Надежда Дурака - Майк Шэкл

сдался, не оставил ее умирать, как она хотела. Он нес ее, улица за улицей, ему помогали друзья, когда Яс становилась для него невыносима тяжела.

Вдали от огня стало холоднее. Пепел падал вокруг них, как снег, покрывая улицы, обломки и мертвых. Они все еще двигались, их группа росла по мере того, как к ним стекалось все больше выживших. Молодые, старые, семьи — все шли с ними, держась вместе, пытаясь цепляться за надежды и молитвы друг друга.

К концу казалось, что полгорода плетется рядом с ними. И когда они, наконец, остановились в районе, свободном от огня, Яс огляделась и чуть не заплакала снова.

Они были у треклятого Дома Совета. Там, где все началось. На рыночной площади с остальными потерянными душами города.

Гребаное ужасное здание возвышалось над ними, обгоревшее и черное, с разбитыми окнами, смотрящими на них сверху вниз, каким-то образом еще стоящее, словно говорящее о том, что ничто не может его разрушить.

Остальной части площади не так повезло. На террасах были провалы, где остались только остовы зданий, выступающие то в одну, то в другую сторону, обугленные и дымящиеся — гореть больше было нечему. Там, где дома рухнули, лежали груды щебня, покрытые белым слоем падающего пепла.

И на площади собралось больше людей, чем Яс видела в одном месте за долгое время. Если бы кто-нибудь сказал ей, что они последние из живущих в Киесуне, она бы им поверила.

А эти кошмарные звуки? Плач, просьбы, мольбы о пощаде, рыдания, молитвы, вопли, которые эхом разносились по всему городу? Вот откуда они все исходили. От собравшихся здесь людей — потерянных, отчаявшихся, бездомных, обиженных и умирающих. Теперь это был Киесун.

Мужчина, который помог ей, затерялся в толпе, поэтому Яс отошла в сторону, направляясь к углу, где она ждала неделю назад, пытаясь набраться смелости пойти и поработать на Черепа. Она покачала головой. Неделя. Неделя для того, чтобы все пошло наперекосяк.

Она была в десяти ярдах от угла, когда кто-то вышел из-за стены. Яс на мгновение запнулась, ее глаза сыграли с ней злую шутку. Это было похоже на Ма с Ро на руках. Он плакал, а она успокаивала его, щекоча подбородок так, как ему нравилось.

— Нет. — Яс закрыла глаза, сделала глубокий вдох, ощущая запах смерти в воздухе. Она сошла с ума, если подумала, что это Ма. Просто другая женщина, пытающаяся успокоить своего ребенка. Неважно, как сильно Яс хотела, чтобы все было по-другому, ее семья была мертва.

Принимая этот факт — ненавидя этот факт — Яс снова открыла глаза, и это была ее мама, смотрящая на нее с открытым от шока ртом, который затем расплылся в улыбке.

— Яс?

— Ма?

Они подбежали друг к другу, и Яс заключила их обоих в объятия, целуя Ро, целуя Ма, смеясь, плача. Она не могла в это поверить, но это было правдой:

— Вы живы. Вы чертовски живы.

Ро прижался к ней, слезы радости текли по его лицу. Ее маленький мальчик.

— Все в порядке, — сказала она. — Мама здесь. Мама здесь. Я никогда больше тебя не покину. Я обещаю.

— Милостивые Боги, — сказала Ма. — Я думала, с тобой все. — Они еще раз обнялись, Ро был зажат между ними, все они были счастливы быть вместе.

— Как тебе удалось убежать? — спросила Яс, когда они отдышались.

— Ханраны убрались, и мы с Ро остались в том доме, ожидая твоего возвращения, — сказала Ма. — Он был там, где ты его оставила, спал, благослови его Боги, но я сидела рядом, грызла ногти, до смерти волнуясь. Потом Ро проснулся, когда прогремели взрывы, и мы оба были до смерти напуганы. Когда мы услышали крики и я почувствовала запах дыма, я просто поняла, что нам нужно выбираться оттуда, попытать счастья на улице.

— Слава Богам, что ты это сделала.

— Ну, кто-то же должен был это сделать. Тебя, черт возьми, не было рядом, чтобы помочь.

Яс отступила на шаг, почувствовав слова Ма как пощечину:

— Извини. Я пришла за вами так быстро, как только могла...

Ма повернулась к Яс спиной:

— Недостаточно быстро.

— Пожар…

— Не рассказывай мне о пожаре. Не рассказывай мне о том, как поступать правильно. — Ма выпаливала слова, резко и хлестко, используя их так же, как какой-нибудь шулка использовал меч. — Тебе нужно правильно расставить приоритеты. Твой — заботиться о твоем мальчике.

Яс еще крепче прижала Ро к себе, его невинный запах затерялся в вони сажи и пепла:

— Я сделаю это, Ма. Сделаю. Я обещаю.

Тогда Ма обернулась, и Яс увидела слезы в уголках ее глаз:

— Что мы теперь будем делать, Яс?

— Я не знаю, Ма. — Она пожала плечами, глядя на горящий город. — Как-нибудь выживем.

5

Джакс

Киесун

Думаешь, ты в безопасности? прошептал Дарус Монсута на ухо Джаксу. Думаешь, ты сбежал?

Джакс вздрогнул от этих слов, посмотрел налево, направо, ожидая увидеть монстра, но ничего не нашел. Всего лишь его воображение. Избранный был мертв. Джакс отрубил ему голову. Убил его. Даже Монсута не смог оправиться от этого.

Мой дорогой дурак. Ничто не может меня убить.

Сердце Джакса бешено заколотилось. Страх скрутил его внутренности. Откуда доносился голос? Он схватил свой меч, лежавший рядом с кроватью, поморщившись при этом от боли.

Двое парней, которых Хасан оставил присматривать за ним, ожили от его внезапного движения, их руки потянулись к собственному оружию.

— В чем дело, сэр? — спросил светловолосый, Фаден. Он выглядел почти как эгрил, с такими же белыми волосами.

Джакс еще раз огляделся. Больше никого. Только они трое. Никаких врагов. Никаких монстров.

— Ничего. Мне... мне показалось, я что-то услышал.

Он откинулся на кровать. Чувствуя себя разбитым. Желая, быть мертвым. Если бы только Избранный убил Джакса, когда у него был шанс.

Но Монсута никогда бы не был так добр. Он оставил Джакса в живых, зная, какие муки ему предстоит пережить. Оставил его жить с его позором, болью и проклятой Богами новой рукой.

Зачем мне убивать тебя, когда мы можем веселиться снова и снова?

Голос Монсута. Но это было невозможно. Это было просто воспоминание, преследующее его, не более того. Он набрал в легкие воздуха и попытался не вздрогнуть от вызванной вздохом смертельной боли. Его легкие обуглились от ударов дубинки Избранного. Еще один подарок