Сора. Другая Земля - Максим Закурин

Важный, как губернатор, охранник расспрашивал нас о цели визита. Я буркнул с дуру про туризм, мол, посмотреть город. Прокатило. И, приняв два медяка, нас впустили в город и проинформировали, где можно переночевать. Гоблинская медь прошла как местная валюта.Таверна была практически у ворот; два медяка с человека за ночь, медяк за обед. Уложил Мику спать и отправился искать лекаря. Медицина здесь… Нет здесь никакой медицины! Лавка алхимика и зелье здоровья, вот и вся медицина. Малое зелье, среднее зелье и большое зелье здоровья – вот вам таблетки, пейте, не поперхнитесь. Взял среднее, отдал пятнадцать медяков и, можно сказать, остался ни с чем. После чего я отправился в таверну заливать в Мику зелье. Надеюсь, что это не отрава какая-нибудь. Кто их знает, что они в эти склянки льют. Жижа какая-то зелёная, да и ещё и светится, как фосфор. Разбудил девушку, заставил выпить и вырубился рядом на соседней кровати.

Утро в средневековом мире – это когда за окнами свет и петухи, а под тобой солома, которая неприятно впивается в спину. Нет, петухи и курицы у них есть, а набить матрац перьями не догадались? В лесу было удобнее, только холодней. А ещё, под кроватью ночная ваза. Ага, ваза, конечно… Медная кастрюля с ручками и трогать её не хочется. Где, я спрашиваю, тазик, куда блевать? Мико уже на ногах и, думаю, «вазой» не побрезговала. Запашок по комнате ходит специфичный. А мне-то что делать? У Миколы хоть обычный деревенский сортир был. Ладно. Думаю, здесь тоже должен быть. Ведь куда-то же они выносят эти ночные горшки… Стоп. Мико на ногах и меряет комнату шагами. Надо проснуться, включить мозг. Блин, я ж в трусах! Мы хоть и спали в обнимку в лесу, но так близко не знакомы.

– Мико, что ты ходишь туда-сюда?

– Проснулся? Где мы? Что с отцом?

– Я не знаю, Мико. Город какой-то человеческий. Как называется – не знаю, – не до этого было. Большинство встреченных мною были людьми. Ещё были зверолюди и какие-то существа, помимо. Я предпочёл не задумываться, кто они такие. Ты как? Как плечо?

– Всё в порядке. Но где мы? Что случилось? Всё как тумане…

– Вот тебе пара монет. Иди вниз, закажи завтрак, я скоро подойду.

Мика ушла, а я, наконец, смог одеться и отправиться на поиски туалета. Когда я зашёл в зал, Мико вяло ковырялась в тарелке и что-то бормотала.

– Я не понимаю, что они говорят, мне неизвестен этот язык, на пальцах попросила еду и дала монет.

Передо мной была яичница, похоже, с беконом; тарелка хлеба и два кувшина, в которых, вроде, квас и молоко.

– Хорошо у тебя получилось. Ешь давай, тебе надо набираться сил. Поговорим, когда всё доешь.

Мико сверкнула на меня взглядом, но молча принялась за еду. Когда она закончила трапезу, я ей всё рассказал и потребовал показать рану, на что она смутилась и покраснела; потом всё-таки буркнула, что покажет позже, наверху. Девушка действительно не могла общаться с местными, а для меня такой проблемы не было – я всё прекрасно понимал и вчера, и сегодня. Как сказала Мика, я говорю на другом языке. Когда мы поднялись в комнату, она опять смутилась, после чего подошла ко мне и показала своё оголённое плечо. Никакой травмы там не было. Ни царапины, ни шрамов, только слегка розовая кожа. То ли я слишком долго рассматривал, то ли ещё что, но в какой-то момент Мико быстро развернулась, засопела и произнесла:

– Мы должны вернуться.

– Мико, я не против. Вот только я понятия не имею, где мы? У тебя есть мысли?

Плечи девушки бессильно опали, и она заплакала. Нет, зарыдала. Смотреть на плачущую девушку выше моих сил, поэтому я подошёл и обнял её. Она уткнулась мне грудь и зарыдала с удвоенной силой.

Когда Мико успокоилась, я опять уложил её спать, а сам отправился в город. Пора разведать обстановку, понять, где мы, и решить насущную проблему финансов. По моим прикидкам, без учета серебряных монет, мы можем заночевать здесь ещё сутки с трёхразовым питанием. Десять медяков в день. Думаю, серебряный потянет дополнительно на десять медяков. Итого, трое суток максимум и всё. Потом придётся вновь уходить в леса. Город назывался Волта, что лично мне ни о чём не говорило. В основном, тут жили люди, но и других рас тоже хватало. Вот уровни у всех разные: от пятого – у ребятни; до двадцать пятого – у стражников и каких-то странно одетых личностей, которые ходили в основном по группам из двух-трёх человек. Нет, буду называть их просто Разумными, ведь они почти никогда не были однородными группами разумных. Вот эльф-лучник в компании человека с мечом и щитом за спиной и какая-то девчушка мелкая, больше похожая на фентезийную ведьмочку с то ли посохом, то ли большой волшебной палочкой. Что-то меня привлекло в этой троице, так уверенно куда-то шагающей, и я пошёл за ними. Я бы сказал, что это группа наёмников по игровому пати, где человек воин, наверняка, – танк – и наносит основной урон в ближнем бою; лучник, очевидно, работает издалека, хотя на поясе есть короткий клинок, как у меня, только прямой. А вот роль девчушки мне неясна. Лучник весь в коже, никаких доспехов, да они и не нужны ему, только мешать будут. Но кинжал, скорее, оружие последнего шанса. Мечник был так себе приодет: щит и меч не впечатляли, у стражи значительно внушительней были; на правой руке, похоже, отсвечивал наручей; поножей не видно, шлема на голове тоже не было. А вот про девчушку сказать почти нечего: из-под плаща видны обычные кожаные сапожки, ростом она почти на голову ниже своих соратников; волосы каштановые заплетены в две косички; в правой руке какая-то палка хитрая, даже описывать не возьмусь.

От созерцания этой необычной троицы меня отвлёк магазин, точнее, лавка, где на стеллажах я разглядел кипы книг. Я сделал себе зарубку: «надо сюда обязательно заглянуть». Дальше я учуял потрясающий аромат свежей выпечки. Ещё зарубка: «надо два раза обязательно заглянуть и порадовать Мику вкусняшкой». Заодно, хоть не надолго, но отвлеку её от горестных мыслей. Даже не представляю, что она сейчас чувствует одна в чужом городе с незнакомцем, которому едва можно доверять. И непонятно, жив ли её отец и семья, а то и вся деревня. Надо срочно чем-то отвлечь девушку, а то изведёт себя в конец.

Я настолько глубоко задумался, что упустил момент, когда троица исчезла