Зимний сад - Адель Эшуорт

Стол, за которым расположились дамы, стоял в дальнем конце оранжереи, и в воздухе витали ароматы цветов. День выдался безветренный и солнечный, и Мадлен, сидевшая спиной к окну, то и дело оборачивалась и поглядывала на улицу. Она уже почти неделю прожила в Уинтер-Гарден, но погода впервые ее порадовала.

По правую руку от Мадлен сидела леди Изадора Бирмингем, розовощекая особа лет шестидесяти, в молодости, по всей вероятности, весьма привлекательная. Эта дама единственная из всех улыбнулась Мадлен, причем улыбка ее была вполне искренней.

Рядом с леди Изадорой расположилась миссис Кэтрин Моссли, необыкновенно тучная и крайне неприятная особа. Среди новых знакомых Мадлен она являлась исключением – в том смысле, что ее едва ли можно было назвать леди. Миссис Моссли с завидным аппетитом поглощала пирожные и при этом громко чавкала. Было понятно, почему ее пригласили. Она после смерти мужа стала обладательницей огромного состояния – подобный факт немногие осмеливались игнорировать.

Рядом с миссис Моссли, прямо напротив Мадлен, сидела с невозмутимым видом миссис Пенелопа Беннингтон-Джонс, а за ней – ее дочь, Дездемона Уинсетт. У миссис Беннингтон-Джонс были проницательные черные глаза, густые каштановые волосы с проседью и нос, похожий на ястребиный клюв. Эта крупная – но не тучная – и абсолютно непривлекательная дама казалась самой умной из всех, но притом и самой высокомерной. Она смотрела на Мадлен с нескрываемым презрением, и та пришла к выводу, что миссис Беннингтон-Джонс представляет наибольшую угрозу.

Дездемона разительно отличалась от матери. Эта невзрачная светловолосая девица девятнадцати лет вышла замуж за армейского офицера всего лишь два месяца назад, однако ее беременность сразу же бросалась в глаза; было очевидно, что нынешний визит к миссис Родни – один из ее последних выходов в свет, поскольку до родов оставалось не так уж много времени. «Разумеется, семья захочет предотвратить скандал, – размышляла Мадлен, – поэтому будет заявлено, что ребенок родился раньше срока, однако оказался на удивление крупным и здоровым. Что ж, люди пошепчутся и перестанут, а молодая мать снова начнет появляться в свете».

Дездемона оказалась девицей робкой и неразговорчивой, и Мадлен искренне ей сочувствовала: бедняжке, наверное, нелегко было жить под одной крышей с такой властной матерью. Хотя Дездемона почти не разговаривала, после того как поздоровалась, было ясно: эта молодая особа считала присутствие на чаепитии француженки весьма пикантным – об этом свидетельствовали взгляды, которые она то и дело бросала на Мадлен.

Что же касается Сары Родни, то ее вполне можно было назвать типичной англичанкой до кончиков ногтей. («Бледная кожа и белоснежные волосы в сочетании с изысканными манерами и безмятежным спокойствием», – мысленно отметила Мадлен, когда знакомилась с хозяйкой.) Миссис Родни казалась довольно приятной и весьма неглупой особой, но, несмотря на это, чувствовалось: приглашение на чаепитие француженки продиктовано вовсе не гостеприимством, а любопытством, а также желанием обнаружить недостатки гостьи.

Дамы довольно долго беседовали о погоде, удивляясь необыкновенно холодной осени, а затем заговорили об общих знакомых, в том числе и о леди Клер Чайлдресс. Оказалось, что леди Клер тоже была приглашена на чаепитие, но сказалась больной, что случалось и прежде.

Мадлен внимательно слушала. Время от времени вставляла собственные замечания, но на них никто не обращал внимания – было очевидно, что дамы ее мнением не интересовались. Наконец, выпив две чашки чаю, Мадлен решила направить беседу в нужное ей русло. Она поднесла к губам салфетку и деликатно откашлялась, давая тем самым понять, что собирается заговорить.

– Миссис Родни. – Мадлен повернулась к хозяйке. – Не могли бы вы сказать мне, кто является владельцем особняка у дальнего конца озера? Просто очаровательный дом... И абсолютно не похож на все те дома, которые я видела в Уинтер-Гарден.

Воцарилось молчание. Мадлен сделала вид, будто не замечает, что все дамы оторопели от такой дерзости – вмешаться без очереди в разговор! А может, возмущение их было наигранным, и им просто не хотелось обсуждать барона?

Миссис Родни едва заметно нахмурилась и проговорила:

– Насколько я понимаю, вы имеете в виду особняк, владельцем которого является Ричард Шерон, барон Ротбери.

– Очаровательный джентльмен! – воскликнула миссис Моссли.

Миссис Беннингтон-Джонс изящным жестом поднесла к губам чашку, сделала глоток и заявила:

– Вне всякого сомнения, миссис Моссли. Я была бы счастлива, если бы он женился на моей Дездемоне, но, увы, она решила выйти замуж за мистера Уинсетта. – И миссис Беннингтон-Джонс устремила на дочь колючий взгляд.

Дездемона вспыхнула, опустила глаза и принялась теребить кружево на юбке.

– Барон считается самым завидным женихом Уинтер-Гарден, миссис Дюмэ, – поспешила внести ясность леди Изадора. – Он живет здесь круглый год. Барон из прекрасной семьи и обладает внушительным состоянием.

Мадлен кивнула:

– Да, весьма завидный жених. – Выразительно взглянув на Дездемону, она продолжала: – Полагаю, любая добропорядочная девица была бы счастлива выйти замуж за барона. В последнее время некоторые молодые особы выходят замуж по любви и совершенно не думают о материальном благополучии. По крайней мере у нас, во Франции.

Дездемона с упреком в глазах взглянула на Мадлен, и та невольно потупилась; ей было ужасно неловко, что она использует бедняжку в качестве пешки в своей игре.

Мать Дездемоны язвительно усмехнулась:

– То есть вы вышли замуж по любви, не так ли, мадам Дюмэ?

Миссис Беннингтон-Джонс, использовав обращение мадам, а не миссис, явно желала напомнить: Мадлен – француженка и, следовательно, капризная, эксцентричная и даже распущенная особа. Мадлен мысленно улыбнулась: именно на такую реакцию она и рассчитывала.

– О Господи, неужели вы могли такое подумать?! – воскликнула она. – Конечно же, я вышла замуж по расчету. Мой муж... он был из прекрасной семьи. Из семьи потомственных торговцев чаем. Жорж был состоятельным и весьма уважаемым человеком. Я была необыкновенно счастлива с ним с самого дня свадьбы, и теперь мне его очень не хватает. Он пропал без вести в море несколько лет назад.

– Как это печально, – со вздохом заметила миссис Моссли.

Мадлен тоже вздохнула и взяла из вазочки еще одно пирожное.

– Совершенно верно, миссис Моссли, – сказала она. – В море каждый год гибнут люди... Откровенно говоря... Когда я выходила замуж за человека, связавшего свою судьбу с морем, я не понимала, как рискую.