На всякого блатного найдется пуля - Кирилл Казанцев

План Степана был прост, как все гениальное. Он подбросит в квартиру веселым братьям патроны, покажет бабке, а та стукнет в милицию. Милиция приедет, братьев заберут, и жилплощадь освободится. Но самое замечательное, что менты второй раз квартиру проверять не будут ближайшие несколько дней – это точно.

Увиденное в квартире повергло бабку в шок. Судя по всему, вечер братьям удался. На полу валялись остатки еды, битая посуда. Рядом со столом лежал стул со сломанной ножкой. Дверь шкафа болталась на одной петле. Клавдия Петровна подслеповато щурилась, силясь разглядеть, что творится в квартире, потом вспомнила об очках, достала их из кармана, водрузила на нос и замерла, пораженная до глубины души.

– Бандиты, – простонала Клавдия Петровна, хватаясь за сердце.

– Ну, что, вызывайте милицию, – вздохнул Степан, – и скажите, что квартиранты собираются взорвать что-то. Что вы, мол, случайно услышали разговор. Так менты быстрее приедут. Про меня, естественно, не говорите. Я потом приеду, когда все утрясется, и сниму квартиру на полгода. Плата вперед. Главное – не проговоритесь обо мне, а то еще приплетут к этому делу, и придется вам искать новых квартирантов.

– Нет, новых не надо. С меня и этих хватило, – сокрушенно покачала головой старуха. – И за квартиру уже сколько не платят, да еще все попортили…

Пока она отвлеклась, подсчитывая ущерб, Степан незаметно подбросил обойму с патронами в щель между диванными подушками. Взгляд его упал на карту города, которую квартиранты постелили на стол вместо скатерти. Рядом на трюмо валялся зеленый маркер, и Степан улыбнулся появившейся внезапно идее. Взяв маркер, он быстро соорудил на карте что-то похожее на план «Барбаросса» – обвел в кружки основные объекты: администрацию города, Думу, вокзал, главпочтамт, аэропорт, гидроэлектростанцию, здание ФСБ и ГУВД. Соединил кружки стрелочками и подписал цифрами и буквами – пусть думают, что это шифр. Клавдия Петровна в этот момент обнаружила, что телефон в прихожей отключен.

– Еще и телефон испортили!

– Вы лучше из своей квартиры позвоните на телефонную станцию и спросите, не из-за долгов ли его отключили, – посоветовал Степан, заканчивая свое черное дело.

– Каких долгов? – удивилась старуха. – Я всегда аккуратно плачу на месяц вперед. Долгов быть не может.

– А вы все-таки проверьте, – улыбнулся Степан. – Может, в этом месяце они в Гватемалу звонили…

Глава 3

Эдику не спалось. Он не находил себе места, курил в предрассветных сумерках и мерил шагами палату. На него навалилась депрессия. Очень хотелось взбодриться, но ничего не осталось. Выписывать его должны были после обеда, но Эдик чувствовал, что так долго он не выдержит. Переодевшись в костюм, он вышел в коридор и натолкнулся на угрюмых телохранителей.

– Эй, пропустили быстро! Я еду домой.

– Павел Игнатьевич велел, чтобы вы оставались здесь до дальнейших распоряжений, – пробасил Стас Липкин, бритый мордоворот в сером костюме.

– Плевать, что отец сказал! Мне здесь надоело. Если попробуешь меня остановить, пожалеешь, что на свет родился, – визгливо заорал Эдик, пихнул оторопевшего секьюрити и ринулся к лестнице. Телохранители молча последовали за ним. Стас с обреченным видом достал сотовый и набрал номер губернатора.

– Что еще? – раздался недовольный голос шефа.

– Ваш сын решил уйти из больницы. Остановить его без применения физической силы не можем, – виновато доложил секьюрити.

– Дайте мне его, – зло потребовал губернатор.

– Вас, – Липкин протянул сотовый Эдику.

Тот брезгливо покосился на аппарат и бросил:

– Сам с ним разговаривай.

– Он не хочет говорить, – сообщил телохранитель губернатору, ожидая бури, однако тот воспринял новость спокойно.

– Ладно, потом с ним разберемся, – вздохнул губернатор и добавил: – Отправляйтесь с ним и не спускайте глаз с его квартиры, головой отвечаете.

– Да, будет сделано, – с готовностью выпалил Липкин. В ответ послышались гудки.

– Че, настучали папашке, выслужились, – язвительно заметил Эдик, спускаясь по лестнице. – Если я захочу, он вас в момент уволит.

– Извините, мы всего лишь выполняли приказ, – сдерживая гнев, пробормотал Липкин; перспектива оказаться на улице ему вовсе не улыбалась. – Это для вашей же безопасности.

– Да пошли вы оба! Кто меня тронет-то? – самоуверенно ухмыльнулся Эдик, потом вспомнил о недавнем происшествии, и улыбка погасла. Тронуть могли те, кто не знал, чьим сыном он является. Идиотов хватало даже среди гаишников. Пару раз его задерживали за вождение в нетрезвом виде, и приходилось звонить отцу. Те, кто его задерживал, уже больше не работали в органах, а остальные гаишники выучили наизусть номер его машины. Но потом опять придет какой-нибудь раздолбай, не обученный манерам, и тормознет его…

Дома Эдик первым делом плюхнулся на огромный круглый кожаный диван, врубил плазму и обзвонил приятелей, которые могли достать дури. Ответил лишь один, но и тот сказал, что у него ничего нет.

– Сволочи, – прокричал Эдик в потолок, чувствуя, как все его тело буквально разваливается на куски.

Только зря он злился на приятелей. Накануне к каждому из них явились серьезные парни в аккуратных костюмах и предупредили, чтобы никто не смел приближаться к Эдуарду Юхно, а тем более продавать ему кокаин или какую-другую дрянь. Дилеры в округе также были строго предупреждены о последствиях своих необдуманных действий. Очень скоро Эдик понял, что за время его недолгого отсутствия наркотики каким-то непостижимым образом исчезли из их города. В расстроенных чувствах он махнул бокал виски и принялся обшаривать квартиру в надежде найти какую-нибудь забытую заначку. Однако все заначки, как назло, кончились. В отчаянии он налил себе еще виски и поплелся на кухню, где все было перевернуто вверх дном. Его взгляд упал на сахарницу. Тут-то уж точно он не додумался спрятать дурь. К нему захаживали родители, и это было бы верхом безрассудства. Без особой надежды он поднял крышку и заглянул внутрь. Сахарница была заполнена наполовину. Прямо поверх сахарного песка лежал небольшой пакетик с белым порошком. От радости Эдик едва не расцеловал сахарницу. Выудив пакетик, он освежился понюшкой и почувствовал себя заново родившимся. Мир снова лежал у его ног. Ушли проблемы и депрессия, развившаяся после разговора с отцом. Переполняемый радостью, Эдик стал скакать по квартире и гоготать, точно переевший дурмана жеребец. Врубил музыку, начал подпевать и с удовольствием отметил, как беснуются соседи сверху и снизу. Бабка снизу – какая-то там заслуженная писательница, член и ветеран чего-то – принялась резво колотить по батареям, а директор театра сверху орал благим матом с балкона, чтобы он выключил эту чертову музыку. Счастливо улыбаясь, Эдик сделал музыку погромче и продолжил беззаботно напевать.

* * *

Гудков отозвал дежурного в сторону и негромко сказал:

– Слышь, Витя, давай не будем предавать огласке всю эту ерунду. Напишем в рапорте, что задержанный был невменяемым, распихал нас, разогнул решетку и выпрыгнул в окно. Про остальное не надо. И так скандал будет конкретный. Мы сами все порешаем. Найдем его…

– Нет, на хрена мне это нужно, – резко ответил Стариков. – Он вас связал, разоружил… А если он уже кого завалил из твоего табельного?! Я напишу все как было, а вы уж сами решайте все с Санычем.

– Майор, ты чего быкуешь? – натянуто улыбнулся Гудков. Несмотря на улыбку, глаза оперуполномоченного светились злобой; он едва сдерживался и старался говорить спокойно. – Можно было бы вообще замять тему, будто мы его не арестовывали и не приводили сюда. Зуб даю, мы бы его потом из-под земли достали. Но знаю ведь, ты хрен согласишься, вот и прошу тебя о пустяке. Сам подумай, ты ведь мог и забыть по запарке, что мы были связаны. Столько событий, бежал опасный преступник, в городе объявлен план «Вулкан»… И про табельное оружие откуда тебе знать, разоружил он нас или нет. Я че, о многом прошу?!

– Нет, вы тут свои дела мутите, я не хочу в это ввязываться, – упрямо покачал головой Стариков.

– Ну ладно, я тебе это запомню, – зло пообещал Гудков.

– Не надо пугать, майор, – улыбнулся в ответ Стариков, – пуганый уже.

Разъяренный Гудков вернулся в кабинет, где его поджидали остальные оперативники. Горкера вызвали на ковер в ГУВД. Вскорости обещал подъехать Сан Саныч. Последнее обстоятельство не добавляло оптимизма.

– Ну что, выяснили, куда эта сволочь могла деться? Родственники, знакомые? – напустился старший оперуполномоченный на подчиненных.

– Да у него в городе практически никого и нет, – виновато ответил Гена Жарков.

– Отец с матерью умерли, братьев и сестер нет, с женой развелся, – поддержал его Артем Новохватский. – Жена снова вышла замуж, так что туда он не сунется.

– А знакомые? – рявкнул раздраженно Гудков. – С кем-то он общался! Баба у него, скорее всего, какая-то имеется, не монахом же он заделался… Опросите соседей! Делайте что-нибудь, нечего прохлаждаться! Если не возьмете его, то можете попрощаться с работой!