Если бы я знала (СИ) - Синевер София

Так вышло, что под воздействием магии их единении возымело непростые последствия. Да, мужчина выжил. Он стал оборотнем. Весь месяц он жил как человек, а на полнолуние оборачивался в волка и убегал в лес к своей стае. Чем дольше они были вместе, тем больше ведьма понимала, что ее любимый — больше не тот, кем он был раньше. И не любит он ее теперь так сильно как раньше.

Она не понимала, что у него с волком было одно сознание на двоих. А в животном мире у волков имеется такая штука как запечатление. Когда волк выбирает себе пару — это раз и навсегда. Больше никого другого у него не будет. Даже после ее смерти.

У альфы волков, когда он еще не стал оборотнем, на тот момент была пара. И получается, что оборотень разрывался между чувствами к ведьме и чувствами к своей паре. Когда об этом узнала ведьма, она сначала долго и сильно злилась. У нее были планы убить его пару. Но через некоторое время, после серьезных и длинных разговором со своим любимым, она осознала, что это все-таки было ее решение и, соответственно, ее ответственность.

Она решила, что не будет препятствовать жизни его волка. Вначале она хотела мстить, были у нее мысли об убийстве стаи. "Тогда уж точно он будет моим", думала она. Но здравый смысл победил.

В одно из полнолуний ведьма совершила свой самый последний ритуал. Она отдала свою жизнь и свою силу ради того, чтобы вся стая обратилась в оборотней и получила свою вторую сущность. Точнее в людей, в их случае. Так и зародилась самая первая стая оборотней. Наши прародители.

В ее ритуале была одна оговорка. Что как только волки почуют свою истинную, никакая сила не сможет их увести друг от друга до слияния. И никакая сила не сможет их разлучить после слияния. В общем, усилила она волчье запечатление в разы. Это не то, что мешает жить, в принципе, но иногда пары бывают смешанные.

— Например, как у нас с тобой. — сказал Кирилл, тем самым, вернул меня из мыслей в реальность — И мое счастье, что ты адекватно еще все воспринимаешь.

— Не обольщайся так — я невольно усмехнулась и отставила пустую чашку на стойку — Мне кажется, что мой откат еще будет. Просто чуть позже.

Кирилл мне тоже улыбнулся. Сексуально так.

— Я уверен, мы справимся. — он тоже поставил свою чашку на стойку и взял меня за руку.

— Мне жалко ту ведьму и ее чувства. Она любила. И любила очень сильно.

— Да, в этой истории у всех своя боль. Но — Кирилл встал из-за барной стойки, обошел ее и встал около меня. — это уже история. Сейчас для меня главное наше настоящее.

Я невольно потянулась к его губам. Он был так чертовски близко! И тоже не удержался и чмокнул меня в нос. Черт! В нос! Я поцелуя хотела! Он лишь посмеялся в ответ.

— У тебя такая мордочка. — И снова засмеялся. — прости, Мила. Ты очень миленькая, когда хмуришься.

Я негодовала всего несколько секунд. А потом, все как рукой сняло. Единственный вопрос, который меня сейчас мучал:

— Что будет дальше? — я смотрела на Кирилла, который проворно собрал чашки со стойки и мыл их в раковине.

— В каком смысле? — спросила его спина.

— Ну, в самом прямом. Что будет дальше с нами? — не унималась я.

Он выключил воду и вытер руки о полотенце. А когда повернулся ко мне лицом, я потеряла нить разговора. Ну как можно иметь настолько шикарное тело? Мне аж снова не по себе стало. Я, конечно, не толстая, даже не полная. Просто точно не в тонусе. И рядом нас поставь, будешь задаваться вопросом "Что он в ней нашел?". Вот не могла моя самооценка попозже вылезти?! За своими размышлениями не заметила, как он оказался рядом и взял мое лицо в свои руки.

— С нами будет все хорошо, ягодка. — его пальцы заправили мою прядь волос за ухо. — В идеале, тебе бы сразу ко мне переехать, но я не знаю, как это воспримут твои родственники.

— Погоди-погоди! — я убрала его руки со своего лица. — А как я это восприму, тебя не волнует? Просто мне кажется, что это слишком быстро. Ну, я имею в виду переезд.

Он засмеялся грудным смехом и подхватил меня на руки.

— Не быстро, Мила. Мы же пара. — он говорил это, как само собой разумеющееся. Но я не разделяла его мнения. Я всего лишь человек, но, как раз поэтому, у меня есть свое мнение. Да, в конце концов, свои правила жизни. И переезд после первого секса, даже такого офигенного, точно в эти правила не входит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мы толком друг друга не знаем. А вдруг появится то, с чем ты не сможешь смириться, например? Или ты окажешься тираном? — говоря все это, я все больше вжималась в одеяло, видимо стараясь защититься от этих мыслей и невольно вспомнила про Рому…

Кирилл остановился на пол пути и посмотрел мне в глаза.

— Давай сразу расставим все точки над i. - в его глазах была сталь. Я невольно испугалась. — Мила, я — последнее, чего ты должна опасаться. Ты моя истинная пара, соответственно, неприкосновенна ни для кого из волков. А я тебе физически не смогу сделать больно. Никак. Точка.

— И я должна верить наслово? — боялась, а все равно упрямо гнула свое. — Прости, но я не волк, и не чувствую того, что чувствуете вы со своей привязкой. Я человек и мне главное уважение и принятие друг друга. Именно поэтому я прошу дать мне время. Я не могу так сразу взять и переехать.

Немного не уловила тот момент, когда он поставил меня на землю, а сам отошел к стене. Услышала лишь треск дерева. Он сжимал дверной косяк с такой силой, что тот начал крошится под его руками. И вот, что странно, если его взгляда я испугалась, то вот этой открытой демонстрации скрытой силы вот ни капельки. Наоборот, мне стало как-то спокойно. Что-то вроде: капец какой он сильный, если что, точно меня защитит. И вот, откуда не возьмись, внутри меня снова начало подниматься желание к этому мужчине. Вообще не вовремя на самом деле!

И это желание уловила не только я. Кирилл медленно-медленно повернул голову в мою сторону. И немного оскалился.

— Кирилл, я не специально! — я выставила вперёд руки в защитном жесте, от чего мое одеяло упало. И это совсем не помогло его остудить. Вот ни капельки.

С рычанием он двинулся на меня. Но будто боясь меня напугать делал это медленно. Или давал шанс отступить. И знаете что? Я им воспользовалась. Я резко ринулась обратно на кухню. По моим размышлениям в критической ситуации, которые длились ровно секунд пять пока я бежала, на кухне он должен меньше всего возбуждаться. Но это были катастрофически неверные мысли. Потому что поймал он меня рядом с барной стойкой. И нет, не нагнул меня рядом с ней, а развернул к себе и усадил на нее сверху.

— Поймал. — прорычал он мне в губы. Во время этой короткой погони сердце забилось в ускоренном ритме. По ощущениям, как будто я пробежала стометровку на скорость. Дышала я также тяжело.

— Ни в этот раз, волчонок, — выдохнула ему в ответ я и обхватила его ногами — ни в этот раз.

Он стоял и не шевелился. Казалось, даже не дышал. Хотя нет, вон как ноздри раздуваются. Все он дышал. Впитывал мое возбуждение. И меня это, к слову, еще больше заводило.

В следующее мгновение Кирилл схватил меня за волосы, немного оттягивая назад, второй рукой сжал ягодицу и с силой прижал меня к себе. От соприкосновения наших оголенных тел, казалось, прошли разряды. Я застонала в его губы, и он меня поцеловал. Жадно. Выпивая. Я закрыла глаза и отдалась ему полностью.

Он постепенно руками спускался все ниже и ниже. Немного остановился на груди, но прошел мимо моего сосредоточения желания, чем немного расстроил. Эту эмоцию он тоже уловил, почему и посмеялся. Его руки дошли до моих колен и резко развели ноги в стороны. Я от неожиданности вздохнула и посмотрела ему в глаза с вопросом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну, ты же настаивала на том, что я задолжал тебе пару оргазмов? — спросил он типа невинно, хлопая глазками. Я смутилась своей позы, но, блин, мне уже двадцать восемь! К чему эти условности! И я позволила себе плыть по течению.

И в следующие часы он показывал мне насколько это круто, что моим мужчиной оказался ни кто-нибудь, а оборотень с неиссякаемой энергией.