Божественный кулак Масутацу Ояма - Алексей Горбылев

Первым, на что мне удалось набрести (с подачи Олега Васильевича Игнатова), была книга Джэя Глюка «Zen Combat» («Дзэнские боевые искусства»), опубликованная в 1962 г. американцем, который в пятидесятые годы отправился в Японию специально, чтобы разыскать Ояму, способного расправиться с быком голыми руками. В этой работе содержится действительно уникальный материал по разным видам будо, собранный Глюком за время пребывания в Японии, в том числе, и детальные описания четырех поединков, проведенных Оямой в США в 1952 году.

Это уже было что-то. Но спешить с выводами я не хотел. Дело в том, что некоторые детали в описаниях Глюка казались мне малоправдоподобными. Требовалось найти еще какие-то материалы, с которыми можно было бы сопоставить данные книги американца.

Таким материалом для меня стало интервью с Оямой Масутацу о его выступлениях в США и боях с быками, опубликованное в №1 за 1957 г. японского журнала «Прорэсу (боксингу» («Профессиональная борьба и бокс») под названием «Моуси-то–но тайкэцу мадэ» («Я сражался даже с бешеными быками!») и частично воспроизведенное в журнале «Фуруконтакто каратэ» («Фулл–контакт каратэ», № 179, 1993, апрельский спецвыпуск).

Это интервью полностью опровергает утверждение «историков» Кёкусина о 270 поединках Оямы. «В Америке я дрался в поединках всего пару раз. Первый поединок был не такой уж жестокий. Еще один бой я провел в Мастауне. И, наконец, еще один бой я провел во Флориде», — сказал тогда Ояма. Все остальные поединки были договорными в рамках шоу кэтча, о чем сам Ояма высказался вполне откровенно: «Я участвовал в матчах профессиональных борцов в качестве «младшего брата» профессионального кэтчера Того… Я участвовал в 14 или 15 матчах, и, конечно, во всех них промоутеры подстраивали так, чтобы я побеждал. Дело в том, что я пользовался популярностью у аудитории, и, если бы я проиграл, то это вызвало бы определенные трудности. Так что в этих матчах я просто играл. Это шоу, и в нем все делается по решению промоутеров. Просто, если бы я проиграл, то у нас возникли бы сложности с организацией следующих выступлений».

В интервью приведены также некоторые подробности, которые в целом совпадают с деталями в описаниях Глюка, хотя в некоторых моментах американец явно приукрасил подвиги своего японского протеже (нужно иметь в виду, что книгу Глюк писал с рекламными целями, в том числе, и для продвижения Кёкусина в США).

Итак, последуем за автором «Дзэнских боевых искусств», сличая его текст с интервью Оямы.

…В 1952 г. Ояма совершал поездку по США в составе команды профессиональных борцов. Там он выступал под псевдонимом «Масс Того» в качестве младшего «брата» Великого Того — известного дзюдоиста 4–го дана, калифорнийского нисэя (т. е. американца японского происхождения) по фамилии Эндо.

Поездка проходила безо всяких приключений до тех пор, пока «братья» не приехали в Миннеаполис. Интерес местных зрителей к японскому дуэту оказался крайне низким, выручка была мизерной, а «Масса» так и вообще не пожелали выпустить на арену. Объяснение такому поведению промоутеров нетрудно найти в интервью Оямы: «В Америке — около 4000 профессиональных борцов. И при этом рядом с ними и Кимура (Масахико — легендарный мастер дзюдо и многократный чемпион Японии, который также выступал в профессиональных борцовских шоу в США — А. Г.), и я выглядели, словно лапки воробьиные, ведь среди профессиональных борцов полным–полно здоровяков с окружностью бицепса в 48, а то и в 51 сантиметр».

Требовалось найти какое-то решение проблемы, ведь кушать японцы хотели. И вот, во время шоу главный «гвоздь» программы могучий Дик Рил, чемпион по кэтчу ростом за два метра, бросил зрителям вызов, что выплатит тысячу долларов тому, кто сможет уложить его любым способом в бою без правил. Деньги были большие, и Ояма, тогда 4–й дан каратэ, ростом около 170 см и весом в 77 кг (в интервью Ояма говорит, что в это время он весил около 82,5 кг), решил рискнуть и вышел на бой с ним.

Чемпион медленно двинулся на японца в низкой боевой стойке крауч, готовясь броситься на него и провести свой фирменный удушающий прием. Его защита была совершенна, и Ояма не смог высмотреть ни одного незащищенного места. Он чувствовал, что любой его удар будет заблокирован, и его тут же уложат на покрытие ринга. Поэтому он начал свою атаку с финта, показав сокрушительный удар левой в нос противнику. Рил попытался защититься от этого удара и взмахнул руками. Только этого и ждал Ояма. Схватив американца за руки, он рванул его на себя и тут же, на встречном движении, всадил ему в грудину мощнейший удар кулаком. Рил пошатнулся, а каратист нанес еще пару ударов кулаками в ту же точку — словно молотком по гвоздю. Его противник рухнул на ринг со стеклянными глазами. Заканчивалась третья минута боя…

В тот же вечер подразбогатевшие «братья Того» перебрались из той дыры, в которой они были вынуждены остановиться, в отель более высокого класса.

Там же, в Миннеаполисе, как пишет Глюк, у Оямы состоялась одна любопытная встреча. Едва японцы перебрались в новый отель, как в тот же вечер к ним явился посетитель. Это был гигант с мягким голосом. Он держал за руку мальчика. После краткой беседы Ояма показал сыну гостя несколько ударов каратэ. Отец внимательно наблюдал за его демонстрацией, потом неожиданно прервал ее, взял руку каратиста в свои руки и внимательно изучил ее. «Мягкая, как у ребенка, и все же она сделала то, что сделала несколько часов назад… Это рука не человека, или я — не Джек Дэмпси»! В тот вечер гостем японцев был великий американский боксер, абсолютный чемпион мира.

Надо сказать, что ни о бое с Диком Рилом, ни о встрече с Джеком Дэмпси Ояма в интервью ничего не сказал (хотя воспоминания Оямы о встрече с Дэмпси мне попадались, но с совершенно другими деталями…). Это можно понимать, видимо, двояко: либо поединок с Рилом — вымысел американского автора, либо, что гораздо вероятнее, речь идет как раз об одном из договорных матчей, устроенных для раскрутки Оямы.

А вот все три следующих, описанных у Глюка поединка, по–видимому, действительно имели место и не были договорными.

После Миннеаполиса главным аттракционом предприятия японцев стал Масс Ояма. В Дес–Моне (Des Moines) публика освистала его демонстрацию каратэ — разбивание твердых предметов, ему кричали: «Мошенник! Жульничество»! И тогда, вспомнив о заработанной в Миннеаполисе тысяче долларов, Ояма предложил зрителям попробовать посоревноваться с ним в разбивании кирпичей. Вызов принял местный полицейский офицер — здоровяк весом под 130 кг, громко хваставшийся своим 3–м даном по дзюдо. Он схватил кирпич, бросил презрительную усмешку в сторону Оямы, пару раз, примеряясь, стукнул кулаком по кирпичу и приготовился к решающему удару. Ояма видел, что от волнения у него вспотели руки. Он хотел предупредить его, что потной рукой бить кирпич опасно, но… полицейский уже долбанул изо всех сил по мишени. Предупреждать уже было поздно…

«Пот — самое худшее, что только может быть, — рассказывал Ояма. — Я всегда держу при себе полотенце, чтобы вытереть пот с рук». По его словам, американец ударил по кирпичу с гораздо большей силой, чем требовалось, чтобы с легкостью разбить его, «если бы он нанес удар правильно». Но влажная рука полицейского соскользнула, ободрала при этом кожу и покрылась кровью. На кирпиче же не было ни трещинки. Он стал громко ругаться и кричать, что японцы — жулики, и что он разделает Ояму под орех, если тот рискнет схватиться с ним в поединке. Теперь уже разозлился Ояма… Вызов он, разумеется, принял.

Американец переоделся. Когда он поднялся на сцену, Ояма поклонился ему — отчасти по причине этикета каратэ, отчасти — для того чтобы успокоиться. Его противник громко потребовал предъявить деньги, заявив, что, если денег нет, он драться не будет. Ояма заверил его, что деньги имеются в наличии, и бой начался.

До этого момента описание Глюка совпадает с интервью Оямы, данным корреспонденту журнала «Прорэсу (боксингу». В частности, Ояма рассказывал: «И вот, Великий Того объявляет: «Мой младший брат умеет разбивать кирпичи! Никакого мошенничества здесь нет. Если кто-то из зрителей тоже может разбить кирпич, прошу на сцену»! А среди зрителей оказался один дзюдоист третьего дана. Он и заявил: «Я могу запросто разбить кирпич»! Попробовал, но не разбил. Дело в том, что нужно знать, как именно нужно бить. И после того, как я разбил этот же кирпич, публика удивленно зашумела».

А вот дальше пути, так сказать, расходятся. Согласно Глюку, дело было так.

Ояма принял типичную каратистскую стойку: одна рука впереди, вторая — у бедра. Казалось, он совершенно раскрыт, и американец сразу же изо всех сил атаковал его мощным круговым ударом кулаком в голову. Японец ушел от него отшагом. При этом он взглянул в глаза разъяренному противнику и сразу понял, что перед ним просто псих. Тем не менее, каратист сохранил хладнокровие. Он продолжал защищаться, уклоняясь от ударов обезумевшего дзюдоиста и дожидаясь, когда он окончательно раскроется. Наконец, уловив удачный момент, Ояма нанес серию из трех ударов кулаком в область сердца и грудины противнику. Потом он рассказывал: «Думаю, я не особенно сдерживал свои удары, во всяком случае, я тогда услышал тошнотворный звук, какого никогда не слыхал ранее». Американец рухнул на пол с семью сломанными ребрами. С начала боя прошло всего полторы минуты. Публика была взбешена, и для того, чтобы японцы смогли выбраться оттуда, потребовалось вызвать подразделение полиции по пресечению общественных беспорядков…