Даже не мечтай! (СИ) - Соболянская Елизавета

Когда Лилия пожаловалась матушке Мельдине на такой разрыв, та вновь ласково погладила ее по голове:

— Твоя душа мудра, цветочек, она бережет тебя от боли. Ты довольно узнала о себе, чтобы уважать себя, гордится собой и жить дальше без тяжелого груза. Возвращайся из прошлого, пора жить будущим.

Она старалась. Любовалась рассветами и закатами, собирала вместе со жрицей травы, украшала храм букетами, мыла полы и стирала занавеси, готовила простой обед. Обычная жизнь молодой девушки в простой семье.

Но в какой-то момент Лилия поняла, что ей этого мало. В храме не шла речь о выживании, не было нужды проводить весь день в огороде или за ткацким станком. Впервые за последние годы у нее оказалось достаточно свободного времени, чтобы заглянуть в себя с единственным вопросом: кто я?

Ответ прибыл в один из дней. Он лежал в простой корзинке для подношений, которую шустрый мальчишка каждое утро доставлял в храм. Обычно там лежали овощи или фрукты, кусок хлеба, несколько яиц или мешочек крупы, реже попадался кусок полотна или нитки. А на этот раз в корзинке лежала книга. Небольшая, потрепанная в толстом кожаном переплете. На обложке было выжжено: «Материалы и инструменты для хирургических операций» Ниже мелким шрифтом: «Для служителей Домов святой Саты».

Лилия с трепетом открыла обложку и… матушка Мельдина отыскала ее только к обеду:

— Деточка! Ты где? Обедать пора!

Девушка очнулась и виновато посмотрела на продукты в корзинке:

— Простите, матушка, я зачиталась!

— Вот как, — старушка ласково улыбнулась, — нашел, чем порадовать мальчик, молодец! Расскажи-ка, что там написано!

Пока они вдвоем неторопливо шли на кухню, чтобы сварить суп, Лилия коротко рассказала, о чем книга.

— Там изображено все, что может понадобиться доктору, который лечит с помощью скальпеля, а еще описания болезней, ран и способов лечения. Когда я все это знала, — с грустью добавила девушка.

— Ну не все и не сразу, — успокоила ее старушка, — здесь в долине есть хороший кузнец, думаю, он сможет изготовить тебе инструменты.

— Что вы, матушка, это очень дорого! — испугалась Лилия. — Наши доктора берегли свои инструменты, передавали их детям, а порой и внукам!

— Если мастера попросит жрица Светлой, он не откажет, — рассудительно заметила Мельдина, — да еще у кузнеца двое взрослых сыновей, внимание девушки будет для них лестным.

— Нет, я так не могу! — затрясла головой Лилия, — любая работа должна быть оплачена!

— Как знаешь, давай овощи чистить, примирительно сказала старушка.

На другой день, когда лорд Иссиэль измученный долгим ожиданием сам принес корзинку с подношением, на пороге храма его встретила жрица.

— Доброго дня, мальчик. Знаю, что дел у тебя сейчас по горло. И врагов ищешь и малого бережешь, да только есть дело поважнее…

Единорог выслушал матушку Мельдину, потом задал свои вопросы, а получив ответ, благодарно поклонился и торопливо ушел. Жрица долго смотрела ему вслед незрячими глазами. Забрав зрение, Светлая открыла ей многое в душах людей, а порой и советы давала, чтобы долина единорогов могла устоять в этом мире. Грядут непростые времена, но когда они были легкими? Грустно улыбнувшись, матушка вошла в храм.

Иссиэль разрывался на части. Все еще лежащий в комнате для больных Блекрайн отказывался есть без присутствия приставленной к нему «няньки». Советнику приходилось трижды в день бросать все свои дела и нестись в замок, чтобы покормить парня. Иногда тот ел сам, но в этом случае Иссиэль сидел рядом и отламывал кусочки хлеба, вытирал больному подбородок или подносил стакан воды.

Лекарка утверждала, что молодой единорог поправится, все было сделано вовремя, но мальчишка худел, бледнел и терял силы. Казалось, что лечение лишь вытягивает из него последние силы. Княжна неотступно сидела у его постели, и только личное появление леди Фьянты заставляло ее покинуть пост.

Кроме того Иссиэль проверял пограничные посты, ежедневно обсуждал с вожаком подготовку к защите долины от нападения, разрабатывал планы и курировал закупку шпионами оружия и припасов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но где-то на заднем плане этой суеты постоянно присутствовали мысли о растрепанной девчонке. Лорд неоднократно расспрашивал мальчишку, который носил подаяние в храм, к сожалению, тот ни разу не видел новенькую, просто оставлял корзинку у порога и довольный убегал. Тогда Иссиэль начал сам прибавлять к подаянию маленькие гостинцы для девушки — ленточки, пряники, лист бумаги с красивой виньеткой. Ему казалось, что Галие не хватает таких радостей, что в храме ей грустно и одиноко.

Когда волк принес из села полуистлевший кожаный саквояж, Иссиэль почувствовал, как глухо бьется его сердце. Улика была закопана на кладбище, рядом с телом погибшей жрицы Саты. Оборотень получил свою награду и ушел, а лорд провел несколько часов, разбирая символы, когда-то украшавшие толстую воловью кожу, из которой был сшит саквояж. Теперь он знал, в каком Доме жила Галия, но собирался рассказать ей об этом только при личной встрече.

Из всех снадобий и инструментов в саквояже уцелела только небольшая книга, да и то потому, что была написана на превосходном пергаменте, все остальное стало хламом. Положив книгу в корзинку, единорог ждал реакции и дождался.

Вместо Галии его встретила жрица и провела серьезную беседу. Обрисовала перспективу грядущей войны, потребность долины в хорошем лекаре, а потом потребовала договориться с кузнецом:

— Пусть изготовит все инструменты, которые есть в книге, даже самые сложные. Стали дорогой пусть не жалеет, и серебра доброго! — наставляла единорога старушка. Потом вдруг резко сменила тему: — девочка через недельку выйдет, отвези ее к родне.

— Что? — Иссиэль впал в недоумение, — нам же ее как жертву отдали! Теперь она принадлежит долине!

— Мальчик-мальчик, — старая жрица покачала головой, — ты хочешь привязать ее, забывая, что человек сам решает, где ему лучше. Если ее будет манить неведомый дом, она зачахнет, как цветок без воды. Подумай об этом, и поторопись. Тучи уже сгущаются.

Иссиэль нахмурился, так и эдак поворачивая слова матушки. Когда-то она немного учила его, и эта учеба помогла ему спасти Блекрайна, а еще обратить внимание на манеры Галии. Он знал, что порой жрице ведомо больше, чем она говорит и со вздохом спустился с холма, обернулся и поскакал к дому кузнеца. Заказать инструменты он может в любом случае, сгодятся как прощальный подарок девчонке.

Следующая неделя для единорога оказалась не легче предыдущей. Продолжался сенокос, начался сбор ягод, мужчины требовались в поле, а им приходилось патрулировать тропы, ведущие в долину. Блекрайну стало лучше, но черный единорог по-прежнему мало ел и не выходил из замка.

Кузнец принял заказ, но честно сказал, что сейчас много времени отнимает ремонт кос, вил и рогатин. Да и стали маловато, нужно особенную, метеоритную, хотя, тут кузнец усмехнулся:

— Рог единорога тоже подойдет!

Иссиэль вопросительно поднял брови, и мастер пояснил:

— Большие ножи конечно стальные лучше, а вот эти лопатки, скребки, шила, лучше из рога делать. И стерильно и прочно и рука не устанет. Иссиэль промолчал, а на следующий день заглянул в кузню и поставил на верстак небольшой сундучок. Мастер открыл шкатулку, оценил ровную стопку белоснежных отростков и присвистнул:

— С первого оборота копил?

— Почти, — сухо ответил воин.

— Будут твоей крале инструменты, да такие, каких и служители Саты не видывали.

Иссиэль только кивнул. Его мучили страшные сны, в которых Галия падает в глубокую пропасть, а он не успевает ее поймать. Между тем волк, отправленный в город, успел разузнать, что отец, брат и прочие родственники девчонки живы, и даже до сих пор живут и служат в том же Доме. Только уверены, что девочка погибла вместе с матерью. Так что Галию никто не ищет и не ждет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В конце недели Иссиэль принес корзинку в храм, и чувствуя, как подгибаются ноги и слипаются глаза, присел у стены, прислонился спиной к шероховатому, уже нагретому солнцем камню и задремал.