются следующие аспекты ответственности руководителей компании:[73] 1) мошенническое заключение сделок (fraudulent trading); 2) неправильное заключение сделок; 3) неисполнение предусмотренных законом действий, которые необходимо совершить, если компания стала неплатежеспособной или потеряла большую часть капитала; 4) небрежное управление (negligent management); 5) нарушение корпоративного законодательства. При определении последствий небрежного управления в некоторых странах (в том числе в Великобритании, США) используется правило коммерческой целесообразности (business judgement rule). Это правило защищает руководителей от ответственности за решения, которые они приняли добровольно, даже если впоследствии выясняется, что эти решения были ошибочными и привели к несостоятельности.

Что касается учредителей (участников) должника, то их ответственность наступает только в случае осуществления ими также функций по управлению компанией: во-первых, когда у них есть возможность оказывать решающее влияние на принимаемые компанией решения (теневые директора) – в этом случае обычно имеются в виду крупные участники (чаще юридические лица); во-вторых, когда речь идет об участниках мелких (семейных) компаний, где участники и руководители обычно совмещаются в одном лице. Трудно себе представить ситуацию, когда ответственность по обязательствам компании несли бы мелкие акционеры крупного акционерного общества, что положило бы конец массовым инвестициям в крупные компании.

Несмотря на то, что по общему правилу, закрепленному в п. 3 ст. 56 ГК РФ, учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечают по обязательствам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, ГК РФ, Закон о банкротстве и иные федеральные законы содержат ряд норм о гражданско-правовой ответственности учредителей (участников) должника. В частности, в ст. 10 Закона о банкротстве «Ответственность гражданина-должника и органов управления должника» содержатся основания для привлечения виновных лиц к субсидиарной ответственности и обязанность по возмещению убытков. Сразу хотелось бы обратить внимание на неудачное название этой статьи Закона, указывающее на ответственность только органов управления должника, тогда как сама статья предусматривает две группы оснований для привлечения учредителей (участников) и собственника имущества должника – унитарного предприятия к ответственности.

1. В случае нарушения учредителем (участником) должника, собственником имущества должника – унитарного предприятия положений Закона они обязаны возместить убытки, причиненные в результате такого нарушения (п. 1 ст. 10).

2. В случае банкротства должника по вине учредителей (участников) должника, собственника имущества должника – унитарного предприятия или иных лиц, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия, на учредителей (участников) должника или иных лиц в случае недостаточности имущества должника может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам (п. 4 ст. 10 Закона). Аналогичная норма содержится в ч. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ.

Если стоимость имущества должника – юридического лица, в отношении которого принято решение о ликвидации, недостаточна для удовлетворения требований кредиторов и если эти обстоятельства обнаружены после принятия решения о ликвидации юридического лица и до создания ликвидационной комиссии (назначения ликвидатора), заявление о признании должника банкротом должно быть подано в арбитражный суд собственником имущества должника – унитарного предприятия, учредителем (участником) должника (п. 3 ст. 224 Закона). В случае нарушения данного требования Закона собственник имущества должника – унитарного предприятия, учредители (участники) должника несут субсидиарную ответственность за неудовлетворенные требования кредиторов по денежным обязательствам и об уплате обязательных платежей должника (п. 2 ст. 226 Закона).

Необходимо отметить, что Закон отказался от понятий «преднамеренное банкротство» и «фиктивное банкротство», хотя использует их определения, ранее данные в Законе 1998 г.

Каков объем субсидиарной ответственности учредителей (участников) должника за преднамеренное банкротство должника? По всем ли обязательствам должника наступает их ответственность? Учредители (участники) должника могут быть привлечены к субсидиарной ответственности в случае лишь установленной недостаточности имущества должника для удовлетворения всех требований. При достаточности имущества должника, несмотря на вину указанных лиц, ответственность не наступит в любом случае. Привлечение этих лиц к ответственности возможно только на стадии ликвидации должника при формировании конкурсной массы. Размер субсидиарной ответственности указанных лиц определяется как разница между суммой требований всех кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов, и денежными средствами, вырученными от продажи имущества должника или замещения активов организации должника (п. 2 ст. 129 Закона). В случае недостаточности имущества у субъектов субсидиарной ответственности для возмещения разницы между требованиями к должнику и стоимостью его имущества возможно инициирование заявления в суд о признании их несостоятельными.

Субъектом ответственности за фиктивное банкротство ст. 10 Закона назван сам должник, учредители (участники) должника к ним не отнесены. Вместе с тем у руководителя должника в определенных ст. 9 Закона случаях возникает обязанность по обращению в суд с заявлением должника, в том числе при принятии органом должника решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника. Может возникнуть ситуация, когда органом должника такое решение принято при отсутствии у должника признаков банкротства. Совершенно права М. В. Телюкина,[74] отмечающая, что если указанное решение принято при отсутствии признаков банкротства, то это не обязывает руководителя обращаться в суд; суд может отказать в принятии такого заявления. Соответствующее решение высшего органа юридического лица может быть оспорено как несоответствующее Закону. Однако руководителем на основании незаконного решения органа должника может быть подано заявление должника в суд. В этом случае должник несет перед кредиторами ответственность за убытки, причиненные возбуждением дела о банкротстве или необоснованным признанием требований кредиторов (п. 3 ст. 10 Закона), а учредители (участники) должника неправомерно остаются безнаказанными. Причем для должника наступает полная ответственность, т. е. подлежит возмещению не только реальный ущерб, но и упущенная выгода.