Голиаф - Вестерфельд Скотт

— Вы британцы? — осведомился он на английском с незнакомым акцентом.

Дэрин, которая как раз успела освободиться от летной сбруи, учтиво поклонилась:

— Так точно, сэр. Мичман Дилан Шарп, к вашим услугам.

— Вот незадача.

— Прошу прощения?

— Я, кажется, акцентировал, чтобы в данной экспедиции не были задействованы никакие державы, кроме России.

Дэрин моргнула:

— Прошу извинить, сэр, я насчет этого не в курсе. Хотя вижу, вам действительно слегка не по себе.

— Этим я обязан вам. — Брюнет тростью указал на парящий в вышине корабль. — Но что британское воздушное судно делает, можно сказать, в самом сердце Сибири?

— Спасает вас, черт возьми! — отбросив всякое чинопочитание, крикнула Дэрин. — И разводить дискуссии на этот счет у нас просто нет времени. Сейчас корабль в нескольких милях начнет сбрасывать пищу зверью, чтобы как-то его от нас отманить, хотя бы на некоторое время. Но этого хватит ненадолго.

— Прошу заметить, молодой человек, торопиться вовсе не обязательно. Этот периметр вполне надежно защищен.

Дэрин скептически оглядела кольца колючей проволоки на расстоянии нескольких шагов.

— Позвольте в этом усомниться, сэр. Одного водородного летуна те медведи уже, кажется, слопали. Если они почуют на земле еще одного, проволока их не остановит.

— Ой ли? Смею вас заверить, она остановит любое живое существо. Авек плезир! — Брюнет подступился к заграждению и вытянул трость. Стоило ее металлическому наконечнику коснуться проволоки, как в воздух с жарким треском взлетел сноп искр.

— Ого! — Дэрин инстинктивно отшатнулась. — Что за чертовщина?

— Мое изобретение — так, легкая импровизация, пока еще зачаточная и далекая от совершенства. Но, с учетом обстоятельств, необходимая.

Дэрин с ужасом глянула на Гекели, которого сведущие люди, впрочем, уже оттаскивали от забора на безопасное расстояние. Что ж, по крайней мере, с ума здесь спятили не все.

— Пожалуй, я назову его «забор электрик», — довольный произведенным эффектом, развивал свою мысль брюнет. — Так что медведи держатся от него подальше.

— Еще бы им не держаться, — пораженно сказала Дэрин. — Но мой корабль — живой водородный летун. Так что этот ваш забор на время посадки надо будет отключить, иначе мы все взлетим на воздух.

— Это само собой. Только медведи об отключении знать не будут. Работы профессора Павлова в данном смысле весьма наглядны и поучительны.

Дэрин ученую блажь брюнета проигнорировала:

— Эта полянка для моего корабля тесновата. Нам надо будет выбраться туда, где деревья вповалку. — Она медленно повернулась, пересчитывая стоящих людей. Всего двадцать восемь; быть может, на три сотни кило тяжелее только что скинутого груза. — Это все? С таким весом быстро подняться не так-то просто.

— Эти трудности мне понятны. Я сам прибыл сюда воздушным судном.

— В смысле, на том летуне, который мы видели? Что с ним вообще, черт возьми, произошло?

— Мы скормили его медведям, мистер Шарп.

Дэрин отступила на шаг:

— Вы что?

— При планировании моей экспедиции царские советники не учли отдаленности данного района. Запасы провианта оказались недостаточны, и медведи грузового состава стали проявлять свои охотничьи инстинкты. По этой причине судьба всего проекта оказалась под угрозой. Надо было принимать какое-то решение. — Брюнет повертел тростью. — Впрочем, знай я тогда, что в итоге в дело вмешается британский воздушный флот, я бы, возможно, поступил по-иному.

Дэрин, будучи все еще не в силах поверить в услышанное, покачала головой. Расправиться так с бедной безвинной животиной? И как царь посмел послать британский воздушный корабль для спасения этого безумца, скормившего своего собственного летягу медведям?

— Прошу прощенья за вопрос, сэр, но кто вы, черт возьми, такой?

Усатенький брюнет выпрямился и, откашлявшись, с нарочитой галантностью протянул руку:

— Я Никола Тесла. Приятно, так сказать, познакомиться.

ГЛАВА 7

«Левиафан» находился на расстоянии нескольких миль от стоянки, когда в его днище открылись створки бомбового отсека и с десятисекундными интервалами начали выпадать тюки вяленого мяса. С выпадением каждого тюка корабль поднимался в воздухе чуть выше.

— Уловка хитроумная, ничего не скажешь, — признал мистер Тесла. — Разумеется, доставь вы сюда эту пищу раньше, у меня бы по-прежнему было воздушное судно.

Дэрин бросила на него недобрый взгляд. Этот человек говорил о содеянном так легко, словно это не он скормил бойцовым медведям не только своего летуна, но, как она теперь поняла, и мамонтин, и даже лошадей своего грузового состава. И все лишь для того, чтобы задержаться в этом треклятом месте еще на несколько недель.

— Чем же вы здесь занимались, мистер Тесла?

— А вы, мальчик мой, так и не догадались? Разумеется, изучал здешний феномен.

— Ну и как, выяснили, что его вызвало?

— Причина происшедшего была мне известна изначально. Любопытство вызывали разве что результаты. — Плотоядно шевельнув усиками, он поднял руку. — До поры, сами понимаете, я вынужден хранить это в секрете, но скоро мир обо всем узнает.

Его глаза безумно блеснули, и Дэрин поскорей отвернулась к «Левиафану», настолько ей стало неуютно.

Без всяких сомнений, это был тот самый Тесла, что изобрел пушку Теслы — орудие сродни молнии, что дважды чуть не погубило «Левиафан». Ученый-жестянщик, создатель секретных видов оружия германцев, и в то же время царь дал ему карт-бланш в дарвинистской России.

Все это просто не укладывалось в голове.

Дэрин вспомнила о загадочном устройстве, скрытом на нижних палубах «Левиафана». Она с тревогой подумала о том, для чего этому человеку взбрело в голову тайком притащить его сюда. Ведь явно не для отпугивания медведей.

Моторы «Левиафана» зажужжали легче. Бомбометание закончилось.

— Сейчас они подойдут, — встрепенулась Дэрин. — Нам надо направляться к поляне.

Тесла, взмахнув тростью, что-то произнес, вероятно, по-русски. Люди дружно разбежались по лачугам и вернулись обратно уже с объемистыми рюкзаками на плечах.

— Прошу прощения, сэр, но все эти принадлежности брать с собой нельзя. Мы все вместе уже и так весим тяжелее некуда.

— Я едва ли могу бросить здесь свои фотоснимки и образцы, молодой человек. На сбор этих материалов ушли годы!

— Но если корабль не сможет подняться, им все равно суждено пропасть. Вместе с нами!

— В таком случае вам придется потесниться. Или оставить моих людей здесь, внизу.

— Вы с ума сошли? — гневно воскликнула Дэрин. — Послушайте, сэр! Если вы хотите остаться здесь со своими образцами и пойти на корм медведям, то это ваше дело. Но эти люди пойдут со мной без всякой поклажи!

Тесла желчно рассмеялся:

— Боюсь, вам придется объяснить это им. Как у вас с русским, мистер Шарп?

— Превосходно, — сблефовала Дэрин, оборачиваясь к людям. — Кто-нибудь из вас говорит по-английски? Ду ю спик инглиш?

На нее смотрели в растерянности. Один человек брякнул наобум английское ругательство, но на этом его словарный запас, вероятно, иссяк, и он пожал плечами.

Дэрин стиснула зубы, мысленно костеря Алека за то, что его сейчас нет рядом. При всем своем багаже бесполезных знаний он мог свободно изъясняться на нескольких языках. И этот ученый сумасброд, быть может, внял бы голосу своего собрата-жестянщика.

Она снова оглядела людей. Вероятно, некоторые из них управлялись с ныне погибшим летуном, а потому могли разбираться в весовых ограничениях… Впрочем, на пантомиму не было времени. Сквозь безмолвную чащу эхом доносился рев медведей, вероятно уже нашедших первые тюки с едой и завязавших из-за нее грызню.

— Выводите ваших людей, сэр, — приняла решение Дэрин. — Обсудим все на корабле.

Чтобы выйти на опушку, ушло несколько минут, и еще немного, чтобы отыскать сравнительно ровную площадку, где мог бы приземлиться «Левиафан». Понятие «ровная» было, конечно, сугубо условным. Здесь, рядом с эпицентром разрушения, деревья лежали не аккуратно, а вроде счетных палочек у нерадивого школяра, дикой мешаниной. А еще было полно торчащих вразнобой пней.