Агония - Александр Маркьянов

Советские представители приехали первыми, рейсом из Хельсинки. Оба они прошли таможню в аэропорту Швехат как представители «Союзавтоэкспорта» — советского внешнеторгового объединения, занимающегося экспортом производившейся в Советском союзе автомобильной техники. Таможню они прошли практически беспрепятственно, вещей у них почти не было. В здании аэропорта один направился к стойке проката автомобилей фирмы «Герц» и взял напрокат новенький черный «Мерседес-230». Второй в продуктовом магазине, находившемся прямо аэропорту, купил пару десятков плиток швейцарского шоколада и несколько бутылок воды «Эвиан». Погрузив это все в купленную там же хозяйственную сумку, он вышел из здания аэропорта, где его ждал взятый напрокат Мерседес. Через час с небольшим, пару раз сверившись с туристической картой, они уже были на месте, оставили автомобиль на стоянке под сенью вяза, прошли к шале и начали ждать другую сторону переговоров.

Американцы прилетели рейсом из Западного Берлина, взяли у того же «Герца» напрокат Ситроен ДС-19. Еды они покупать не стали — впрочем, американцы такими предусмотрительными как русские никогда не были. Уже через час они были на месте, отметив, что русские уже прибыли. Пройдя по парку, двое американцев подошли к ждущим на крыльце шале уже десять минут русским представителям.

— Сергей Кузьмич Журавлев, комитет государственной безопасности СССР — представился русский на чистейшем английском языке — а это мой друг Валентин Андреевич Леонтьев, ответственный сотрудник МИДа.

— Это мистер Харви Николс, центральное разведывательное управление США — отрекомендовал своего спутника старший у американцев. А я из госдепартамента США, мое имя Генри Киссинджер.

Москва. 03 февраля 1971 года

Здание генеральной прокуратуры

Понедельник, день тяжелый. Брось работу под верстак…

Верстаков у нас, советских юристов, наследников Вышинского нету. Зато есть столы, забитые папками с уголовными делами и прочими документами. В моем случае еще и находящимися в изрядном беспорядке (впрочем, у Александра Владимировича было если и лучше, то ненамного). Эх, вот взять бы в один прекрасный день всю накопившуюся на столе макулатуру и бросить под стол! Знаете, с таким грохотом… А потом на освободившемся столе сплясать что-нибудь этакое, чтобы зашедшие на шум из соседних кабинетов коллеги удивленно покачали головой. Мечты…

Шеф с утра был доволен чем-то, как хорошо покушавший тигр. Бывает и такое. Распределили работу. Оформление назначения экспертиз с вопросами для экспертов отложили на завтра. Сегодня я работал в МУРе — задача была такой. Вместе с Константином Ивановичем и несколькими его сотрудниками мы должны были «отработать» ведь дом, где произошло убийство, а также и соседний, из которого могло быть что-то видно. «Отработать» — это значит сделать поквартирный обход. Следственное действие, доложу я вам мерзкое и нужное — надо не пропуская ни одну квартиру, обойти их все и расспросить жильцов, не видели ли, не знают ли они чего-либо такое, что имеет отношение к произошедшему преступлению. И кого только не встретишь во время этих обходов.

Мне и Константину Ивановичу ходить по квартирам не нужно. Адреса «отрабатывают» МУРовцы, если попадается что-то интересное — зовут меня или Глазко. А мы уже решаем на месте — либо допрашиваем и оформляем на месте, либо везем в Генеральную прокуратуру, если информация настолько интересная, что с ней должен познакомиться Александр Владимирович.

К концу дня мы изрядно вымотались. Но результаты поквартирного обхода были.

Из протокола допроса Мишко Александры Сергеевны (соседка потерпевшего)

Вопрос: Расскажите о том, что вы видели странного или подозрительного в день 28 января.

Ответ: С утра ничего такого не было. Сходила за хлебушком в булочную на углу. У Романа Станиславовича дверь была закрыта. Примерно в пять часов вечера кто-то поднимался по лестнице, потом у Романа Станиславовича дверь закрылась, я еще грешным делом подумала — Мишка вернулся.

В: А почему это не мог быть сам Роман Станиславович к примеру?

О: Да что вы!? Роман Станиславович никогда так рано с работы не возвращается. Он ведь в министерстве каком-то работает, его раньше семи вечера и не бывает никогда. Нет, это точно не Роман Станиславович был. Кроме того, у Романа Станиславовича нога тяжелая, я его походку сразу различаю. А тут походка была легкая какая-то, шаркающая.

В: Кого вы называете именем «Мишка»

О: Да Мишка, сын Романа Станиславовича! Непутевый был, и армия его не исправила. Год назад они с Романом Станиславовичем на лестнице ругались, весь подъезд слышал, стыд то какой!

В: А где сейчас этот Мишка, можете сказать?

О: А Бог его знает! После этого скандала он из дома ушел, к отцу редко наведывался. Не знаю.

В: Расскажите о том, что произошло примерно в 18.30.

О: Пришел Роман Станиславович, я его походку сразу узнаю. Но тут и он шел намного тише чем обычно.

В: Что произошло потом.

О: Потом я услышала шум какой-то, как будто что-то упало. И тут же еще один хлопок, погромче. Я подождала пять-десять минут, потом пошла в глазок, посмотреть, любопытно все-таки. А там уже милиция была.

В: Как вы поняли, что это была милиция?

О: Так в форме они были. Верней в штатском двое, а один в форме, молоденький такой. Потом он спиной к самой моей двери встал, и дальше я не видела ничего.

Из протокола допроса Минаева Сергея Павловича (жилец углового подъезда третий этаж)

В: Что это были за машины, расскажите пожалуйста подробнее?

О: Сначала Волга подъехала, встала на углу. Из нее три человека вышли…

В: Как выглядели эти люди, попробуйте их описать?

О: Да обычно выглядели. Роста среднего, на всех одежда теплая, зимняя. Одинаковые они были какие-то.

В: Что произошло дальше?

О: Ну так вот. Эти трое зашли в тот подъезд. А через минут пятнадцать еще одна машина подъехала прямо к подъезду — милицейская

В: Почему вы думаете, что она была милицейской?

О: Так ведь раскрашена она была, с мигалками и написано на ней — 02. Из нее еще два человека выбежали, в подъезд побежали. А еще минут через десять эти двое из подъезда вышли, одного под руки вывели, пьяного вроде и в машину посадили

В: Какую машину?

О: Да, милицейскую, которая около подъезда стояла. Потом они опять наверх сходили, и какой-то сверток вынесли вроде ковра и тоже в машину положили. Я грешным делом подумал бы что грабят, да машина милицейская была. А уж минут через пятнадцать понаехало тут всех с мигалками, около подъезда бегают. А куда та машина милицейская делась, которая первой приехала, я и не приметил.

Окраина Москвы. 03 февраля 1971 года

Здание автобазы УИН МВД СССР

А мой отец, генерал милиции Соболев Владимир Михайлович утром тоже ушел на работу. Официально его должность называлась «начальник управления статистики и анализа управления исполнения наказания министерства внутренних дел СССР». Была у него и другая должность, реальная — «начальник управления криминальной разведки МВД СССР». Вообще задачей отдела криминальной разведки было внедрение в оргпреступную среду, в бандитские группировки и их ликвидация. При Хрущеве отдел криминальной разведки МВД был полностью ликвидирован — согласно теории любителя кукурузы организованной преступности в стране нет вообще, это явление присуще только странам загнивающего капитализма (впрочем, в СССР вообще много чего не было — например секса, проституции, дефицитов…) поэтому и отдел, занимающийся борьбой с ней не нужен.

Однако с приходом нового генсека — Леонида Ильича Брежнева и нового министра внутренних дел — Николая Анисимовича Щелокова отдел был не только воссоздан, но и значительно укреплен, став одним из самых мощных подразделений в системе министерства внутренних дел. Мне, прожившему конец восьмидесятых и все девяностые годы в России сложно в это поверить, да и любой другой мало мальски знающий человек вряд ли бы в это поверил — но факт остается фактом — крупнейшая и старейшая оргпреступная группировка — «воры в законе» к началу семидесятых годов была разгромлена практически полностью и как единое целое не существовала. Воры же в законе тогда не брезговали даже работать на подхвате у катал — карточных шулеров. И немалая заслуга в этом была именно моего отца.

Впрочем, у отца существовала и третья работа, если ее конечно можно было так называть. Полковник КГБ Кондратьев, руководитель «Спектра» несмотря на весь свой изощренный ум, опыт как разведывательной, так и контрразведывательной работы (а он сумел поработать как в первом, так и во втором главном управлении КГБ СССР, что было большой редкостью, ибо оба эти управления большой любви друг к другу не испытывали), несмотря на выделенную прекрасную технику и собранных в подразделении опытных сотрудников не даром не мог уже больше года установить местонахождение «контура» и его основных сотрудников. «Контур» невозможно было найти в принципе, потому что его… не существовало! «Контур» представлял собой не отдел в системе МВД СССР, а скорее сетевую структуру, тайное общество, созданное сотрудниками силовых и правоохранительных органов. У «Контура» не было ни места дислокации, ни приписанных сотрудников, ни приказа о создании пусть даже самого засекреченного. Именно поэтому его так сложно, практически невозможно было найти.