Холодные звезды-2. Долгий путь домой - Вергилия Коулл

Я наложила себе в тарелку ягод, раздавила и перемешала их, а затем попробовала. Кисло-сладкая ароматная тающая во рту кашица заставила закатить глаза и промычать от удовольствия. Биру улыбался.

— Это невыносимо вкусно! — воскликнула я, когда дожевала.

— А я что говорил?! — напомнил он. — Ты полюбишь нашу кухню, госпожа. Мой названный брат, похоже, уже ее любит.

Мы с Каем, который тоже слышал разговор, переглянулись.

— Я бы предпочел, чтобы меня называли по имени, — заметил он.

— Как скажешь, Кай, — миролюбиво склонил голову Биру.

Я посмотрела на них обоих и прищурилась. Со стороны Кая сквозило легкое напряжение, правитель же вел себя спокойно и расслабленно. И если причины поведения одного я вполне понимала, то мотивы другого так и оставались головной болью и загадкой для моего ума.

С дальнего конца стола раздался взрыв смеха. Гости веселились от души. Я снова перевела взгляд на невозмутимо жующего принца.

— А почему ты собрал столько народа, Биру?

— Это же праздник, госпожа, — пожал он плечами. — Сегодня мы приветствуем вас, принимаем в наше общество. Об этом я сейчас и говорил, только ты не поняла. Прости, тебя нельзя винить, ты пока не понимаешь нашу речь. Но я вкратце рассказал своим людям о том, кто вы такие и откуда к нам прибыли. Нужно как минимум немного познакомиться с теми, с кем собираешься жить бок о бок в ближайшее время, ты не находишь?

Я закусила губу. Правитель вел себя добродушно, но на каждый мой выпад всегда находил весомый аргумент, после которого я ощущала себя поставленной на место. Он не лебезил перед нами, не пытался расспрашивать о прошлом, и вряд ли оценил бы, если мы стали делать нечто подобное. Просто спокойно и уверенно прокладывал нам с Каем путь в свое общество. К добру или к худу — трудно сказать, но волей-неволей в глубине души у меня рождалось уважение к Биру.

От этого маятник сомнений раскачивался все сильнее. В одну минуту я с подозрением выискивала подвох в каждом слове правителя, в другую — корила себя за мелочное недоверие.

Зато кое-кто другой даже не пытался притворяться радушным. Наблюдая, как резко каменные лица трех советников контрастируют с общим веселым фоном, я не могла отделаться от ощущения, что нам не рады. Легонько толкнула Биру в бок локтем и прошептала:

— А эти, в черном, всегда такие суровые?

Тут же устыдилась своего фривольного порыва, но правитель, на удивление, меня поддержал.

— Всегда, — наклонился он к моему уху, — но ты должна их понять, госпожа. Вряд ли кто-то мог бы радоваться жизни и окружающим, если бы… кхм… все время оставался без секса.

Я едва не выронила вилку от такой резкой смены темы, а Кай послал мне недовольный взгляд за перешептывания, но если Биру решил пооткровенничать, это был наш шанс узнать что-то новое.

— Они что, дают какую-то клятву держаться подальше от женщин?! — уточнила я.

Принц выпрямил спину и глянул на меня свысока.

— Считается, что настоящий воин и настоящий мудрец всегда должны оставаться с холодным сердцем. Любовь плавит мужчинам мозги, заставляет думать по-другому и делает слабее. Мои советники несут тяжелое бремя управления народом. Им нельзя отвлекаться.

Биру на время переключил внимание на слугу, подбежавшего с подносом новых угощений, а я вдруг вспомнила Бизона. Бритоголовый говорил нечто подобное о Кае. О том, что тот изменился с тех пор, как встретил меня, стал вести себя иначе, вопреки их мужской логике, и потакать мне во всем. Возможно, так оно и было, хотя Бизон мог просто бурчать что-то такое из зависти к более успешному кэпу.

— А ты кто, Биру? — спросила я, когда полукровка отослал слугу. — Мудрец или воин?

Он рассмеялся и, похоже, остался очень доволен вопросом.

— Ни тот, ни другой, госпожа. Мне повезло. Я всего лишь скромный правитель, который вынужден служить народу и слушать совет. Мне не обязательно страдать без любви. Но даже для советников есть послабление. Один раз в жизни они имеют право выбрать женщину, которая родит им ребенка. Если рождается девочка, то мать забирает ее, и на это почетное место находят другую кандидатку. И так до тех пор, пока не родится мальчик.

— А если родится мальчик? — заинтересовалась я.

— Тогда его забирают у матери и воспитывают здесь, в покоях моих советников, чтобы он стал следующим советником, когда придет время. А его отец больше не ищет себе женщин.

— Так они… — я приоткрыла рот и подалась вперед, разглядывая поверх стола сурово поджатые губы и нахмуренные брови всей троицы. Как сразу не заметила схожие черты!

— Дед, отец и сын, — кивнул Биру. — Игсу, тот который самый молодой, уже выбирал кандидатку, но она родила девочку, и он снова в раздумьях, кому оказать великую честь стать следующей.

— А что стало с той, которая родила девочку? — нахмурилась я. — Ведь она сделала это вне брака? Как у вас с этим вопросом? Кто-то помогает теперь бедной женщине растить ребенка?

— Конечно, ей помогают, — пристально посмотрел на меня Биру, — я, как правитель, делаю это в первую очередь. Ей дают все необходимое. Может, наши правила и кажутся тебе странными, но мы не жестоки к своим. — Он помолчал и добавил: — Да и вообще, к кому бы то ни было.

Снова поставленная на место, я опустила голову и пробормотала:

— Я и не говорю, что ты или твои подданые к кому-то жестоки. Наоборот. Вы приняли нас, чужаков, безо всяких вопросов. Просто… ты казался мне более… похожим на человека, что ли. А тут… советники… выбор кандидатки для ребенка… для меня это звучит немного дико.

— Моя мать всегда была против этих правил, — с сочувствием произнес Биру, — совсем как ты, госпожа. Ее тоже растили в другом мире, на другой планете, и она видела наш мир по-другому. Но совет существовал еще с тех пор, как мой отец был маленьким мальчиком. Он достался мне по наследству. Кое-что в нашей жизни мы не в силах изменить, даже если бы хотели.

В голосе полукровки почудилась грусть. Это озадачивало. Ему самому не нравится собственный совет?! Он хотел бы что-то изменить? Я не знала, как трактовать его туманные намеки. Зато своими ушами услышала, с какой теплотой Биру отзывается о матери. Не оставалось сомнений, что даже сейчас, в разговоре со мной, он восхищался ею. А вот про папу упомянул ровным голосом. Что же особенного было в этой Каиссе?! Я поняла, что подходящий момент истины настал.

— Расскажи мне о том, как твои родители познакомились, — попросила я у правителя. — Ты обещал, что сделаешь это за ужином.

Он повертел в руках бокал с темно-вишневым напитком. Чтобы унять зуд любопытства, я схватила свой и сделала глоток. Это оказалось что-то вроде терпкой и пряной настойки.