Евреи, которых не было. Кн. I - Андрей Буровский

Но, может быть, раса там или не раса, а евреи все-таки чем-то особенный народ?! Например, уже своей невероятной древностью. Основу полуграмотной книги американского раввина Даймонта, которую мы еще много раз будем цитировать, составляет «пафос еврейского единства, которое одно… обеспечивает еврейству величие и бессмертие, составляющие сквозную тему его истории» [17, с. 11].

По мнению мистера Даймонта (и не его одного, как нам предстоит убедиться), «…еврейская история развертывалась на фоне не одной, а по крайней мере шести цивилизаций. Этот факт противоречит утверждениям многих исторических школ, которые считают, что любая цивилизация… живет только один срок и срок ее существования – пятьсот, от силы тысяча лет. Однако евреи, как мы видим, живут уже четыре тысячи лет. У них была не одна, а шесть разных культур в рамках шести различных цивилизаций, и, скорее всего, будет и седьмая. Как согласовать этот факт с историей?» [4, с. 24].

«Тем не менее они (евреи. – А.Б.) умудрились (переходя из цивилизации в цивилизацию. – А.Б.) сохранить общую этническую идентичность и культуру» [4, с. 25].

На наш взгляд, тут и «согласовывать с историей» решительно нечего, потому что все, сказанное мистером Даймонтом, — чистейшей воды мифология.

К моему удивлению, представление о себе, как о «библейском народе», широко распространено в еврейской среде. Формы этого осознания, конечно же, очень отличаются у разных людей – в зависимости от их культурного и нравственного уровня.

Мой народЯ от бабушки это слышал

И нередко теперь во снеВижу концлагеря и гетто,Звезды желтые на спине.Окровавленные младенцыУстремляют свой странный взглядНа Майданек и на ОсвенцимИ на печи, что там дымят.И какой-то там толстый оберет,Запах пепла вдохнув, изрек:«Ничего, мы их всех угробим,До единого, дайте срок!Мы их пытками, мы их газом,И еврейский вопрос решен!»Повзрослел я как будто сразуИ не верил, что это сон.Только оберет дурел от стоновПродолжая стрелять в упор.Шесть загублено миллионов,Моих братьев, моих сестер!Но и нынче от лап паучьихРасползлись по земле следы,Новым фюрерам, новым дучеНе приелось и не наскучитРассуждение, что живучиИ виновны во всем жиды!И им бы крикнуть в лицо нам: «Юде!»,В удушающий бросить газ…Но такого уже не будетНикогда торжества у вас!Да, не будет! Поймите, наци:Наши судьбы у нас в руках!Будет Эйхман в петле болтатьсяВ назидание вам в веках!Нас на старый аршин не мерьте,Время круто ушло вперед,—А еврейский народ бессмертен,Мой библейский.святой народ!

1 [18, с. 4]

[1] По просьбе редактора журнала «Барьер» Юрия Лесмана сообщаю, что стихотворение помещено в журнале ошибочно и не отражает линии журнала.

Конечно же, эти стихи отражают мировоззрение не основной и не самой значительной части евреев… Я бы даже сказал, не самой приличной их части. Но такие воззрения, среди прочих, в их среде присутствуют, и не замечать их – не очень разумно.

Впрочем, и несравненно более культурные люди удивительным образом соглашаются с мистером Даймонтом: например, «группа профессоров Иерусалимского университета, принадлежащая к особому направлению в еврейской историографии, которую принято называть «Иерусалимской школой» [9, с. 2]:

«… авторы этого труда сходятся в своих взглядах в том, что все они усматривают в еврейской истории с ее первейших этапов и по сей день – целостность, не делимую даже в разнообразии исторических процессов. Это история народа – религиозной и культурной группы, в которой объединяющее начало преодолевает тенденцию дробления…

…О единстве еврейской истории и ее преемственности свидетельствуют основные исторические факты: воссоздание еврейского государства на древней родине нации, после двух тысяч лет изгнания и рассеяния; жизнь еврейской диаспоры в различных цивилизациях…; проявление всеобщей еврейской солидарности со времен Филона Александрийского и до огромного энтузиазма, охватившего всех без исключения евреев во всем мире, в момент, когда угрожала опасность самому существованию государства Израиль накануне Шестидневной войны» [19, с. 3].

По мнению большинства евреев, с которыми мне доводилось беседовать на эту тему или чьи книги мне доводилось читать, евреи, с которыми мы имеем дело сегодня, — единый народ. Это раз. И современные евреи, и евреи времен вавилонского плена, жившие 25 веков назад, тоже один народ.

А. Дас – израильский автор, в 1958 году в Иерусалиме издал книгу: «Израиль-молодое государство в Азии», где пишет о «нации, существование которой упоминается четыре тысячи лет назад» [20, с. 5].

Некий И. Захар писал в своей книге, вышедшей в США в 1963 году, что евреи «смогут восстановить великолепие еврейской цивилизации» [21, с. 565-566]. Правда, одновременно он писал и про то, что Израиль, вообще-то, создан не для всех евреев, а для евреев Переднего Востока, арабского мира, Восточной Европы, — тех, чья судьба «сложилась менее счастливо», чем на Западе. Так сказать, восстанавливать величие суждено почему-то «менее везучим» среди дорогих сородичей.

Мнение это распространено очень широко, и вовсе не в одной еврейской среде. Мнение разделяют и многие «гои». По мнению лорда Бальфура, одного из создателей государства Израиль, «для еврея определенно имеет место непрерывная духовная преемственность с момента рассеяния его народа». На этом основании лорд Бальфур делает вывод о «возрождении независимого государства Израиль». Не о создании нового государства, а именно о «возрождении» [20, с. 5].

В русской литературе эта же мысль выражается не так протокольно, как в речах политического деятеля Британии, а очень изящно и поэтично. А.И. Куприн ведет повествование от имени военного врача Кашинцева. Кашинцев едет к месту нового назначения, случайно останавливается в корчме, где хозяйка – поразительно красивая еврейка. Среди мыслей – а не есть ли вообще цель существования в овладении такой красивой женщиной и прочих идей в том же направлении, главный герой предается и таким размышлениям:

«Удивительный, непостижимый еврейский народ! – думал Кашинцев. – Что ему суждено испытать дальше? Сквозь десятки столетий прошел он, ни с кем не смешиваясь (кроме вавилонян, эллинов, римлян, галлов, германцев и еще примерно 40 разных народов. – А.Б.), брезгливо обособляясь от всех наций, тая в своем сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пестрая, огромная жизнь Рима, Греции и Египта давным-давно сделалась достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далекой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил повсюду свой крепкий, горячий, южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных божественных книг, сохранил свою мистическую азбуку, от самого начертания которой веет тысячелетней древностью! …Нигде не осталось следа от его загадочных врагов, от всех этих филистимлян, амалекитян, моави-тян и других полумифических народов. А он, гибкий и бессмертный, все еще живет, точно выполняя чье-то сверхъестественное предопределение… Или в самом деле у судьбы народов есть свои, непонятные нам, таинственные цели?…» [22, с. 225-226].

Не имеет смысла цитировать других авторов, потому что легко можно будет собрать буквально десятки цитат, — но все это будет повторением той же мысли, хотя и выраженной на очень разном уровне.

Если говорить об уникальности ебрейской истории, то я готов тут же согласиться со всеми процитированными авторами. Действительно, еврейская история уникальна… как и любая другая история любого другого народа. Например, история украинцев или японцев – чем это она не уникальна и почему не увлекательна?!

Я готов даже согласиться с тем, что «еврейская история слишком увлекательна, слишком интересна, слишком необыкновенна, чтобы оставаться достоянием одних лишь евреев и ученых» [4, с. 13], — правда, с дополнением, что такова история и любого другого народа (например, украинцев или финнов). Но вот с чем я согласиться решительно не в силах – это с представлениями о чуть ли не вечном библейском народе.

Рискую огорчить часть своих читателей, как евреев, так и русских, — но претензии на невероятную древность как раз вовсе не какая-то еврейская особенность. И четыре тысячи лет – тоже не самый длинный срок. Скажем, в Индии любят говорить про «восемь тысячелетий индусской истории», и вот с профессором Алаевым «В коридоре здания Бенгальского азиатского общества… заговорил не старый еще человек в национальной белой одежде, державший в руке папку, завязанную ботиночными шнурками. Горящие глаза свидетельствовали о том, что он жаждет излить кому-то душу…