Пираты Драконьих гор (дилогия) - Олег Еремин

Но небо над пустыней было неизменно синим, без намека на облачка или другие летающие объекты.

Несколько раз я замечал при этом насмешливые взгляды Лайаны и наконец, не выдержал:

— Так почему сюда никто не летает? Это же быстрее и проще, чем тащиться с караваном.

— Вода.

— Что вода?

— Это я должна у тебя спросить, будущий капитан, — рассмеялась Лайана. — Как ты думаешь, сколько надо воды, чтобы долететь сюда с побережья и вернуться.

— Много.

— А ты подсчитай. Возьмем, скажем, полторы тысячи лиг в одну сторону… Итого будет три в оба конца.

Я прикинул в уме и присвистнул:

— Для нашего «Серого Ястреба» гроссов двадцать пять.

— А грузоподъемность, насколько я помню, около двадцати была? А добавь-ка сюда еще и пять гроссов угля.

— А что, пополнить запасы воды, как мы это всегда делали, нигде нельзя?

— Да кто же вам в оазисах даст воду, чтобы вы ее на ветер с паром выкинули?! Да вас за одну такую просьбу всех поубивали бы! Это же Вода!

— Понятно, — протянул я. Но большие корабли смогли бы сюда долететь.

— Ага. Мой дядя, когда пытался зеркало заказать, летал в Тунарамах на специально переоборудованном барке. Ты представляешь: сто пятьдесят метров длинны, экипаж в тридцать человек, двести гроссов грузоподъемности, больше половины из которых пришлось на цистерны с водой. Такой вот дешевенький полетик. Как он потом ругался на своего компаньона, на Котелок, на пустынников! Так что ножками и на коровках. Благо здесь народ живет не особенно требовательный. Им по три — четыре каравана в осенний и столько же в весенний период, когда по пустыне еще можно ходить, вполне достаточно.

Сейчас действительно было лучшее время для путешествий. Сол жег не так уж и сильно, днем было тепло, но не знойно, а ночью прохладно, но не холодно. Сиди себе на мерно покачивающейся широченной спине пустынной коровы…

Глядя на медленно втягивающийся в поселок караван из Тунарамаха, я даже поймал себя на мысли о том, что хочу опять в путь по этому безжизненному, но не такому уж и негостеприимному краю.

Шпионские страсти

23.06.О.994 Сардацукаш

Хорошо, что Лайана учила меня центромирскому языку. Как только мы начали путешествие из Красарана, она настояла на том, что мне надо освоить язык ее Родины, раз уж придется там какое-то время прожить. Я особенно не сопротивлялся, делать в дороге все равно было совершенно нечего, а так хоть какое-то развлечение.

Как оказалось язык Центра Мира это сильно изменившийся всеобщий восточный язык — потомок языка Восточной Приморской Империи, правда, с очень большим вкраплением слов и понятий позаимствованных у кочевников Зеленого Каганата.

За четыре месяца путешествия по пустыни я научился довольно-таки сносно разговаривать на центромирском.

И это нас спасло.

Когда мы въехали в последний перед Сардацукашем оазис я сразу же заметил солдат ФНТ. Четверо ФНТшников медленно шли вдоль каравана, всматриваясь в лица и иногда заговаривая с нашими попутчиками.

— Так, действуем, как договаривались, — тихо, почти не шевеля губами, сказала Лайана. — Далкин, мы с тобой супруги-торговцы из Центра Мира, Рудард — ты наш охранник горец.

Рудард едва заметно кивнул.

Минут через пять солдаты подошли к нам. Старший из них что-то спросил на карапатрасцком, кажется, поинтересовался кто мы.

Лайана ответила, указывая на меня и на Рударда.

Старший патруля, перешел на ломаный центромирский и с ужасающим акцентом обратился ко мне:

— Что ви визьёте?

Я, стараясь, чтобы мой центромирский был хоть немного не таким кошмарным, как у него ответил:

— Щелк из Красарана и зьеркала из Тунарамаха.

— Кудья ви направьляитес? Кдье живьёте в Центри Мирра?

— Мы живьем в Перекрьёстке надежд, туда и направльяемся.

Внезапно он перешел на очень хороший арлидарский:

— Как давно вы в Карапатрасцкой пустыне?

Мне стоило очень большого усилия, чтобы не ответить автоматически. Но я покачал головой и продолжил на центромирском:

— Извьините, не знаю этого йьазыка.

Офицер, все это время внимательно за мной наблюдавший, медленно кивнул головой:

— Удьячной дорогьи!

И повел свой отряд дальше.

Разумеется, в Сардацукаше тоже были ФНТшники. Четверо солдат прохаживались, поеживаясь на холодном утреннем воздухе. Наш караван остоятельно проверили на въезде в город, и опять мне пришлось отвечать на вопросы, заданные на центромирском. Правда, на этот раз ловить меня внезапными вопросами на арлидарском никто не стал, но косились подозрительно.

— Не нравится мне это, — прошипел Рудард. — Надо скорей выбираться.

— Согласна, — отозвалась Лайана. — Мальчики, больше на арлидарском ни слова. И, Рудард, постарайся сделать вид, что с нами не знаком, но будь всегда недалеко от нас.

— Хорошо. Только я кроме арлидарского языков не знаю.

— Попробуй притвориться глухонемым.

— Попробую, но может не получиться, — посмурнел молодой охотник.

Караван проследовал по нешироким улочкам предместий и втянулся в большой двор, огороженный низеньким забором из кривоватых жердей. В глубине огороженного пространства стоял низкий, но очень широкий и длинный дом. Караванщики послезали с коров, и часть из них неторопливо направилась к зданию. Тут же из него к нам поспешила группка пустынников, бойко выкрикивая на местном цокающем диалекте и на ломаном центромирском:

— Кому разрузица?! Кому куда нецти?!

Лайана подманила одного из них:

— Есть корабли на Центр Мира?

— Есть канецна. Вам силно повецло. Сегодня утром морцкой корабл выходит. А днем воздуцный летит.

— А можешь отвезти наши товары в воздушный порт?

— Канецна могу!

Он что-то громко крикнул, и к нам прибежали еще двое пустынников. Стали сноровисто разгружать вьюки и перетаскивать их на стоящую невдалеке телегу. Пока Лайана рассчиталась с караванвожатым они уже со всем управились и терпеливо нас ждали.

Мы с Лайаной пошли рядом с телегой по широкой мощеной запыленным булыжником улице — очевидно одной из основных магистралей города, протянувшейся между караван-сараем и воздушным портом. Поперек нее шли узенькие кривые проулки, пыльные, но чистенькие. Дома не радовали особым разнообразием — квадратные и прямоугольные коробки из желтовато-серого камня или самана, с узкими длинными окнами, под слегка скошенными плоскими крышами, покрытыми блестящей глазированной плиткой.

— Надо же, подражают Зеркальному городу, — усмехнулась Лайана.

Я улыбнулся в ответ. Поправил для вида тюк на телеге и украдкой оглянулся. Далеко позади вслед за нами неторопливо шел Рудард.

А город потихоньку просыпался. Начали попадаться первые прохожие. Кто-то торопился, кто-то неспешно брел, останавливаясь, чтобы переговорить с соседями. Пробежала стайка детишек, поднимая босыми ногами фонтанчики пыли.

Город Сардацукаш был довольно-таки крупным, особенно по меркам Карапатрасии. Лишь немного поменьше моего Алорна. Он вытянулся неширокой длинной полосой вдоль берега океана, который как будто откусил от суши три полукруглые бухты — большую и две маленькие. В маленьких толпились небольшие рыбачьи суденышки и лодки, отстаиваясь перед вечерним ловом. А в большой, около двух длинных широких пирсов стояло четыре океанских корабля. Три парусника и одно парусно-паровое судно.

Все это мы разглядели с вершины довольно крутого холма, на который наискось поднялась дорога. На холме был воздушный порт. Широкое пустое пространство, лишь по краям застроенное приземистыми складами, с маленьким домиком управления портом и обложенным сверкающей плиткой небольшим, но очень глубоким бассейном с водой. По углам площади возвышались три причальные вышки — не очень высокие, всего метров по пятнадцать, решетчатые башни. К одной из них приткнулся носом военный корвет ФНТ.

На погрузочной площадке был, как пойманный зверь, растянут на тросах грузовой бриг. Я наметанным глазом прикинул его габариты — баллон метров сто в длину и тринадцать-четырнадцать в поперечнике. Где-то гроссов в шестьдесят полезного груза. Хотя нет, меньше — вон какие две здоровенные цистерны по бокам подвешены. Пустынная специфика, однако.

Корабль висел в паре метров от поверхности, натянув до звонкости причальные тросы в попытке подняться в небо — навигатор немного переборщил с подачей гелия. К кормовому люку вел широкий трап, по которому таскали тяжелые тюки несколько полуголых лоснящихся от пота грузчиков.

За ними приглядывал пожилой невысокий мужчина с короткой ухоженной седоватой бородкой — наверное, корабельный карго.

Лайана сразу же направилась к нему. Я остался возле телеги, наблюдая как они о чем-то оживленно беседуют. Затем они пошли в сторону маленького домика портовой конторы. Карго предупредительно открыл перед Лайаной дверь и зашел следом за ней.