Разгром на востоке. Поражение фашистской Германии. 1944-1945 - Юрген Торвальд

Число беженцев в пределах города нельзя было оценить с какой-либо точностью. Но население Дрездена насчитывало семьсот тысяч человек. Город не имел противовоздушной обороны, потому что Гитлер приказал всем зенитным частям уйти к Одеру.

Первая волна тяжелых британских бомбардировщиков приблизилась между девятью и десятью часами ночи со стороны Голландии. Между 22.09 и 22.35 они сбросили приблизительно три тысячи высоковзрывчатых бомб и четыреста тысяч боевых зажигательных средств на полностью неподготовленный город. Бомбежка была хорошо спланирована. Бесчисленные зажигательные бомбы поджигали большие сектора города, особенно в старых кварталах. Жестокий красновато-желтый отблеск сиял на улетавших самолетах.

Целые городки были уничтожены. Горящих зданий и руин так много, что с огнем не могли справиться ни пожарные, ни чрезвычайные команды. Спасательные команды были посланы из Берлина, Лейпцига и Галле. Преодолев обледенелые шоссе, они достигли города и вошли в него, как только смогли. Команды состояли из мужчин, закаленных в огне сотен пожаров, видевших тысячи мертвых и раненых с 1943 г. Но то, что предстало их взорам теперь, заставило их содрогнуться.

Все же это было только началом. Вскоре после полуночи сообщили о новых формированиях самолетов, приближающихся с нескольких направлений.

В 1.22 14 февраля следующая волна самолетов появилась над городом и сбросила приблизительно пять тысяч высоковзрывчатых веществ и двести тысяч зажигательных средств. Эта вторая волна, ориентируясь по пламени горящих областей, должна была сбросить свой груз в темные пятна, чтобы закончить разрушение. Бомбы упали в толпы, которые выбежали из уже пылающих частей города. Разрушающиеся здания, особенно по оси восток – запад, которая когда-то проходила через весь город, перекрывали улицы и отрезали пути к спасению. Десятки тысяч людей сгорели заживо или задохнулись. Огненная буря породила всасывание настолько мощное, что в некоторых местах оно втянуло взрослых людей в огонь.

Третий авиарейд около полудня 14 февраля завершил результаты предыдущих налетов. Две тысячи высоко-взрывчатых веществ и пятьдесят тысяч боевых зажигательных средств было сброшено на город, который уже лежал в руинах.

Точное число жертв никогда не было определено. Большие части прежнего города оставались недоступными в течение долгого времени.

В подвалах трупы находились в таком состоянии, что было невозможно отделить их. Не было никакого выбора, кроме как полностью разрушить их огнеметами. В резервуарах с водой на улицах, установленных для защиты от распространения огня, плавали тела тех, кто бросился в воду, когда их одежда была в огне, и утонул. Луга Эльбы были усеяны трупами беженцев, которые погибли под пулеметами низколетящих самолетов-истребителей союзников.

Большая часть трупов в городе были голыми. Огненная буря сорвала их одежду. Они были красными и раздувшимися от высокой температуры. Железнодорожная станция была опустошена. В ее цокольном этаже оказалось две тысячи мертвых. Они задохнулись и теперь плавали в воде, которая вытекла от сломанной магистрали и затопила станцию. На кладбищах вокруг города были использованы экскаваторы, чтобы рыть могилы, в которых были погребены восемнадцать тысяч мертвых. Шесть тысяч других, от некоторых из них остались только части, были кремированы на решетке, которая была построена в выгороженной специально для этого части в центре города. Скоро подсчет велся только по числу найденных голов. Шестьдесят пять процентов из тех, кто был найден, нельзя было идентифицировать.

К 1 апреля двадцать девять тысяч жертв были убраны. Но еще десять – пятнадцать тысяч, как оценивали, все еще оставались под щебнем.

Сообщения и слухи о событиях в Дрездене бросают темную тень на поведение союзников. Союзнические военно-воздушные силы напали на одну область. Это означало только одно: целеустремленное истребление. И еще сильнее вселяло в немцев ту дикую надежду на обещанное фантастическое чудо, которое принесет победу и спасение, несмотря ни на что, если только очень ждать его.

В Нижней Силезии Конев продолжал наступление. Его войска захватывали один город за другим. Позади русских линий фронта цитадели Глогау и Бреслау начали смертельную борьбу. Несмотря на все обещания, им так и не пришли на помощь.

1 февраля генерал Шёрнер отозвал командующего цитаделью Бреслау и послал генерала фон Альфена вместо него.

Фон Альфен принял участие в отступлении с фронта на Висле. Он видел сражение с русскими бронетанковыми войсками, имел вполне достаточные возможности изучить русскую тактику и в сражении и в захвате. Он показал себя достойным во многих трудных ситуациях. Шёрнер взял его как человека, который защитит Бреслау без отступления.

В докладе о своих действиях в Бреслау фон Альфен написал: «Для защиты Бреслау мы имели некоторое число ужасно организованных батальонов и батарей и приблизительно пятнадцать тысяч плохо вооруженных войск народной армии. Гражданское население все еще насчитывало двести пятьдесят тысяч. Ситуация с поставками изменилась. Пищи было вполне достаточно, потому что Силезия служила национальным складом. Но оружия и боеприпасов оказалось совершенно недостаточно. Транспортировка была в полном беспорядке. Грузовые сортировочные станции заполнены оставленными поездами. Грузовики двигались беспорядочно. Угля было достаточно до конца марта. Однако не было никаких фортификационных укреплений, кроме нескольких маленьких пехотных укреплений, относящихся к 1914 г.».

В то же время среди немецких активов в конце февраля было желание войск и гражданского населения удержать Бреслау. В то время, когда окружение стало полным, была дана официальная информация в Бреслау о том, что ситуация на Западном фронте стала намного более устойчивой, что надвигалась передача значительных сил с запада в Силезию и Померанию и что готовилось начало решающего контрнаступления, чтобы взять русских в широкий двойной охват и уничтожить их посредством нового оружия. Люди в Бреслау в то время не могли видеть, что эти коммюнике не соответствовали действительности.

Немедленно после окружения Бреслау Шёрнер обещал организовать по воздушному пути адекватную поставку боеприпасов. Владение аэропортом в пригороде Гандау и его содержание, таким образом, стало критическим для защиты города. Строительство дополнительной посадочной полосы было начато на так называемом Фризском Лугу, но еще не было закончено.

Русский фронт так близко подошел к аэропорту Гандау, что любое приземление там в течение дня было невозможно. Погода и возросшая сила русских зенитных батарей скоро сделали приземление грузовых воздушных судов трудным и сомнительным даже ночью. Кроме того, было недостаточно грузовых воздушных судов и должны были выручить самолеты-истребители. Но самолеты-истребители из-за высоких скоростей приземления и старта не могли использовать аэропорт и должны были сбрасывать свой груз на парашютах. Сбор боеприпасов, сброшенных на парашютах, занимал время. Часть сброшенного попадала в реку Одер или даже на вражескую территорию. Поставки боеприпасов были скудными.

Враг напал без задержки. Горячие бои происходили в южной части города. Об упорстве защитников говорит то, что русским потребовались десять дней – с 20 февраля до 1 марта, чтобы проложить путь в город глубиной два с половиной километра. Уличные бои были сильными и упорными. Русские сначала поджигали угловое здание квартала боевыми зажигательными средствами всех видов. Когда огонь вытеснял защитников, их ударные войска, несущие оборудование, гасящее огонь, овладевали угловыми зданиями. Таким образом они продвигались вперед шаг за шагом. Приходилось тоже поджигать здания, чтобы они не достались врагу. В одной области, где оборона была достаточно крепка, сожгли дотла все важные здания. Эта мера оказалась особенно обременительна для населения. Но это не имеет никакого отношения к тому, что окружной руководитель Ханке позже назвал «пустыми пространствами».

Как только враг вошел в южную часть города, магистраль коллектора более 1,8 метра высотой следовало заблокировать.

К концу февраля обстрелы и воздушные бомбежки городских секторов, не расположенных непосредственно в зоне сражения, увеличивались день ото дня. Нехватка боеприпасов сделала нецелесообразной стрельбу по самолетам.

В конце февраля русские преуспели в пропаганде и начались серьезные беспорядки среди гражданского населения. Сразу после утренних последних известий немецкого имперского радио и на той же длине волны поступило следующее специальное сообщение для Бреслау: «Люди Бреслау! Час освобождения пришел. Две проверенные в бою танковые дивизии прорвались через русское окружение на юге города. Торопитесь на юг, встречайте ваших освободителей!» Этому сообщению поверили даже многие чиновники. Только в последний момент удалось предотвратить массовое перемещение на юг, в военное заграждение русских.