АЛЕКСАНДР - Михаил Ланцов

Но на этом серьезные переделки дворца не закончились. В соседнем крыле здания, имевшем отдельный вход, размещалось своеобразное министерство иностранных дел, ведающее "заморскими" владениями и контактами личной империи Александра. Планировка его помещений во многом повторяла в миниатюре большой штаб за исключением большой приёмной, которая в обозримом будущем была просто не нужна. Со своим собратом министерство соприкасалось лишь соседствующими отделениями связи (для упрощения коммуникационных разводок, очень непростых в то время), разделёнными двойной стеной и коридором с постом внутренней охраны, соединяющим центральные залы.

Этот зал имел отдельную лестницу наверх, где, как было известно публике и большинству сотрудников, размещался филиал Личной его Императорского Высочества Канцелярии и комнаты отдыха цесаревича, занимающие остальную часть верхнего этажа. Это было всем понятно - "большому человеку" и места нужно много, и не вызывало лишних вопросов и ненужного интереса со стороны. Но мало кто знал, что на самом деле личные покои Александра занимали лишь несколько скромных помещений. На большей части этажа раскинулось управление "подводной частью айсберга" - тайной финансовой империей наследника российского престола. Попасть в это крыло можно было лишь через приёмную Великого Князя или неприметный служебный вход "для прислуги" ведущий в подвал, расположенный с тыльной стороны дворца и соединённый с верхним этажом винтовой лестницей в скрытом глухом колодце. Впрочем, даже столь серьезные изменения дворца уже на стадии проектирования посчитались Александром временной мерой. Дело в том, что размеры рабочих помещений в отдаленной перспективе требовались очень существенные. Это и значительное количество посадочных мест для разнообразных специалистов, и чисто технологические комнаты. Но все это меркло перед необходимостью создавать архив. Огромный, основательный архив с очень хорошим уровнем безопасности и высокой степенью упорядоченности.

Подобные мысли Александра натолкнули на идею о начале постройке специального здания - единого центра управления. А по совместительству - первого небоскреба в мире. Но уже в ходе предварительного обсуждения и согласование стало очевидно, что все не так просто и придется, по всей видимости, строить не отдельный административный небоскреб, а целый район.

- Владыко, я рад, что вы почтили меня своим визитом, - цесаревич вежливо раскланивался с пришедшим к нему московским митрополитом Филаретом.

- И тебе доброго дня. Слышал я, что ты задумал богохульство. Так ли это? - уже сильно больной и престарелый Филарет кряхтя, прошел и буквально рухнул в удобное кресло.

- Что именно говорят злые языки? - Александр был совершенно невозмутим.

- А у тебя есть из чего выбирать?

- Скорее напротив. Вот и спрашиваю, что именно про меня придумали. Вы же знаете, что я почтительно отношусь к церкви и Отцу нашему Вседержителю. И он, видя это, помогает мне в тяжелых делах.

- Александр, говорят, что ты планируешь строить новое здание. Высокое здание. Намного выше колокольни Ивана Великого. Это так?

- Не совсем. Я планирую строить не здание, а большой архитектурный ансамбль с самыми разными сооружениями. До вас, видимо, дошли сведения лишь об одном из них. Вероятнее всего - о будущей гостинице 'Москва'.

- Да. О ней. Ты хочешь строить гостиницу выше колокольни и говоришь, что не богохульствуешь? - Филарет несколько удивился.

- Безусловно. Я же говорю, что гостиница - одно из зданий. Тем более, она будет строиться в новом районе, несколько удаленном от центра.

- Я тебя не понимаю.

- Вам разве не сообщили, что я хочу строить так же и храм с огромной колокольней - башней? Ее высота значительно превысит гостиницу, которая на ее фоне будет теряться. Но дело это новое, неосвоенное. Поэтому ответьте сами - стоит ли сначала строить огромный храм с колокольней, рискуя, что из-за нерасторопности или расчетной ошибки вся эта огромная конструкция обвалиться? Не лучше ли отработать технологию на менее значимом здании? - Саша продолжать излучать невозмутимость.

- У вас есть план этого храма?

- Мы над ним работаем. Дело в том, что нам нужен опыт высотных работ и эксплуатации подобных зданий, чтобы рассчитать конструкцию башни саженей в сто-пятьдесят - двести. Новых саженей.

- Это… - Филарет задумался.

- Да, это больше четырех колоколен Ивана Великого, поставленных друг на друга. У таких зданий по нашим подсчетам появляются совершенно непривычные для нас проблемы. Например, раскачивания под воздействием ветра. Это не считая того, что для строительства придется применять новые материалы. По нашим предварительным расчетам обычный глиняный кирпич просто не выдержит собственной массы, то есть, нижние слои просто начнут крошиться под давлением стены. В итоге все должно обвалиться. Да много чего там необычного появляется. Так что думайте сами - нужно оно строить или нет эту гостиницу. Или православные люд не заслужил самую высокую в мире колокольню, да такую, какую католики смогут повторить очень не скоро?

- Про храм и колокольню мне не говорили.

- Само собой, потому как эти 'добрые' люди хотели нас поссорить. Но бог видит - это невозможно.

- Да, ты прав. Задумка у тебя грандиозная и подход мудрый. Обрушение такой колокольни ляжет неизгладимым пятном на лице всего православного мира. Но, все-таки, Александр, попробуй начать со здания, высотой ниже колокольни. Это важно. Очень. Бог ведает твои замыслы и простит отступление от канонов, но люди… Разве ты не понимаешь, что вознося мирское здание настолько выше храма, ты даешь серьезный козырь своим противникам?

- И что вы предлагаете?

- Вы же еще даже не начали строить. Сделайте чуть-чуть ниже. Я ведь понимаю, что ты хочешь постройкой подобных зданий прославить Отечество, дабы нас стали уважать. Дескать, варвары варварами, а поди ж ты, что смогли сделать. Но не спеши. Саша, это важно. Не спеши.

…

Разговаривали они долго. Впрочем, помимо новых 'прожектов', которые и привели Филарета в гости к цесаревичу, обсуждалась целая масса вопросов. В конце концов, виделись они не часто и дела, требующие личного согласования, накапливались. Особенно волновали митрополита новые кодексы, которые с первого февраля текущего года стали действовать на территории Великого княжества Московского.

Всего ввели пять кодексов: административный, процессуальный, уголовный, трудовой и земельный. Первый описывал административное устройство - то, как и что организовано в княжестве и кто за что отвечает. Второй регламентировал все штатные процедуры делопроизводства и то, какие документы нужно для чего предоставлять. Третий охватывал в современной традиции и уголовные правонарушения и административные, классифицируя их и устанавливая меру ответственности. Трудовой впервые в мире кодифицировал отношения между работником и работодателем, выводя их на совершенно иной уровень. Ну и последний, земельный кодекс, описывал все вопросы, связанные с землей. Собственно все эти вещи очевидны, а теперь ключевые нюансы.

Во-первых, впервые в истории, устанавливалось равенство сословий перед законом. То есть то, что собственно и опечалило Филарета, который не желал осуждения священников мирским судом. Поэтому и разгорелся спор. Даже скорее не спор, а торг, так как за сохранение собственного суда у церкви Саша хотел что-нибудь взамен. Само собой, сохранение отраслевого суда в церкви позволяло ввести вполне резонно другой отраслевой сегмент - военный. В сущности, Александр и совершил этот шаг, чтобы немного поторговаться. И он добился своего - убедил Филарета начать бесплатное преподавание при каждом приходе Великого княжества Московского для всех желающих. Никаких особенно сложных предметов там не планировалось. Все совершенно банально - счет, чтение и письмо. Обучаться мог любой желающий, независимо от пола, возраста и сословия. При этом организация и финансирование учебного процесса всецело отдавалось церкви. Что не могло не радовать.

Во-вторых, изменялась система наказаний. Ядром и основой становились трудовые повинности, к которым в качестве отягощения добавлялись штрафы. Впрочем, если платить было не чем, то и их приходилось отрабатывать. Конечно, конфискация имущества, смертная казнь и лишение свободы сохранились, но применялись редко. Собственно смертная казнь применялась теперь только к довольно узкому перечню особо опасных преступников. В частности к изменникам Родины, шпионам, аферистам, совершившим финансовые махинации в особо крупных размерах, бунтовщикам и серийным убийцам. В исключительных случаях ее могли назначить в качестве меры пресечения для злостных рецидивистов по другим статьям. Причем трудовые повинности назначались вне зависимости от того, какую должность человек занимал.