Вернуть и завоевать, или Курортный роман с продолжением (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна

***

Когда все экспресс-анализы были сделаны, Волошин имел приватный разговор с врачом, который осматривал Анну.

— Как, по-вашему, что это? Отравление?

— На отравление не похоже, скорее, реакция на стресс. А так… Узи не выявило никаких патологий. Может быть, при более детальном обследовании.

Повисла пауза.

Наконец Максим спросил:

— Это не может беременность?

Врач взглянул на него из-под бровей, а он замер, чувствуя, что в горле пересохло.

Во всей этой ситуации было что-то стыдное и глубоко личное. Максим сейчас четко осознавал, что вляпался в дерьмо. Ведь он не мог не понять, что, задавая подобный вопрос, он в некотором роде обнажает свою подноготную. Дает этому человеку некие сведения, рычаги воздействия на себя.

Подобного Максим не допускал никогда.

Однако не спросить не мог.

Мужчина во врачебном халате поморщился.

Черт бы его побрал. Каждая минута промедления выматывала жилы. Его сейчас терзало нетерпение, обязательно нужно было точно знать. Да или нет.

— Простите, я хотел бы знать, кем вы приходитесь Комаровой, — прямо спросил врач.

А он ощутил неприятный укол.

— Я ее непосредственный начальник.

— Кхммм, — мужчина замолчал, уставившись в окно. — Вы должны понимать, что это приватная информация. Поэтому я сформулирую иначе. С какой целью был задан вопрос?

«А не пошел бы ты!» — вскипело у Максима внутри.

Однако он выдержал взгляд и паузу, сохраняя невозмутимое спокойствие. Врач продолжил:

— Просто если это касается вопросов трудоустройства или каких-то карьерных…

— Нет, — отрезал Максим.

Для себя он уже все решил, но окончательное решение зависело от того, были ли последствия. Да или нет.

— Видите ли, — начал врач, глубоко вдохнув воздух. — Об этом пока судить сложно, и я бы не исключал сильный стресс. Да, есть некоторые отклонения гормонального фона, но… Тут зависит от многого. И для начала неплохо было бы узнать, когда у Комаровой был последний секс.

Вот так.

Гвоздь в голову.

Максим подавил острый приступ бешенства, а потом его стало заливать отвратительной грызущей досадой. Идиот. С какой радости он вообще решил, что это может иметь к нему отношение? Откуда ему было знать, когда у этой молодой идиотки был последний секс и с кем?! Она могла все это время трахаться с кем угодно и сколько угодно. Он что, поставил ей счетчик?!

А отрешиться не мог. Что-то глубинное держало его, не разжимало клещи.

— Две недели назад, — проговорил Максим твердо.

Враз косо взглянул на него и сухо бросил:

— Понятно.

Повисла звенящая тишина.

Наконец мужчина нехотя произнес:

— Повторюсь, об этом сложно судить. Да, есть некоторые отклонения гормонального фона, но пока ничего утвердительно сказать невозможно. Через неделю мы смогли бы ответить с большей точностью.

Неделю?!

Очередной неприятный укол досады. Волошин не привык ждать! От мысли, что придется еще неделю пробыть в этом проклятом подвешенном состоянии, его просто вымораживало изнутри. Однако он кивнул:

— Хорошо, я понял.

***

Уже выйдя из кабинета, Максим еще некоторое время стоял в рекреации, все не мог выдохнуть раздражение. Он не выносил подобных ситуаций ни в жизни, ни в бизнесе. Он привык контролировать все! Поэтому решение было принято прямо сейчас.

После этого он отправился в ту палату, где сейчас находилась Анна Комарова.

У стеклянной двери остановился, но сразу не вошел. Это была даже не палата, а скорее отгороженное стеклянной стеной от общего коридора клиники рекреационное пространство. Там стояли диванчики, обитые дермантином, столик, вдоль всей стены растения в кашпо и кадках. Девушка сидела на диванчие, сложив руки на коленях, смотрела в окно.

А там уже стемнело. Чеееерт. У него опять пронеслось воспоминание — отель, она в холле. Его бешеное нетерпение. Идиотизм ситуации. Безумие, случившееся потом. Ожог.

Все повторялось. Циклилось.

Нет, врешь! — сказал он себе. Больше никаких ошибок.

А она стала поворачиваться, как будто почувствовала взгляд. Не хватало только, чтобы его засекли на подглядывании. Максим толкнул дверь и замер на пороге.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Чтобы увидеть, как она мгновенно подобралась и закаменела.

Он сжал зубы и вошел.

***

Вся эта эпопея с больницей и анализами была как будто из мира абсурда. Аня была уверена, что совершенно здорова. Ну, стошнило, и что с того? Но когда в тебя с умным видом тычут иглами и разными приборами и при этом многозначительно молчат, поневоле озадачишься.

Общая давящая атмосфера и нервозность передались и ей. Да, она поела и немного отдохнула, но все равно было ощущение противной дрожи под ложечкой. Сейчас Аня ждала врача, понятное дело, хотела услышать, что с ней. Потому что уже подозревала и щитовидку, и поджелудку, и желчный, и аппендицит, и черт-те что еще.

Вместо врача, которого она ждала, появился Волошин.

Достаточно было увидеть этого мужчину, и сразу повисло напряжение. Он как будто поглощал пространство вокруг, вытеснял собой воздух. Аня постаралась не показать, насколько ее это все нервирует. А в голове вертелось разное.

Зачем он здесь? Что ему нужно от нее. И про работу. Про работу ей вообще подумать было страшно. Про работу она сразу отложила все мысли на завтра.

А сейчас… В конце концов, она не может ему запретить находиться в этом помещении. Постаралась абстрагироваться и дождаться результатов. Дождется и уйдет…

— Анна.

Чееерт. Так неожиданно, она все-таки дернулась. Вскинула на него взгляд.

— Что?

— Здесь все закончено.

— Я жду результаты анализов, — сухо проговорила Аня, не глядя на него.

— Нет нужды, — прозвучал его голос.

Мужчина подошел ближе, а она снова не смогла сдержать реакцию.

— Почему? Как так?

Ей надо было срочно дистанцироваться от него. И успокоиться. Главное — успокоиться, не реагировать на него. А она реагировала.

— Все предварительные результаты сообщили мне. А окончательные будут готовы через неделю.

— Вам?! — Аня остолбенела.

Забыла, что собралась игнорировать его, резко повернулась и уставилась ему в глаза. Зря она это сделала! Потому что он только и ждал. Шагнул еще ближе и сказал:

— Я отвезу тебя.

И потянулся, взять ее за руку. Аня непроизвольно отдернулась и встала.

— Не надо, я вызову такси и прекрасно доеду сама.

Но он был слишком близко. И снова как там, в холле отеля, мужчина перехватил ее за руку ловко и быстро, что она не успела ахнуть. Ее обожгло от прикосновения. Мгновенное ощущение — жар, опасность. Глаза его серые, взгляд поверх очков, хватка — капкан.

— Я. Отвезу тебя.

Перебрал пальцами, плотнее обхватывая ее запястье, и повел ее за собой. Опять все как тогда. Дверь его автомобиля открылась перед ней.

— Садись.

Только теперь он зачем-то поддерживал ее за спину. Дурацкий бережный жест! Хотела отдернуться, но не успела, мужчина уже захлопнул за ней дверь, быстро обошел автомобиль, сел за руль, бросил ей:

— Пристегнись.

И сразу отъехал.

Аня с трудом смогла выдохнуть. В конце концов, решила, ладно, пусть отвезет, только бы скорее попасть домой. Автомобиль уверенно влился в поток и медленно пополз в пробке. Темнота в салоне, его крупное тело рядом, напряжение.

Нет. Не надо это ничего!

Аня страшно устала, даже не столько физически, сколько эмоционально. Наверное, стоило, пользуясь моментом, обговорить все, что касалось работы. И перевод в другой отдел. Или даже о, может быть, перевод в другой офис. Потому что невозможно, чтобы он был ее непосредственным начальником. Просто невозможно, это противоречит этике. Господин Волошин сам должен понимать, это прежде всего в его интересах.

Но сейчас не было сил ни на что.

Она просто назвала свой адрес. Мужчина медленно кивнул. А она откинулась головой на спинку сидения и отвернулась к окну. Если закрыть глаза, можно представить, что его нет.