КОТ и К°. Книга третья. На край Земли, и даже дальше… (СИ) - Артемьев Юрий

Ну а после обеда мне предложили выкурить настоящую кубинскую сигару… Я вежливо поблагодарил… И отказался.

Никогда не любил этот вид извращения. Сигареты — да. можно… Но я больше любил вкусные или ароматизированные, а ещё лучше с ментолом. А чтобы курить сигары, надо иметь или недюжинное здоровье, либо богатый опыт. Обойдусь я без этого…

А Артур не отказался… Сидел, изображая из себя сэра Уинстона Черчилля, и пыхал толстой сигарой…

Гато показал мне довольно уютный кабинет на втором этаже одного из припортовых зданий. Вот там мы и начали допрашивать по очереди всех пленных моряков…

* * *

Начали с турок почему-то… Пытался говорить с ними по-английски… Видел, что понимают. Но отвечали на таком корявом инглише, что я их не особо понимал. Первый был мотористом. Полезная специальность… Но на контакт он никак не хотел идти. Пытался даже на меня покричать. Требовал, чтобы их отпустили…

Отправил его обратно в камеру. Посоветовал капитану сажать тех, с кем мы уже разговаривали в другую камеру. А желательно чтобы и в другом здании, подальше от остальных. Чтобы те, кто уже побывал у нас, не пересекались с теми, кто ещё не был на допросе.

Тут был ещё и психологический приём. Тот, кого уводили из камеры — назад не возвращался…

Второй турок был хитрым и скользким. Он был согласен на любую работу… Говорил, что всё умеет на корабле. Эдакий и швец, и жнец, и штурман… Ага, конечно. Знаем мы таких… Боцман, лоцман и Кацман… Опасный тип. Вотрётся в доверие, и предаст при первом же шухере… Отправил его туда же. В соседи к первому… Посмотрим что там с третьим турком.

А третий турок оказался греком. К тому же христианином, с Кипра. С этим я говорил подольше. Он был тут уже давно… А я совсем недавно побывал почти что рядом с его родным островом. Звали грека Гектор… Был он достаточно молод, двадцать восемь лет. И, кстати, мог говорить немного по-русски и немного по-английски… Я ему рассказал про то, что видел на Крите… Рассказал про Косту и его внучку Дору… Объяснил, что мы собираемся плыть туда, где начнём новую жизнь… И даже пояснил, почему возвращаться в Европу — плохая идея… Мне показалось, что он вполне адекватен. И если с ним ещё немного пообщаться, то может быть и смогу склонить его на нашу сторону… Давить ментально не хотелось. Я не знаю, насколько долго сохранится мой ментальный посыл на подчинение. А вдруг не так уж и надолго… Я же не проверял… А что будет, если вдруг в самый неподходящий момент взбрыкнёт и предаст… Лучше я его уговорю добровольно перейти в нашу команду… А там посмотрим…

— Алехандро! Посади его, пожалуйста, от всех отдельно! Возможно он нам пригодится. Вы пленных хоть кормите?

— Да. Но не так чтобы очень хорошо.

— Тогда, если можно, скажи, чтобы его покормили!

* * *

Ганс и Дитрих были родом из ГДР… Но после того, как обе Германии снова объединились, они оба не нашли себя в новой стране. И тому была веская причина. Ганс был военным моряком, а Дитрих, вообще из Штази… Сюда они попали в компании итальянца Марио, так как слиняв из Фатерлянда, нанялись на итальянское судно. Ганс был прост, как пфеннинг, а Дитрих очень интересный человек. Оба знали русский язык. Но если Ганс лишь в пределах школьной программы, то Дитрих мог бы преподавать в Берлинском университете русскую литературу на языке оригинала. Надо будет потом его с Липатовым свести. Возможно найдут общие точки соприкосновения.

Оба согласились плыть с нами. Хотя Дитрих и не был большим специалистом в морских делах, но на пару с Гансом, думаю справится…

— Амиго! Я думаю, что их можно вместе с греком определить. Заодно они ему стимула идти с нами добавят… А следующего можно итальянца пригласить. Похоже, что тоже наш клиент…

* * *

Марио разговаривал, как истинный итальянец, руками… Он очень расстроился, когда я ему рассказал, что в Италию мы не поплывём из-за того, что там скорее всего зона радиоактивного поражения. И вся Европа тоже фонит изрядно. Расспросил его про немцев. Он про них ничего плохого не сказал. Но с его слов они слишком правильные… Ну, так и должно быть. Они же немцы… Орднунг, мать его… Он у них всегда на первом месте. А Марио мне напомнил наших одесситов. Такой же весельчак и балагур… Правда, половины его слов я не понял, так как у него на два английских слова было пять-шесть итальянских… Отправил его к немцам… Думаю, что и из него толк будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

* * *

Первым американцем, которого привели к нам в кабинет, оказался еврей, родом из Одессы. Причём вполне себе такой здоровенный рыжий парень Боря Кацман… Ну, вот теперь точно, не хватает только боцмана и лоцмана…

Глава 6

Глава шестая.

Свои и чужие… (продолжение)

— Боря! А ты в курсе, что от Америки остались лишь рожки, да ножки…

— А кто же про это не знает… И про Китай знаю, и про то, что солнце теперь не с той стороны встаёт тоже… Ви мне скажите гражданин начальник, что ви хочите ещё узнать от бедного еврея?

— Боря! Ты мне одессита не включай… И блатную музыку тоже можешь оставить при себе… Я с тобой по серьёзному делу хочу поговорить…

— Ой, Ви такой молодой, и такой серьёзный…

— Алехандро! Будь добр, отведи этого бедного еврея за забор и отпусти его. Там как раз свежие упыри за нами с аэродрома должны были приползти. Пусть он им мозги компостирует.

— Стоп, начальник! Я всё понял. Вы спрашиваете, а я отвечаю.

— Фамилия, имя, отчество?

— Кацман Борис Моисеевич, шестьдесят пятого года рождения. Родился в Одессе.

— За что судимость?

— За хулиганку по малолетке два года отсидел…

— Как эмигрировал в США?

— Пробрался на круизное судно, выпрыгнул за борт в нейтральных водах. Меня подобрал итальянский корабль. На борту был куратор из США. Я попросил политического убежища. Попал в Америку. Получил гринкарт. Но в Союзе уже началась перестройка и я стал никому не интересен. Завербовался на торговое судно.

— А ты моряк?

— Обижаешь, начальник… Я — одессит. Я с детства в море ходил.

— Какие специальности освоил?

— Помощник моториста. Палубный матрос.

— Пойдёшь с нами?

— А куда я денусь?

— А за забор к монстрам?

— Не… Я лучше с вами. Хоть на край света…

— Боря! Я сейчас скажу тебе один раз… Если пойдёшь с нами, то назад дороги нет. Но если от тебя будет вред, хотя бы даже маленький, то я…

— Начальник! Меня пугать не надо. Но если я дал слово, то заднюю включать — не в моих правилах.

— А ты мне уже дал слово?

— Что от меня нужно?

— Только польза в общем деле… И никакой самодеятельности…

— Если ко мне относятся по человечески, то я готов…

— На что ты готов?

— А почти на всё… Если это на пользу делу. И, кстати, начальник… Со мною вместе сидит не слишком правильный парень.

— Американец?

— Настоящий. К тому же он не то из ЦРУ, не то из АНБ. Я так и не понял. По-русски шпрехает, как мы с вами… Но хи-итрый, как одессит… Нет… Почти, как… Меня он всё-таки не расколол. За лоха держит…

— Как его зовут…

— Джон.

— А фамилия, небось, Смит?

— Нет. Браун.

— Понятно. Борис! Ты смог бы управлять большим кораблём?

— В навигации я не силён.

— А вдоль берега?

— Каботаж осилю, если помощники будут…

— Ладно. Сейчас пока отдыхай. Потом ещё поговорим…

* * *

Отправив одессита в отельную камеру, я вызвал Джона Брауна. Он оказался почти что близнецом Джона Смита с турецкого фрегата.

Я сделал вид, что не знаю о его способностях к языкам, и начал разговор на английском.

Но этот крендель оказался кручёным… И на моё:

— Уот из ю нейм?

Ответил на великом и могучем:

— Не ломайте комедию, господин следователь. Если вы уже допрашивали этого болтливого еврея, то уже знаете, что я прекрасно говорю по-русски.