Перебежчик - Павел Барчук

ввязался в ее аферу. Имею в виду, не вообще, а именно сейчас. Что пошел на поводу у Ниночки и планировал меня угандошить. То, что предполагалось именно это, не сомневаюсь.

— Ты напомни мне, Володя…у тебя со здоровьем все нормально? Так? — Я наблюдал за моральными терзаниями Калинина с каким-то извращенным удовлетворением.

Мне реально было по кайфу, что он сейчас выглядит идиотом. Потому как на протяжении долгого времени особист считал идиотом Беляева. Я, конечно, не в восторге от Максима Сергеевича, тот ещё мудак, но есть золотая истина — нкогда не думай с уверенностью, будто ты умнее других.

— Все хорошо со здоровьем. — Владимир Александрович кивнул, пока еще не понимая, к чему идет разговор.

— Вот видишь. Значит, глухоты у тебя нет. И ты сам прекрасно слышал, как Нина Ивановна тут посвящала меня в детали своей диверсионной деятельности.

Калинина перекосило ещё больше. По сути, будучи начальником первого отдела, он прямо сейчас должен взять Филатову за шиворот и доставить ее в Комитет.

— Но…– Я сделал вид, будто размышляю…

И Филатова, и Калинин потянулись ко мне, как две кобры к факиру.

— Но, пожалуй, мы можем сделать скидку на то, что Марков Нину Ивановну вроде как принуждал, заставлял и все такое. Это, конечно, ее вины не умаляет, однако, мы можем что-то придумать. Слабая женщина, в конце концов…что с нее взять. А по поводу моего с ним знакомства… Скажем так… Я в курсе, кто такой Вадим Александрович, но в курсе не только я…

Фраза показалась мне идеальной подходящей ситуации. Вроде сказал что-то, но ни хрена не сказал. Пусть думают.

— В общем, Нина Ивановна, готов сейчас не принимать никаких решений, потому что, повторюсь, Вы — слабая, беззащитная женщина…Будем думать.

Калинин «хрюкнул», перевел удивленный взгляд на меня, потом снова на Филатову, и опять на меня. Он явно хотел спросить, кого это я назвал слабой и беззащитной женщиной?

Вообще, конечно, нес я полную чушь. Какое, на хрен, думать? По всем законам логики, будучи начальником Калинина, даже не о сотруднике госбезопасности речь, об этом, слава Богу, им не известно, я вообще должен не только Филатову, но и Володю сейчас доставить в Комитет. Правда лишь при том условии, что за мной самим грешков нет. А они есть. Их — воз и маленькая тележка. Естественно, эти двое все прекрасно понимают. И естественно, судя по выражению лица Ниночки, она по-прежнему уверена, будто я — коллега Маркова.

Просто мы сейчас все вместе пытаемся придать произошедшему приличный вид, чтоб иметь возможность выдержать паузу. Глупо после тыканья друг в друга пальцем и выяснения, кто из нас бо́льший шпион, разойтись в стороны, словно ничего не произошло.

— В общем, так… Нина Ивановна, Вы завтра, как и договаривались с Марковым, отправитесь встречать делегацию. Ты, Володя, на заводе благополучно выполнишь свои обязанности. А потом, когда Кастро уедет, мы с вами встретимся и решим, как быть дальше…

— Вот видишь! — Калинин с торжеством покосился на свою подругу. — Говорил же…

Это вырвалось у него под эмоциями поэтому он сразу же замолчал. Хотя мне данная фраза сказала о многом. Владимир Александрович изначально не хотел пачкаться. Как я и подумал. На радикальные поступки его приболтала Филатова. А это значит, еще одна моя догадка насчет того, что Ниночка имеет рычаги воздействия на Володю, очень даже верна.

— То есть, после отъезда делегации мы сможем вернуться к разговору? — Неверяще переспросила Нина Ивановна.

Я многозначительно пожать плечами и развёл руки в стороны. Мол, понимайте, как хотите. А вот уже после этого предпочел ретироваться. Во-первых, наша встреча и так затянулась, во-вторых, до задницы интересно, кто там во дворе.

Ответ не заставит себя ждать. Когда выскочит из подъезда, нос к носу столкнулся с Комаровой.

— Да ну на хрен… — Я от неожиданности отпрянул назад. — Вы⁈ Какого черта? Я же Вас отвез домой. Доставил, так сказать, практически к порогу. Что Вы за человек такой, Александра Сергеевна? Не избавишься от Вас даже на время. Как таракан, уж простите. В случае ядерного взрыва уверен, выживут они и Вы.

— При чем тут ядерный взрыв⁈ Плетёте, что ни попадя. И… Сами Вы таракан, Максим Сергеевич! Ясно? Оскорбляете, хамите мне. С чего бы? Кто Вам дал такое право? И вообще… я поняла, что Вы врете! Сразу же.

Александра Сергеевна была зла. Реально зла. У нее буквально шёл дым из ушей, а волосы норовили встать дыбом. Видимо, от накала страстей, которые в ней бушевали. Единственное, я пока не мог определить природу этих страстей. Слишком уж она близко к сердцу приняла тот факт, что я утаил от нее свои планы насчёт поездки к Филатовой.

— Вы что, следили за мной? — Я схватил Комарову за локоть и потащил ее подальше от подъезда Нины Ивановны.

Окна выходят во двор. Уверен, сейчас за нами с огромным интересом наблюдают. Думаю, не сто́ит радовать Калинина и Ниночку столь интересным представлением.

— Вы ненормальный? — Комарова пыталась сопротивляться, но я был крайне настойчив. Просто тащил Александру Сергеевну волоком, несмотря на отсутствие у нее желания находиться в моей компании.

— Я ненормальный⁈ Вообще, хочу заметить, это Вы сейчас караулили меня в ночи у подъезда Нины Ивановны.

Наконец, мы оказались с противоположной стороны дома, где нас уже никто увидеть не мог.

— Как бы я следила? Вы — на машине. Бежала бегом, что ли, по-Вашему? Так представляете себе процесс слежки? Просто ещё в театре поняла, Филатова Вам на что-то намекала. Адрес ее я помню из личного дела. Вот и захотела убедиться, верно ли предположила. А вообще, знаете, что⁈ Завтра такой важный день, а Вы… По бабам побежали.

Я после фразы про баб охренел окончательно. Ожидал, что угодно, но только не это. Вытаращился на Александру Сергеевну, как дурачок. А потом до меня дошло.

— Вы ревнуете?

— Кто? Я? — Комарова громко засмеялась. — Не льстите себе! Завтра решим нашу проблему и все. До свидания. Надоели Вы мне, Максим Сергеевич, сил уже нет никаких!

Она крутанулась на месте и рванула куда-то в сторону дороги.

— Да ёпт… — Я матернулся, в два шага догнал Александру Сергеевну и схватил ее за руку. — Прекратите. Это черт знает что. Я Вас уверяю, мной руководили вообще не те мотивы, о которых Вы сейчас думаете. Слово даю.

Комарова, к счастью, остановилась. И даже не брыкалась. Правда, смотрела на меня хмуро.

— Слушайте, Вы правильно сказали, завтра охренеть, насколько важный день. Давайте я отвезу Вас домой. Опять. И Вы отправитесь спать. Хорошо, Александра Сергеевна? Потому что я тоже с огромным удовольствием отправился бы спать. А потом, завтра, мы при первой же возможности все обсудим. Договорились?

Комарова фыркнула, вырвала руку и направилась к машине, которая стояла неподалёку. Я облегченно выдохнул. Хотя, один вопрос не давал мне самому покоя. Почему я не сказал Александре Сергеевне сейчас правду? Про Калинина и Филатову? Странно, но меня будто что-то остановило. Я ведь почти уже хотел посветить ее в события последних тридцати минут, а ни хрена не стал этого делать…Хотя ее неожиданное появление в некотором роде спасло мне жизнь.

— Вы идете? — Комарова оглянулась.

— Иду, иду…

Я сделал вежливое лицо и направился к тачке, возле которой замерла Александра Сергеевна.

Глава 6

В которой я понимаю, что момент истины настал, но вообще не волнуюсь

— Товарищ Беляев. Верно? Максим Сергеевич?

Я отвлекся от созерцания взлетной полосы и обернулся на прозвучавший за моей спиной голос, который обратился ко мне по имени. Это был подозрительно невзрачный человек в сером костюме и рубашке, застегнутой под самое горло. На голове у него, до кучи, имелась шляпа. Незнакомому гражданину можно посочувствовать от души. Учитывая, насколько жаркий сегодня выдался день, вероятность теплового удара очень высока. Бедолага раскраснелся так сильно, будто его вот-вот стеганёт инсульт. По вискам у мужика стекал пот. Он каждую минуту вытаскивал из кармана пиджака носовой платок и вытирал им по очереди то лицо, то шею, то затылок.

Июль вообще выдался жарким, но когда суетишься и бегаешь в поисках то убийц, то шпионов, некогда почувствовать эту жару. Сейчас же я в полной мере испытал все прелести лета на своей шкуре. Очень, между прочим, мокрой шкуре. Рубашка на спине пропиталась по́том и отвратительно липла к телу. Ещё, ко всему прочему, утром прошёл дождь и теперь на улице «парило», как в самой настоящей бане.

Судя по явной, показушной невзрачности, со мной решил заговорить один из тех чекистов, которые должны сопровождать команданте.