Чудовы луга - Ярослава Кузнецова

— Вир… — пробормотал мальчишка и опять заерзал головой по подушке. — Ви-ир… Ммммм…

Выпростал из-под одеяла непривязанную руку, зашарил вокруг, заворочался, пытаясь привстать.

— Ви-и-ир…

— Лежи, лежи! — Ласточка перехватила слабую мокрую от пота ладонь, возвращая ее под одеяло.

В глубине комнаты поплыл огонек светильника: Тинь вернулась с тряпкой, подтирать масляную лужу.

Мальчишка задохнулся и заперхал гадким верховым кашлем, который не отводит мокроту, а только мучает грудь. На каменном выступе, рядом со свечой что-то дзенькнуло, вниз, на подушку и на скорчившегося мальчишку посыпались осколки.

Флакончик с цинковой мазью, забытый еще с вечера.

В то же мгновение метнулось и погасло пламя свечи. Тоскливо запахло горелой бечевой.

— Ласточка? — ползающая на карачках Тинь оглянулась.

— Здесь дует, как я не знаю что, — недовольным тоном отозвалась Ласточка. Она надеялась, что голос у нее не дрожит. — У парня ледяная лихорадка.

— Что у него? — Тинь поднялась с колен, бросив тряпку.

В дальнем конце зала что-то забормотал Крот, но Ласточка его не слышала. Она слышала, как шумно, постанывая, дышит странный найденыш. Еще она слышала стук собственного сердца.

— Ледяная лихорадка, — твердо повторила Ласточка. Она только что выдумала эту ужасную болезнь. — Я заберу его к себе. Не хватало еще, чтобы он перезаражал тут всех. Растолкай Зеба и Глухаря, пусть перетащат парня ко мне. Не выкидывать же его на улицу, право слово.

— Он… он был весь как ледышка! — пожаловалась Тинь, не решаясь приблизиться. — Весь как снегом засыпанный!

— Это соль. Когда пот сохнет, остается солевая корка. А постель у него вся мокрая, хоть отжимай. Белье надо снять и прокипятить с щелоком.

— А ты не заразишься?

— Я не заражусь, потому что я здоровая. И ты тоже, нечего трястись. А больных он может перезаражать. Тинь, быстро за помощниками! Я не намерена всю ночь тут сидеть!

Тинь повернулась, поскользнулась на масле, чертыхнулась и убежала. Ласточка выдохнула и разжала кулаки. Посмотрела на мальчишку. В полумраке лицо его, очерченное инистой короной, казалось темным. Только белки слюдяными полосками посверкивали меж несомкнутых ресниц.

Бывает так, что некоторые люди видят невидимое, слышат неслышимое, и делают невозможное. Бывает, человек поднимает тяжесть втрое большую своего веса, а потом не может сдвинуть ее ни на дюйм. Бывает, забирается на высоченное дерево или скалу, а потом не знает, как оттуда слезть. Бывает, посуда, ни с того ни с сего, падает на пол и разбивается, сами отворяются двери, вспыхивает или гаснет огонь, находятся и пропадают вещи. Люди пугаются этих явлений, приписывая их чуди из болота, дролям из холмов, марам из Полночи или чертям из-за печки. Не отказывая марам и чуди, Ласточка знала, что треть, если не половина этих явлений — дело рук самих людей. Или не рук, а помыслов, желаний и намерений, причем часто неосознанных. Некоторые люди способны задевать тайные нити, пронизывающие мир. Кто-то научен ими играть, но большинство — нет, большинство знать не знает ни про какие нити. И — дрожит и рвется паутинка, падают чашки со стола, загораются занавески, хлопает вьюшка в безветренный день.

Не отказывая марам и чуди, люди кивают на колдунов.

На злокозненных и продавшихся дъяволу. На насылающих мор, голод и град. На вынимающих следы и отрезающих пальцы у повешенных. На одиноких женщин и стариков, на чудаковатых, пришлых, нелюдимых или просто немного не таких. Не оправдаешься и не отмоешься, тем более, если есть очевидцы.

Потеешь инеем, а склянки сами прыгают с полок? Значит, прошлогоднее наводнение на твоей совести, и пожар в торговых рядах, и что корова не доится и что тетка Мина из Белобрюхи окосела на левый глаз.

Не надо пугать добрых людей, они этого не прощают.

А что до странных способностей… Об этом Ласточке надо было подумать. Как следует подумать и кое-что вспомнить.

Она вытащила у себя из-за ворота кожаный шнурок с медной, выбитой на затертой монетке солью. Нагнулась к мальчишке и накинула шнурок ему на шею. От тепла рук лед таял и волосы чернели под пальцами. Ласточка принялась отдирать примерзшую шевелюру от подушки, прядка за прядкой — осторожно, но поспешно.

Пока не вернулась Тинь с помощниками, надо успеть привести найденыша в божий вид.

* * *

— В Найфрагире чего только не болтают, — туманно пояснил найл, продолжая разглядывать Кая.

На узком его лице не отражалось ничего — только, пожалуй, сильная усталость. Он покончил с мясом и бросил обглоданную кость в костер.

— Мы родом с истинного севера.

— А, военная добыча, — зевнул Кай без всякого интереса.

Найгон и Найфрагир, два самых северных королевства, вечно враждовали.

— Мы бежали и хотели обойти южные земли краем болот, — сказал Лайго.

Вот. Для них найфрагирцы, живущие большую часть года среди снега и льдов — южане. А жители Найгона считаются да, истинные северяне. То есть, севернее только льды и тюлени. И Полночь.

Леута и Химера, столицы двух этих стран, испокон веков скалились друг на друга сквозь холод и тьму Севера.

Кай с тоской подумал о подступающей зиме — уже пережил одну в продуваемой всеми ветрами Верети. Осенний штурм оставил такие дыры в стенах и окнах, что проще было жить в каморке под крышей донжона, чем в лордских покоях. Даже огромная кровать не кажется привлекательной, когда за окном свищет ветер, гонит черные ночные облака и вымораживает пол под ногами.

Найлам — хоть бы что! Они точно родственники моржам и белым медведям. И злым ледяным созданиям, которые живут в Полуночном море.

— У меня есть люди из ваших, — важно сказал Кай. — Из Леуты тоже. Когда приедем в крепость…

— Я не уверен, что мы пойдем в твою крепость, мальчик, — мягко произнес Лайго. — Ты славно принял нас, и мы, что скрывать, устали в дороге, но не думай, что проделали этот путь ради того, чтобы примкнуть к разбойной ватаге.

Кай фыркнул, как камышовый кот, только что уши не прижал.

А он то уже мысленно видел себя окруженным мрачными черными воинами, чья верность вошла в поговорку!

— И куда же вас тогда несет через болота? — недовольно спросил он.

— Домой. Я давно не видел дома, — ответил найл. — Я служил одному лорду здесь, на юге. Знаю, как видишь, язык и обычаи. Потом ненадолго вернулся. Потом попал в плен.

— Какому лорду служил?

— Неважно.

— Ты опоясанный рыцарь?

— Да.

— И что, не пойдешь со мной осаждать Тесору? — Кай усмехнулся. — У Арвелей золотые простыни, серебряные одеяла. Давно пора взять то, что принадлежит мне по праву.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});