Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

немного — и буду сожрана защитником дома, на территорию которого я наглым образом вторглась.

Бегу и морально готовлюсь, что в любой момент острые зубы вонзятся в мою ногу или пёс набросится на меня и повалит на землю. Бегу и чувствую, как испуганный визг раздирает горло, а слёзы вырываются из глаз. Они так сильно застилают взор, что я даже не различаю лицо человека, внезапно появившегося у меня на горизонте, а лишь кричу ему во весь голос:

– Беги! Беги! Он нас сейчас сожрёт! – только успеваю прокричать это и на всей скорости врезаюсь в крупную фигуру.

Мы вместе валимся на траву как кегли. Удар о землю чувствую, но боли — ни капельки. Страх парализует тело, будто замораживает. Мне удаётся только впечататься лбом в чью-то грудь, прикрыть голову руками и начать нашёптывать молитву.

– Феликс, стоять! – строгий возглас кажется мне приглушённым, словно он донесся не в сантиметрах от меня, а из-за толстого слоя стекла.

Уши заложило, тело содрогается, а слёзы продолжают литься из глаз.

– Эй, посмотри на меня, – просит некто, придавливающий меня своим нелёгким телом.

Но я не смотрю. Не двигаюсь. И, кажется, даже не дышу. А только жду, что в любую секунду меня начнёт грызть животное.

– Не бойся. Феликс тебя не тронет. Ты в безопасности. Открой глаза и сама убедись в этом, – размеренный низкий голос наконец достигает мозга, действуя на него успокаивающе.

Решаюсь разлепить влажные веки и думать забываю о собаке, потому что первое, что вижу — это грудь. Мужскую. Смуглую. Твёрдую. И, о боже, голую! В шоке поднимаю взгляд выше и цепенею ещё больше, встречаясь с серыми глазами, пристально смотрящими на меня.

– Мили? Это ты? – удивляется Марк, напрягаясь всем телом ничуть не меньше, чем я.

– Я, – глухо, будто не своим голосом.

Как он здесь оказался?!

– Как ты здесь оказалась? – в унисон с моими мыслями спрашивает он.

– На такси приехала.

– Ты что, с Анри знакома?

– Нет. С его девушкой.

– Понятно.

Понятно ему. А мне вот ничего не понятно. Как так получилось, что он здесь? И что более важно — почему он здесь, если мог проводить время со мной в Рокфорде? Почему ни разу не позвонил или не написал хотя бы строчку? Почему продолжает лежать на мне, хмуро разглядывая моё лицо? И почему, несмотря на огромную обиду, моё сердце ликует от неожиданной встречи с ним? Так не должно быть! Не хочу этого! Марк обманул меня. И не заслуживает, чтобы я на него так реагировала. А я реагирую, блин. И радуюсь как дурочка тому, что просто вижу его так близко вживую.

– Убедилась, что тебе ничего не угрожает? – уточняет Марк, вынуждая меня наконец оторваться от его глаз и осмотреться по сторонам.

Пёс смирно сидит в нескольких метрах от нас и с интересом наблюдает за нами.

– Да.

– Успокоилась?

– Да.

– Тогда прекращай лить слёзы, Мили, – он проводит большим пальцем по моему виску, и лишь тогда до меня доходит, что я продолжаю плакать.

– Ой, – стираю несколько капель. – Всё нормально. Я просто испугалась.

– Да я тоже. Не каждое утро у меня начинается так бурно. По ходу, у нас уже входит в традицию сносить друг друга с ног, не так ли? – усмехается он, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать ответную улыбку.

К счастью, меня спасает тот самый страшный пёс. Не сумев и дальше оставаться безучастным, он подбегает и начинает активно вылизывать наши лица.

– Ой, какой ты, оказывается, дружелюбный, – морщусь от прикосновений шершавого языка.

Однако слюнявая любвеобильность собаки не вызывает и тени того отторжения, что вызывает женский голос, раздавшийся над нами:

– Как я погляжу, не один Феликс у нас тут столь быстро решил проявить своё дружелюбие.

Не успеваю чётко разглядеть лицо ярко-рыжей девушки, как рядом с ней появляется парень:

– Марк, ну что ты в самом деле? Девушка до дома ещё не дошла, а ты уже сверху завалился.

– Ой, замолкни, Лукас. И лучше Феликса оттащи куда-нибудь.

Лукас усмехается и обращает внимание собаки на себя, начиная с ним резвиться. Марк опирается на ладони и ловко вскакивает на ноги. Следом также ловко поднимает и меня.

– Эми! Ты приехала! – из дома выбегает лохматая Кэти, а за ней её не менее лохматый парень. – Я слышала крик, и так испугалась. Что случилось? – подруга подбегает ко мне и с тревогой осматривает.

– Ничего такого. Меня просто чуть не съела собака.

– Феликс, что ли? – удивляется. – Не может быть. Он же самый милый пёс на свете.

– Наверное, его милота не распространяется на чужаков, которые вошли на его территорию без разрешения, – пожимаю плечами и стряхиваю со светлых брюк травинки.

– А почему ты мне не позвонила? Я бы тебя встретила.

– Я звонила. Ты не отвечала.

– Блин, прости, – она хлопает себя ладонью по лбу. – Наверное, забыла включить звук на телефоне. А во сне вибрацию не расслышала.

Бегло оглядываю сонную подругу, полуголых парней, изо всех сил стараясь не задерживаться на Марке, а в конце оцениваю рыжую девушку в мужской майке и делаю вывод, что в доме было настолько тихо, потому что они все ещё мирно спали.

И, по ходу, своими криками я разбудила их всех. Однако я даже чувство вины, как следует, испытать не успеваю. Неконтролируемая ревность с вселенской досадой огненными пулями решетят всё тело, стоит рыжей подойти к Марку и обнять его за талию.

Чёрт! Как же больно… Ведь не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что эту ночь он провёл с ней. А, может, не только эту, но и все предыдущие, пока я неустанно ждала его звонка. И это стопроцентно его майка красуется на её стройной фигуре, которую Марк приобнимает в ответ.

Вижу это и резко перевожу всё своё внимание на Кэти, лишь бы не расплакаться на глазах у всех. Лишь бы не дать Марку понять, какую боль он причиняет мне в данный момент. Пытаюсь сконцентрироваться на словах подруги, улыбаться ей в ответ, но получается не очень. Глаза опять начинает жечь, а слезливый ком перекрывает горло. Особенно сложно становится после того, как Кэти знакомит меня с присутствующими. Марк коротко сообщает, что мы