Оранжевая страна. Книги 1-3 (СИ) - Башибузук Александр

– Герр гауптман, по вашему приказанию отряд построен! – четко доложился Шнитке. Он принял командование над обоими национальными отрядами – Ла Марш схлопотал пулю в плечо и пока выбыл из строя. Но, к счастью, ненадолго: Лизхен говорит, ничего страшного – просто глубокая царапина.

В очередной раз спросил у себя, за каким хреном я влезаю в эту бодягу, в очередной раз не смог ответить; приказал Вене прихватить коробку с трофейными револьверами и, тихонечко матерясь, поплелся к строю.

Окинул волонтеров взглядом и еще раз убедился, что победа у нас случилась пиррова. В строю стояли всего десять волонтеров. Четырех человек – двух французов и столько же немцев, англы все-таки убили. Еще пять человек тяжело ранены – один из них, скорее всего, до утра не доживет, а остальные, тоже почти все, в разной степени порезанности. Но как бы там ни было, мы все-таки победили…

– Солдаты! – громко, но спокойно сказал я и направился вдоль строя. – Сегодня случился великий день. Великий, потому что сегодня родились на свет солдаты! Настоящие солдаты! Я не побоюсь этого слова! – Дошел до края шеренги и повернул назад. – Битва при Утгере уже вписана в историю этой войны. Но это не последняя наша битва: впереди много крови – крови, которую мы заберем у бриттов. А теперь, в ознаменование победы, я хочу вручить вам личное оружие! Которое вы заслужили своей храбростью. Отряд, смир‑р-рно!!!

Прошелся вдоль строя и каждому волонтеру пожал руку, а также вручил револьвер. Патетично? Да! Пафосно? Да! Но я видел глаза этих людей: глаза, полные восхищения собой и своим командиром. А это значит – я все сделал правильно. А еще, если получится, я каждому за свой счет именную надпись на рукоятку приделаю. Вот так. И Веничку не забыл – вручил дамскую облезлую пукалку, неизвестно как попавшую к уланам, да еще сломанную, кажется…

Затем, из вредности характера, поорал немного на личный состав – как говорится, указал на ошибки, приказал готовиться к утреннему маршу, пообещал спустить три шкуры с часовых – и отправился допрашивать пленных, которых у нас оказалось аж целых девять человек, и трое из них были довольно серьезно ранены. К счастью, не смертельно. Ранеными занималась Лиза, организовав со своими добровольными помощниками что-то вроде походно-полевого лазарета, а остальные сидели под деревиной, очень смахивающей на баобаб. Связанные, с расквашенными физиономиями, унылые и страшно перепуганные. Кстати, порадовали часовые, при виде меня четко взявшие винтовки на караул. Начинают службу понимать, начинают…

Я присел рядышком, молча поглядел на бриттов, явно не прибавив им мужества, и приказал караульному:

– Солдат, бери вот этого, с нашивками – и за мной.

Бритты совсем приуныли, вообразив, что их товарища тянут на казнь, в лучшем случае – на пытки. Но я как раз беспредельничать не собираюсь – и так на душе грехов хватает, да и нужды особой нет. Дело в том, что клиенту будет способней душу свою изливать вдали от товарищей. Опять же, ложный героизм и круговая порука очень способствуют общему урону организму пленных, а оно мне совсем не надо.

– Присаживайтесь… – и развязал немолодому британцу руки. – Я капитан Игл. Представьтесь.

– Уорент Джозеф Престон, сэр… – потирая запястья, сообщил англичанин. – Вторая кавалерийская бригада, двенадцатый уланский полк, сэр…

– Кто командир бригады? – Я в упор рассматривал бритта и никак не мог обнаружить в себе хотя бы капельку ненависти к этому немолодому мужчине.

Обычная серая косточка, выше уорента ему никогда не подняться. В чем-то даже симпатичен: глаза умные, взгляд открытый, особого страха не выказывает. Вот что мне с ними делать? Жратвы и так на сутки осталось, а медикаментов вообще кот наплакал.

– Подполковник Бродвуд, сэр…

Я приметил, что уорент колеблется, плеснул в колпачок от фляги немного рому и протянул ему:

– Держите, Престон, и не надо строить из себя героя. Мне от вас особо ничего не надо. И так все знаю. Впрочем…

– Спрашивайте, сэр… – Англичанин выпил ром и согласно кивнул головой. – Только я действительно почти ничего не знаю.

– Как вы оказались так далеко от Кимберли?

Оказалось, что уланов послали разыскивать пропавший разъезд, ранее отправленный на разведку. Да, тот самый, который ваш покорный слуга отправил в страну вечной охоты. Оказывается, у покойного Арчибальда Мак-Мерфи, чей маузер сейчас висел у меня через плечо, отец носил немалый чин в Генеральном штабе, вот командир полка и решил выслужиться. Уланы спокойно проскочили линию фронта, кстати, практически не существующую, затем обнаружили место побоища и пошли по следу за нашим фургоном. Ну а дальше… дальше вы все уже знаете.

Я его еще немного порасспрашивал, в основном сравнивая свои знания с реальностью. Думаю, современные историки многое отдали бы за такую возможность. Впрочем, откуда они здесь возьмутся, историки те, особенно современные?

Все оказалось примерно так, как я и представлял. Вплоть до воистину русского бардака и такой же несогласованности, царившей в британской армии. К примеру, почти все уланы оказались вооружены револьверами «веблей» армейской модели образца 1896 года, что немного противоречило моим данным: уланам вроде бы полагался только карабин – это, конечно, кроме офицеров. Но оказалось все просто: кое-кто из больших армейских чинов, имея паи в оружейных компаниях, пробил госзаказ и предпринял в общем-то хорошее начинание, даже успели несколько кавалерийских частей перевооружить, но потом, как водится, все похерилось из‑за отсутствия финансов и просто волокиты. Перевооружение отменили, даже начали назад изымать, но не успели – началась война. А положенные уланам пики они самостоятельно с собой не брали, так как это дреколье оказалось бесполезным – буры напрочь отказывались устраивать кавалерийские свалки.

Я еще немного поговорил с пленным и отправил его отдыхать. А остальных даже не стал допрашивать, так как ничего нового не ожидал от них услышать. А потом… потом опять пришлось спасать Вениамина… Да когда же этот день кончится, мать его ети!!!

В лагерь приперся медоед. Да, эта упертая, вздорная и свирепая животина, всем нам хорошо известная по множеству фильмов. Сначала зверюга рыскала в окрестностях, а потом, привлеченная запахом меда, которым вздумал закусывать Веничка, бесстрашно вторглась в лагерь и определила себе Вениамина как личного врага. Нет чтобы добровольно сдаться – так студент взял и пнул животину…

– А‑а‑а!!! – ревел Веня, дергая ногой с вцепившимся в штанину медоедом.

– А‑а‑а… Помогите, да помогите же ему!!! – Лизхен лупила палкой по животному, через раз попадая по самому Веничке.

– Да стой же, окоянный, тудыть твою ети!!! – Вокруг них метался Степан и целился в медоеда из револьвера, но никак не мог прицелиться, так как Веня, справедливо опасаясь урона своему здоровью, постоянно сбегал с линии прицела.

А все остальные тупо ржали, даже пленные…

Вот как это называется?

Хотел сначала вырубить студента, а потом уже расправиться со зверюгой, но потом просто взял жестянку с медом и бросил рядом с побоищем. Медоед мгновенно отцепился от врага, утробно урча, подхватил добычу и убрался вон. А я еще придержал Степана, хотевшего его застрелить. Пусть зверек валит отсюда, хватит на сегодня смертей. Опять же, не меня он потрепал, а клятого студента. Вот же позор какой: двое соотечественников – люди как люди, а третий… тьфу ты…

В общем, пока суд да дело, день подошел к концу. Проверил караулы, наскоро обмылся и отправился спать…

– Михаил Александрович, вы меня поохраняете? – застенчиво попросила Лиза, помахивая полотенцем. – Я помыться хочу.

– Я могу! – Высунул свою мордочку из‑за фургона Вениамин. Высунул – и, разглядев выражение моего лица, сразу спрятался.

А там его перехватил и утащил с собой Адольф Шнитке, которому я присвоил звание сержанта и отдал распоряжение драть студента в хвост и в гриву. Вообще очень пригодным оказался дойч – для сержанта лучше и не придумаешь. Живенький, как ртуть, педантично исполнительный и, главное, с командным голосом – ревет аки медведь, любо-дорого послушать. Но тоже себе на уме, явно не дурак. По взгляду видно.