Россия в XVIII столетии: общество и память. Исследования по социальной истории и исторической памяти - Александр Каменский

Бежецке. В следующем, 1768 г. на имя Якова, но уже в Москве был выписан вексель на 1 руб. 25 коп. от имени купца Ф. Н. Неворотина, а в 1769 г. бежецкий купец М. Т. Завьялов перевел на Якова вексель на 100 руб., выданный ему отставным поручиком А. И. Корсаковым. По-видимому, Смирновы были связаны с Бежецком родственными и хозяйственными связями.

Среди учреждений, в которых служили копиисты, упоминаются Бежецкая и Кашинская воеводские канцелярии, духовное правление, канцелярия подушных сборов, Межевая провинциальная экспедиция, канцелярия дворцовых управительских дел, Канцелярия Боровицких порогов, а также команды работавших в Бежецке землемеров. В этих же командах, а также в воеводской канцелярии, в канцелярии экономических казначейских дел и в Главной дворцовой канцелярии служили и попавшие в нашу базу данных подканцеляристы.

Что касается губернского регистратора, то эту должность примерно в 1773 г. получил бежечанин Степан Андреевич Попов, в предыдущие годы неоднократно фигурирующий в качестве канцеляриста, а затем регистратора воеводской канцелярии.[83] Тогда же провинциальным секретарем стал Александр Кузьмич Воинов. Его имя, как и имя его брата Петра неоднократно встречается на страницах бежецких книг протеста векселей. Причем, если Александр фигурирует в предыдущем исследовании в качестве участника одного из семейных конфликтов,[84] то о Петре – авторе обнаруженного и опубликованного известным историком и уроженцем Бежецка Н. А. Поповым «Хронологиона» – до сих пор ничего известно не было.[85] Новые документы позволяют реконструировать служебные карьеры братьев. Более того, выясняется, что канцелярскими служащими они были, по меньшей мере, во втором поколении: их отец, Кузьма Кузьмич Воинов, в 1749 г. был подканцеляристом Бежецкой воеводской канцелярии и на его имя был составлен вексель на 10 руб. бежечанином П. Иконниковым. В 1755 г. он упоминается уже как канцелярист, а последний раз его имя встречается в векселе 1762 г. Имя Александра Воинова впервые упомянуто в 1752 г. в качестве подканцеляриста воеводской канцелярии; канцеляристом Бежецкой канцелярии подушных сборов (в этом качестве он и вступил в 1757 г. в конфликт с матерью своей покойной жены) он стал не позднее 1756 г. и оставался в этой должности, по крайней мере, до 1759 г. С 1768 г. он значится уже секретарем воеводской канцелярии, а с 1773 г., как уже сказано, провинциальным секретарем, то есть чиновником XIII класса.[86]

Автор «Хронологиона» Петр Кузьмич Воинов был, по-видимо-му, младшим братом Александра и начал свою службу копиистом воеводской канцелярии не позднее 1755 г.; в 1766 г. он упоминается как подканцелярист, а, начиная с 1768 г., уже как канцелярист. Стоит заметить, что оба брата были активными участниками разного рода вексельных сделок, о чем подробнее будет рассказано ниже.

Архивариус Придворной конюшенной канцелярии Иван Велицков в 1764 г. выписал два векселя по 125 руб. на бежечанина М. Ф. Завьялова. Оба они были составлены в Петербурге, но сам архивариус, судя по фамилии, был, видимо, родом из Бежецка. Стряпчий М. П. Сысоев служил в дворцовой канцелярии, а бежечанин Я. Л. Ревякин – в «невской канцелярии в должности секретаря контролер». Необычную должность холстомера Санкт-Петербургской таможни занимал С. Макаров, одолживший в 1753 г. 6 руб. у бежечанина И. И. Ревякина, а «придворной погребной служитель» И. Елизаров в 1775 г. выдал вексель на 10 руб. бежецкому купцу И. С. Буркову.[87] «Адмиралтейского ведения генеральной подмастерья» С. Григорьев в 1763 г. одолжил 35 руб. петербургскому купцу С. А. Капустину, а «иностранец столярного дела мастер Йохан Паем» в 1769 г. занял 10 руб. у гардемарина А. Н. Нефедьева, который, в свою очередь, перевел вексель на устюжна-железопольского купца И. М. Белоусова, опротестовавшего его в Бежецке.

Особый интерес вызывает должность земского поверенного, упомянутая в векселе 1761 г. Подобное словосочетание прочно вошло в обиход во второй половине XIX в., хотя институт поверенных, т. е. ходатаев по судебным делам известен на Руси с XV в. В.О. Ключевский отмечал, что в «северных «поморских» городах, где было слабо или совсем отсутствовало служилое землевладение, уездные крестьяне в делах по земскому хозяйству и по отбыванию казенных повинностей смыкались в одно общество с посадскими людьми своего города, составляли с ними один земский уездный мир, посылая в городскую земскую избу, управу, «к совету», для совместных совещаний, своих выборных поверенных».[88] Однако у Ключевского речь идет о XVII в., да к тому же в нашем случае земский поверенный представляет помещичье село и отнюдь не в Поморье. Так или иначе, занимавший эту должность И. С. Толескин, занявший 80 руб. у бежецкого купца В. Н. Сусленникова, по своей сословной принадлежности был, скорее всего, крестьянином. Однако, то, что в составленном им векселе он определил сам себя именно по должности, указывает на то, что, как подтверждается и многими другими документами, с точки зрения самоидентификации чин или должность для русского человека XVIII в. были гораздо важнее сословной принадлежности. Так, к примеру, заимодавец по векселю 1766 г. бежецкий купец Иван Петрович Первухин был обозначен в нем как староста церкви Иоанна Богослова. Причем, показательно, что заемщиком в данном случае выступал другой бежечанин, Федор Алексеевич Шишин, обозначенный в векселе как купец и, несомненно, хорошо осведомленный о сословной принадлежности Первухина. Приведем еще один пример, относящийся к другому региону и также подтверждающий это наблюдение. В 1758 г. в Брянский городовой магистрат поступила челобитная Григория Семеновича Гридина, жаловавшегося на избивших и ограбивших его детей брянского купца Ильи Шишина. При этом челобитчик представлялся судьей брянского словесного суда. Делу был дан ход и, как и требовало законодательство, Гридин был освидетельствован на предмет побоев. Однако в составленном в магистрате соответствующем документе он был обозначен как брянский купец. Спустя несколько месяцев Гридин подал новую челобитную с просьбой ускорить рассмотрение дела и вновь представился судьей словесного суда. Магистрат же продолжал настаивать на своем и в своих собственных документах именовал его брянским купцом.[89] Таким образом, в рамках одного архивного дела один и тот же человек предстает перед нами сразу в двух обличьях, и, в то время как представители государства воспринимали его в соответствии с сословной принадлежностью, для него самого важнее была должность, которую он в тот момент, пусть временно, но занимал.

Еще одно обращающее на себя внимание обстоятельство связано с тем, что канцелярские служащие в Бежецке работали не только в воеводской и иных канцеляриях, но и в городовом магистрате. Однако ни один из них в качестве участника вексельных сделок в книгах протеста векселей не упоминается. Вывод о том, что они вовсе не участвовали в подобного рода сделках был бы, конечно, безосновательным, но очевидно, что, либо уровень их активности в этой сфере деятельности был значительно ниже, чем у их коллег по другим учреждениям, либо, оформляя векселя, они не считали при этом необходимым обозначать свои должности и обозначали себя просто «купцами». Примечательно также, что из 156 вексельных сделок этой категории лишь в четырех одним из контрагентов были женщины, что свидетельствует о том, что уровень их хозяйственной самостоятельности был значительно ниже, чем в дворянской среде.

К категории канцелярских служащих и разночинцев правомерно отнести и попавшие в нашу базу данных 13 вексельных сделок, заключенных военными, служившими при бежецких воеводской канцелярии и канцелярии подушного сбора. В десяти случаях это солдаты, двое капралов и один подпоручик. На последнего, Ивана Павлинова, в 1772 г. выписал вексель на 20 руб. кашинский купец Д. Г. Добрынин. Остальные 12 сделок были заключены на суммы до 10 руб., причем интересно, что в первых семи из них, заключенных между 1747 и 1763 гг., солдаты воеводской канцелярии фигурируют в качестве заимодавцев, а в последующих пяти (1764–1771 гг.) в качестве заемщиков. Их контрагентами были купцы и крестьяне, и лишь в первом из зафиксированных случаев 1747 года солдат Бежецкой канцелярии Г. К. Киселев одолжил 2 руб. недорослю А. Т. Перскому.

Церковники

Данная категория участников 111 вексельных сделок включает священнослужителей и членов их семей. Общее же число их 113, поскольку в двух случаях в качестве контрагентов выступают по два человека. Распределяются они следующим образом (см. Таблицу 9).

Таблица 9

Средняя сумма сделок с участием церковников составляет 14,5 руб. При этом, если не учитывать две сделки на 120 и 146 руб., то средняя сумма будет ниже и составит 12,3 руб. Интересно при этом, что именно для этой категории участников сделок зафиксированы векселя на наименьшие во всей базе данных суммы – 70 и 75 коп.: столько денег одолжил в 1756 г. купец И. Ф. Тыранов сыну попа Кондрату Анкидинову и дьячку Гавриле Филиппову.