Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель - Владимир Малышев

Когда в 1917 году в Зимний дворец, где заседало Временное правительство, ворвалась вооруженная толпа, сам музей не пострадал, поскольку залы были закрыты. Его коллекции пополнились потом за счет национализации частных собраний. Однако огромный ущерб музею нанесли большевики, которые начали распродажи сокровищ в 1929–34 годах, в результате он лишился многих замечательных шедевров.

Три эвакуации

Во время Великой Отечественной войны основная часть коллекций Эрмитажа была отправлена на Урал специальным секретным эшелоном. Причем хранилась часть коллекций в Ипатьевском доме под Свердловском, где была расстреляна семья Николая II. Как известно, Гитлер, неудавшийся художник, был большим любителем искусства и планировал создать в городе Линц крупнейший музей мира. С этой целью он планировал ограбить и Эрмитаж – в 1941 году его доверенный искусствовед Нильс фон Хольст уже готовился отправиться в Ленинград. Но с этой затеей у фюрера ничего не вышло – немцы в Ленинград ворваться не смогли. При бомбежках и артобстрелах в эрмитажные здания попали две авиабомбы и 30 снарядов. После войны их отремонтировали, и все коллекции вернулись на свои прежние места.

Однако это была уже третья по счету эвакуация эрмитажных коллекций. Первая произошла в 1812 году во время нашествия Наполеона. 52 ящика с картинами, сокровища Бриллиантовой кладовой и портретами царской семьи вывезли на север, в Вытегру. Вторая была организована осенью 1917 года, когда немцы приближались к Петрограду, в Москву были отправлены два эшелона с сокровищами.

Эрмитажные сюрпризы

Казалось, ну как уж изучен Эрмитаж! Но он таит сюрпризы до сих пор. Недавно, устанавливая в одном из коридоров электрощит, вскрыли стену и нашли в ней тайник, в котором находилась скульптура. Оказалось, что это – «Беглый раб», шедевр выдающегося русского скульптора В. Беклемишева, который изваял его в Риме в конце XIX века, – фигуры мужчины и мальчика, выполненные из гипса, тонированного под бронзу. Скульптура исчезла в 1947 году и все это время, как оказалось, «пряталась» в замурованной нише Эрмитажа. Ее отреставрировали и представили публике. Почему «Беглого раба» заточили в стене, остается лишь только гадать.

Есть еще один любопытный сюрприз. Сохранившаяся надпись на стекле в библиотеке Николая II, которую нацарапала по-английски императрица бриллиантовым перстнем. Она гласит: «Ники. 1902. Смотрит на гусар. 17 марта».

Большая распродажа

В марте 1918 года в газете «Петроградский голос» появилась статья под заголовком: «Распродажа Петрограда».

«За все время существования Петербурга, – писал ее автор, – не было в нем таких распродаж имущества, какие происходят теперь. Распродаются богатейшие специальные библиотеки по законоведению, медицине, архитектуре и т. д., распродаются целые галереи картин, редкие коллекции, обстановка, утварь и пр.» – Но куда распродается? Увы, за границу. – «Есть ли покупатели? – спрашивала газета и сама отвечала: Да, есть, но исключительно – в лице комиссионеров, действующих по поручениям из Берлина, Лондона, Нью-Йорка и городов других государств…»

Валюта для пятилеток

После 1917 года лозунгом дня в СССР стало разрушение старого мира (а вместе с ним и его культуры) до основанья. Рабочий поэт Кириллов писал: «Во имя нашего завтра сожжем Рафаэля, разрушим музеи, растопчем искусства цветы…» А лучший поэт советской эпохи Маяковский в газете «Искусство коммуны» провозгласил:

БелогвардейцаНайдете – и к стенке.А Рафаэля забыли?Забыли Растрелли вы?Времяпулямпо стенам музеев тенькать.Стодюймовками глоток старье расстреливай!

На такой хорошо «удобренной» почве и возникли потом массовые распродажи сокровищ национальной культуры, накопленные в России веками. Содержимое дворцов и музеев коммунисты презрительно называли «барахлом», от которого, мол, надо, решительно избавляться. Поскольку пролетариату, собравшемуся строить новый мир, оно было ни к чему. Именно тогда продавались на аукционах и дворцовые стулья, как в романе Ильфа и Петрова. Для организации продаж в Ленинграде на Дворцовой набережной, в доме 18, конторой «Антивариат» был открыт специальный магазин. Картины, рисунки, гравюры, золотые украшения, столовое серебро, старинную мебель, бронзу, фарфор для него покупали за рубли, а вот продавали только за доллары, фунты, марки и франки. А валюта в те времена имелась, конечно, только у иностранцев. Квалифицированных оценщиков не было, а потому продавались сокровища по смехотворно низким ценам, гораздо ниже, чем они стоили за границей.

Однако это пока еще была не распродажа основных коллекций музеев. Она началась, когда стало ясно, что средств для ускоренной индустриализации страны, разрушенной Гражданской войной, катастрофически не хватает. Сначала по личному приказу Ленина ограбили церкви и монастыри. Золотые и серебряные оправы икон шли на переплавку, а сами иконы сжигали или выбрасывали на помойку. Но этого показалось мало…

Операция «Эрмитаж»

В обстановке строгой секретности Наркомторг в феврале 1928 года приступил к первой сделке с Эрмитажем. Подробности этого опустошения его коллекций подробно описаны в книге Юрия Жукова «Сталин: операция «Эрмитаж»». Именно тогда директором музея был назначен юрист Лазарис, ничего не смысливший в искусстве. Нарком Луначарский смыслил, но, не колеблясь, подмахнул приказ. Именно тогда Эрмитаж обязали выдать Госторгу вещи для экспорта. Всего поначалу было сдано 732 предмета из запасников: золотые табакерки, парадные серебряные сервизы, которые принимали по весу, бронза, античные монеты, книги из личной библиотеки Николая II. Все это было отправлено в Берлин и там продано.

Когда подсчитали выручку, власти разочаровались. Обещанных миллионов получено не было. Однако за границей сразу стало известно, что в СССР стали распродавать Эрмитаж и сокровища других музеев, и тут же объявились «солидные покупатели». Первым из них оказался миллионер Калуст Гульбенкян, владелец мощной и влиятельной «Теркиш петролеум компании». Именно в то время заместитель ВСНХ Пятаков решил наладить экспорт советской нефти через «Туркиш петролеум». Пятаков знал, что Гульбенкян собирает старую живопись, и посулил ему картины из музеев СССР. Миллионер мгновенно согласился и прислал список, в котором числись такие мировые шедевры основной экспозиции Эрмитажа, как полотна Рафаэля, Корреджо, Боттичелли, Рембрандта, Рубенса, Ван Эйка и др. Всего в нем было 18 картин – лучших полотен Эрмитажа. Предложение миллионера тут же переправили Микояну, а тот поставил вопрос на Политбюро.

Протесты не помогли

Разумеется, в СССР нашлись тогда люди, которые бурно протестовали против такой убийственной для музея продажи. Бывший директор Эрмитажа Тройницкий направил на имя заведующего «Антиквариатом» Криммера записку, в которой предупредил, что «реализации 100 предметов такого качества будет иметь следствием уничтожение Эрмитажа и сведение его с первого места в мире музея до положения склада второстепенных и третьестепенных вещей». Но никакого ответа на записку не последовало, а потом про нее просто забыли. Были и другие письма протеста выдающихся ученых и искусствоведов, но их постигла та же участь. В июне 1929 года в Берлине прошел аукцион, на котором было выставлено 109 картин, главным образом из Эрмитажа. Были очень быстро проданы «Голова старика» Рембрандта, «Святой Иероним» и «Мадонна с младенцем» Тициана, полотна Каналетто, Бассано, Кранаха, полотна других живописцев мирового уровня.

Страшный ущерб

Позднее такие распродажи были поставлены на поток. Только с 1 января по 7 июня 1929 года «Антиквариат» сумел получить из Эрмитажа 1221 предмет для экспорта. А за июль – уже 3017 предметов, в том числе более 200 ценнейших полотен! Из Ленинграда сокровища культуры отправляли за границу вагонами и даже целыми пароходами.

Вслед за Гульбенкяном российскими сокровищами заинтересовался американский миллиардер Эндрю Меллон, занимавший тогда пост министра финансов США. Вскоре его личной собственностью стали такие шедевры Эрмитажа, как «Мадонна Альба» Рафаэля, «Откровение Моисея» Веронезе, «Венера с зеркалом» Тициана, «Портрет офицера» Хальса. Ему хотели продать еще ряд других величайших шедевров, в том числе и «Мадонну Литту» Леонардо да Винчи, но, к счастью, эта позорная сделка не состоялась: Меллон покинул свой пост в Вашингтоне.

Все сделки с ним, как и другие продажи из музеев, совершались в глубокой тайне, но потом информация все же просочилась в газеты. Но только в западные. В СССР общественность о распродаже Эрмитажа не знала до тех пор, пока Советский Союз не рухнул. Правду о колоссальном ущербе, нанесенном большевиками первому музею мира и всему национальному достоянию страны, знали лишь сами торговцы во власти да горстка искусствоведов и работников Эрмитажа.