Фабрика звезд по-русски - Дмитрий Серебряков

И думалось в автобусе хорошо. Перво-наперво — два противоречия в информации. Считается, что в машине вместе со Снегиревой погиб её друг Олег. А он не погиб. И зовут его вовсе не Олегом.

Второе противоречие. Считается, что убийц Владика не нашли. А их нашли. И даже судили.

Думал Совин не очень долго. Эти противоречия лишь на первый взгляд казались противоречиями. На самом деле все абсолютно правильно. По законам жизни.

Все просто. Погибла Марина. Кого это затронуло? Только близких. В данном конкретном случае — мать и двоюродную тетку. Когда в семье такое горе, кто из родных будет интересоваться судьбой какого-то чужого человека? Никто. А из близких подруг — только находившаяся в отпуске Гаврилина. Приехала, переживала гибель подруги. Дошла до нее информация, что «Олег» погиб. Что ж, значит, погиб. А если учесть еще закон о неизбежном искажении и затухании информации, то все встает на свои места.

То же и в случае с Владиком Семеновым. Близких людей в тусовке у него не было. Погиб человек — его просто списали со счетов даже те, кто мог быть в нем заинтересован. И никто не задумывался, найдены ли убийцы. Никто этим и не интересовался. И опять же законы искажения и затухания информации. Логично? Логично. Вопрос снят.

Следующий вопрос. Стихи Владика Семенова, которые выдаются за стихи Снегирёвой. Тут все ясно: подлог. Хотел Толстый раскрутить Снегирёву, да она погибла. Взял чужие стихи. Кто же в этом случае писал стихи для второго компакт-диска? Это, безусловно, вопрос.

Но важнее всего вопрос другой: кому нужна была гибель Марины Снегиревой? А в том, что смерть её не случайна, Совин почему-то не сомневался. Доказательств у него не было. Но были настораживающие факты.

Преуспевающий адвокат взялся за дело о какой-то аварии, каких на дороге происходят сотни в месяц, хотя по словам Гаврилиной можно было понять, что адвокат Сергеев занимался только очень серьезными делами. И гонорары брал немаленькие. Откуда у водителя большие деньги для оплаты услуг адвоката? Почему владимирский адвокат вносит залог за водителя-москвича? Почему он его защищает? Откуда у шофёра Черткова появляются хорошие деньги почти сразу после гибели Марины Снегирёвой?

И был ещё один фактор, заставляющий Совина верить не в гибель, а именно в убийство Марины Снегиревой: интуиция.

Совин неоднократно убеждался в том, что интуиция — весьма неплохая штука. И что если следовать ей, то придешь к цели быстрее и с минимальными потерями. Сначала он сформулировал это положение сам для себя.

А буквально год назад увидел по телевизору беседу с Натальей Петровной Бехтеревой.

Он, конечно, не был знаком с этой женщиной — академиком, директором Института мозга и внучкой прославленного невролога и психиатра, — но преклонялся перед ее умом. И вот в ее беседе с журналистом услышал то, что его просто поразило. Наталья Петровна утверждала, что интуитивный тип мышления на самом деле самый сильный. Интуиция — это способность бессознательно чувствовать и учитывать мельчайшие факты и подробности, которые ускользают из-под контроля сознания. А если к этому добавить хоть немного логики — о большем и мечтать не следует…

* * *

За Покровом автобус вошел в зону приема дружественного Совину владимирского «Радио-Стиль». Совин достал портативный приемник, с которым по долгу службы никогда не расставался, настроился на FM 102,4. И в который раз тепло подумал о работниках этой провинциальной радиостанции и о том, что Москва — отнюдь не сборище талантов и гениев. Пижонства столичного много. Денег много. И только. Из нечастых своих командировок Дмитрий вывез один вывод: талантов в провинции больше, чем в зажравшейся и зажиревшей столице. Жалко, денег в провинции меньше. А работать там умеют. И «Радио-Стиль» — лишнее тому доказательство… Молодцы, молодцы ребята…

* * *

Автобус въехал во Владимир. По просьбе Совина водитель притормозил на Садовой, прямо напротив гостиницы «Заря». Совин купил в соседнем магазине хлеба и пошел в гостиницу.

Номер, в котором он останавливался две недели назад, был свободен. Дмитрий принял холодный душ — горячей воды не было — и забрался под одеяло…

* * *

Именно в это самое время в Москве от одного из своих многочисленных осведомителей Палач впервые узнал о существовании Дмитрия Совина. Впрочем, Палач никогда себя Палачом не называл. Он называл себя Исполнителем.

Вечер тринадцатый

СУББОТА, 16 МАЯ

Совин не любил электрички. Поэтому из Владимира он уезжал на автобусе. Был вечер. Снова он смотрел в окно на спешащих куда-то людей, чувствуя отстраненность и легкую грусть.

Автобус обогнул Золотые ворота. Совин уселся поудобнее и закрыл глаза. Он вспоминал встречу с Галиной Гаврилиной.

* * *

Ровно в четырнадцать часов, хорошо отоспавшись, Дмитрий вошел в кабинет Гали Гаврилиной. Она ждала его. Даже чай приготовила. Правда, в одноразовых пакетиках, которые русский народ метко прозвал «презервативами». Но всё ж не кофе…

Гаврилина не производила впечатления болтливой женщины. Иначе Совин никогда не пытался бы с ней встретиться и рассказать ей то, что узнал в ходе своего самодеятельного следствия.

Он рассказал все. Понятно, предупредив о возможной опасности и продемонстрировав следы синяка под глазом.

— Знаете, что я думаю, Галя. К Москве — к этому Толстому, к Лене Мосиной — убийства отношения не имеют. Руки они на смерти, конечно, погрели и еще погреют. Но мне сдаётся, что причина смерти Снегиревой здесь, во Владимире. Вы говорили, что Марина работала в банке. Что это за банк?

Когда Галина ответила, Совин сразу же решил, что его версия весьма перспективна.

Марина Снегирева действительно работала секретарем директора в банке. Назывался он «Золотое кольцо» и оперировал исключительно деньгами Пенсионного фонда области. Более того: областная налоговая служба несколько раз выявляла в банке серьезные нарушения финансовой деятельности. Настолько серьезные, что неделю назад у банка была отозвана лицензия на его деятельность.

— Галя, попробуйте покопать именно здесь. Связей у вас полно. А я займусь московским водителем. Попробую выяснить, каким боком он причастен к этому делу. Хотя, кажется, я понимаю. Просто ваши наняли убийцу в Москве. Имитировали аварию. Водителя-убийцу отмазали. Он укатил в столицу. Если что и сболтнет, то не здесь, не во Владимире. Дело и затихнет. Вам не кажется натяжкой это моё умозаключение?

— Не кажется. Наверное, вы правы, Дмитрий. — Гаврилина подумала и ещё раз кивнула. — Это похоже на правду. Многие дела в провинции рано или поздно выходят на какие-нибудь московские интересы. Только часто в Москве задействованы такие люди, что никто там копать не рискует. Стараются ограничиваться местным уровнем. А что касается Марины… Тут и вовсе дело закрыто. Причина смерти ясна. Во всяком случае, на первый взгляд. А второго взгляда и не будет. Если я, конечно, что-нибудь не раскопаю.

— Только будьте осторожны, Галя. Почувствуете опасность — сразу в сторону. Хорошо? Кстати, вы об «урале» узнали?

— Да. Вот листок. Здесь все написано.

Совин развернул листок бумаги. Машина была зарегистрирована в Москве и принадлежала фирме с ничего не говорящим названием «Старт». Юридический адрес. Адрес офиса.

Из путевки, выданной водителю, явствовало, что машина направлялась за кирпичом на Владимирский завод керамических изделий. Ничего необычного. Московские фирмы и правда покупали во Владимире кирпич. Развернувшееся в Подмосковье строительство коттеджей требовало стройматериалов. Настораживало только то, что автомобиль «урал» категорически не годился для перевозки кирпича. «Урал» был просто мощным армейским Тягачом, но никак не грузовиком, на котором выгодно возить кирпич. В этом случае только расходы на топливо сожрали бы всю прибыль от поездки.

Совин поделился этой мыслью с Галиной.

— Вам виднее, Дмитрий. Я в этих грузовиках ничего не понимаю. Мне что «урал», что «газель»…

— Хорошо. Спасибо, Галя. Я пойду. Хочу успеть на автобус.

— Дима, дайте мне свой телефон. Вдруг найду что-нибудь. Как вам позвонить?

— Хороший вопрос. Только позвонить мне не получится. Я вроде бы как на нелегальном положении. То там, то здесь. Скрываюсь, одним словом. Что-то по лицу получать больше не хочется. Поэтому вот вам телефон оператора пейджинговой компании и номер моего пейджера — на всякий случай. Сбросите сообщение — я сам вас найду…

— До свидания. Звоните. — И она добавила, имитируя интонации Андрея Миронова из фильма «Бриллиантовая рука»: — Береги руку, Сеня! — И засмеялась.

— Я должен принять ванну, выпить чашечку кофе, — подхватил игру Совин. Улыбнулся и вышел.

* * *

И теперь, устроившись в кресле автобуса, думал о том, правильно ли сделал, рассказав всё журналистке и матери Владика. И решил, что правильно.