Твои краски. Искусство требует жертв - Irina Smychkova

Девушка говорит искренне и мне льстит, что у меня появились единомышленники по поводу моего искусства.

Мы пересекаем почти весь зал. Возле очередной моей работы стоит Николас Голдмен, который как всегда сильно жестикулирует и ругается, а рядом стоит взрослый мужчина лет пятидесяти. Он стоит спокойно, что-то пытаясь объяснить мистеру Голдмену. Светлые волосы, не слишком длинные. Морщины на лице мужчины, как я понимаю, мистера Бейна, настолько ярко выражены, что я отмечаю сразу – работа у человека не легкая. Бейн одет в темную рубашку и темные брюки, а вот мистер Голдмен в джинсах и майке, абсолютно соответствуя местной моде Портленда.

Видно сразу, что мистер Бейн не местный. Он из тех кругов, где обитают высшие слои общества. Держит спину прямо, на восклицания критика реагирует крайне спокойно, и когда мы с Сарой приближаемся к ним, немного манерно целует мне запястье, склоняясь, как истинный джентльмен.

– Очень приятно с вами познакомиться, мисс Уильямс.

Зеленые глаза смотрят на меня заинтересованно, а добрая улыбка мужчины заставляет немного расслабиться. Если человек летел из самого Нью-Йорка и говорит, что разбирается в искусстве, остается только проверить. Насколько сильно.

– Вот и вы, мисс Уильямс! – Николас Голдмен слишком эмоционально реагирует на мое появление. – А я как раз объясняю уважаемому мистеру Бейну, что в наше время искусство все дальше и дальше отдаляется от реальности, – он смотрит на не местного эксперта с враждой. – Он же, напротив, считает, что большим спросом пользуются те работы, которые приближены к реальности, что абсолютно неверно! – мистер Голдмен взмахивает рукой в знак протеста, и я решаю перевести разговор в другую сторону, но меня опережает эксперт.

– Дорогой Николас, с тобой можно вечно дискуссировать на эту тему, но прошу меня извинить, я бы хотел уделить внимание хозяйке выставке.

– Для этого есть фотографы! – словно не слыша, продолжает стоять на своем критик. – Если людям хочется реальности, то пусть покупают фотографии, а не ходят на выставки! Разве я не прав, мисс Уильямс? Я считаю, что искусство – отдельный мир со своими взглядами, или я ошибаюсь? – мистер Голдмен смотрит на меня внимательно и чуть заметно усмехается.

Я не успеваю открыть рот, как меня крепко берет под руку мистер Бейн и легонько толкает в сторону от перевозбужденного мистера Голдмена.

– Мы с вами еще поговорим, Николас! – через плечо кидает эксперт.

– Запомните мои слова, мисс Уильямс! Никому не нужна реальность! – кидает нам вслед мистер Голдмен.

От его слов мне становится неудобно, хотя я даже рта не раскрывала. Мы останавливаемся возле одного из моих пейзажей, и я подбадриваю себя перед интересным разговором с экспертом.

Сара, без слов понимая меня, молча удаляется к своему столу и начинает что-то искать в компьютере, не поднимая головы. Правильно, пусть выявит причину, почему так резко упали продажи картин.

– Соответствующе выглядите, мисс Уильямс, – слова эксперта заставляют поднять взгляд и заглянуть в его зеленые глаза.

– Не поняла вас? Чему соответствующе?

– Вашим картинам, – он сделал небольшую дугу рукой, показывая на мои работы. – Они полностью отражают вас, разве не видно? Вы такая же открытая и светлая как они, признаться, я такой вас и представлял себе.

– Благодарю, мистер Бейн, за вашу весьма странную оценку.

– Прошу прощения, – он протягивает руку. – Сантьяго Бейн, я представляю музей «Метрополитен1» в Нью-Йорке.

Я не верю своим ушам и удивленно смотрю на солидного мужчину.

Музей искусств «Метрополитен» обладает знаменитейшими произведениями живописи и скульптуры в мире. Гордостью музея является картинная галерея. Среди блистательных шедевров живописи картины Рубенса, Моне, Ренуара, Ван Гога. Каждый год проводится «Ежегодный отчет», в котором перечисляются новые приобретения.

Я стараюсь держать себя в руках и делаю медленный вдох.

– Звучит вдохновляюще, – отвечаю ему и после дежурной улыбки жмем друг другу руки.

– Я надеюсь на это, мисс Уильямс, вдохновение ваше весьма ценно, – он вглядывается в работу, где изображен мой родной дом в Ванкувере. – Вы в курсе, что у вас рука Моне?

– Рука Моне?

– Да, именно, рука Моне. У вас стиль письма крайне похож, – Сантьяго прищуривается. – Да, определенно, и даже техника приближена к его стилю, поразительно!

Я непонимающе смотрю на него.

– Но я никогда не старалась быть на кого-то похожей. Да, Моне мне нравится, но я считаю, что у меня своя техника работы.

– Я не хотел вас обидеть мисс Уильямс, ни в коем случае, – в глазах эксперта я вижу сожаление и расслабляюсь.

Не люблю, когда меня с кем-то сравнивают. Я есть я. Хочется, чтобы именно частичка меня была в моих работах, а не другого человека.

– На данный момент в Лос-Анджелесе в музее Гетти2, проводится выставка некоторых произведений из «Метрополитена» и я хотел бы лично пригласить вас, – мистер Бейн улыбается. – Поскольку музей заинтересовался вашими работами, мисс Уильямс, точнее вашей техникой, мы хотели бы вас видеть на следующей неделе.

От услышанной новости я замираю, и, не мигая, смотрю на Сантьяго Бейна, понемногу до меня доходит, какой шанс мне выпал. Музей Пола Гетти самый популярный музей современного искусства города Лос-Анджелеса.

Черт. Я и так сильно просрочила с заказом Джеймса, а если улечу в Лос-Анджелес, точно ничего не успею. Но отказаться?

– Почту за честь, мистер Бейн, присутствовать на выставке.

– Рад слышать это. Будет небольшое награждение местных скульпторов и далее небольшой банкет в честь праздника, поэтому советую вам выглядеть подобающе. – Он смеется и уточняет, – например, как сейчас.

Я тоже смеюсь и не могу поверить, что меня пригласили посмотреть произведения знаменитых художников, но где-то тут чувствую подвох. Интуитивно задаю следующий вопрос:

– Откуда вы узнали про меня? Я не такая известная личность среди художников, мистер Бейн.

– Сара предупреждала меня, что вы склонны всех подозревать в заговорах, – эксперт смотрит по-доброму, будто он мой старый приятель, который знает меня уже давно. – Но уверяю вас, только благодаря вашему агенту, который постарался распространить рекламу о вашей выставке, я узнал о вас. Да-да, благодаря Саре. Видите, сколько людей у вас? Скажу вам, для начинающего художника это весьма и весьма неплохо.

– Спасибо. – Я чувствую себя неловко перед человеком, у которого опыта побольше, чем у меня.

– Ваш агент был весьма дружелюбен и дал ваш адрес электронной почты. Я сообщу вам, когда именно будет торжество.

– Благодарю вас, мистер Бейн, не могу передать словами, насколько я рада приглашению в музей Гетти.

– До скорой встречи, мисс Уильямс. – С этими словами Сантьяго берет меня за руку, легко прикасается губами к запястью и удаляется из выставочного зала.

Я продолжала осмысливать наш разговор, всматриваясь в холст. Наш дом в Ванкувере. Это обычный дом, такой же, как и все дома на нашей улице – одноэтажный, бежевый, почти белый. Наш задний двор. Зеленая лужайка, скамейка с небольшим навесом и качели с красными сидениями на цепи. Был солнечный день и на картине много света.

Мистер Бейн в самое яблочко попал, заметив, что картины светлые и открытые. Значит, я старалась не зря. И то, что меня пригласили на такое важное событие, пока не укладывается в голове. Я увижу знаменитых художников современности и более того, смогу поговорить с ними.

Но как я успею сделать заказ? Мой срок превратился в чуть больше недели, из-за поездки. Неизвестно еще, сколько пробуду в Лос-Анджелесе. Может попросить Джеймса, чтобы увеличил сроки? Нет, это бред – просить, поскольку он сам из четырех недель сделал три. И деньги ведь не вернешь, я уже обещала Бонни подарок.

Значит, не буду терять ни минуты.

Ни секунды!

Быстро достаю из сумки телефон и набираю номер сестры, бегу через зал и на прощание махаю рукой Саре, которая разговаривает с людьми. Она тоже машет в ответ, показывая, что сильно устала, а на другом конце провода уже ответили.

– Да ладно?! Ты летишь в Лос-Анджелес?! – восклицает сестра.

После четырех часов поиска подходящего автомобиля мы с сестрой забрали из салона последнюю спортивную модель «Лексуса». Пришлось взять недостающую сумму из отложенных денег, лишь бы не слышать рев Бонни возле машины. Были стандартные цвета, серебристый и черный. Сестра остановилась на черном, чем меня несказанно смутила.

Черный. Такой же, как у Джеймса.

Бонни сидела в солнцезащитных очках, с полным ртом жевательной резинки, за рулем своей новой машины, но, тем не менее, внимательно следила за дорогой. В этом отдам ей должное, водит она машину куда лучше, чем я. По пути домой рассказала о мистере Бейне и о нашем разговоре. Сестру эта новость удивила так же, как и меня.