С. Михалков. Самый главный великан - В. Максимов

В первом браке я был на десять лет моложе своей жены. А во втором – на сорок семь лет старше, ведь Юле в день свадьбы было тридцать шесть. И как тогда, в далекие-далекие тридцатые, друзья и знакомые сомневались в прочности моей первой женитьбы, так и спустя шестьдесят лет, в 1990-е годы, когда мы с Юлей поженились, уже другие друзья и другие знакомые тоже высказывали сомнения относительно надежности нашего брака – при столь существенной разнице в возрасте.

Но прошло больше десяти лет, а мы с Юлей не только не рассорились, но сплотились духовно. Мы почти не расстаемся, вместе ездим в зарубежные поездки. И вот еще что. Я всегда очень любил водить машину. Но лет двадцать назад, сидя за рулем, вдруг почувствовал недомогание, потерял управление и слегка «вмазал» в фонарный столб. С тех пор мне приходилось ездить только с шофером. А сегодня за рулем автомобиля – обязательно Юля, хотя ничто не мешает нам нанять профессионального водителя. Пишу это к тому, что мы даже в дороге вместе, нам очень хорошо вдвоем. Ездит она порой «с ветерком», и нам обоим это доставляет огромное удовольствие.

Сегодня я с полным правом могу утверждать: если бы не Юля, вряд ли я сейчас был бы жив. Она влила в меня новый заряд бодрости и духовной энергии. Именно благодаря Юле я живу полноценной, активной жизнью, по-прежнему принимаю самое активное участие в делах писательских. А дела эти в силу различных причин за последние годы весьма и весьма усложнились, и руководить Международным сообществом писательских союзов (МСПС) стало намного труднее, чем раньше. Приходится упорно бороться в судах за сохранение писательской собственности, противостоять различным авантюристам, которые хотели поживиться в смутную пору писательских разладов. Для этого нужны и физические, и моральные силы, а прежде всего духовная поддержка дома, в семье. И Юля со своей врожденной деликатностью и логическим умом физика очень помогает мне стойко выдерживать нешуточные морально – психологические нагрузки, которыми, увы, так обильна нынешняя литературная среда России. И снова могу с чистой совестью, от всей души сказать: опять дар судьбы! Да, моя жена Юля стала для меня еще одним таким даром, и я благодарен судьбе за это. Впрочем…

Помнится, в киноповести «Отец» Никита брал у меня интервью и спросил:

– Отец, почему ты все время говоришь слово «судьба» и не говоришь «Бог»?

Я ответил:

– А потому что все от Бога – и судьба от Бога.

Это верно, ведь слово «судьба» означает: суд Бога.

Славься, Отечество!

Я скептически отношусь к Книге рекордов Гиннесса, считая, что рекорды, фиксируемые ею, – это игра, отражающая стремление некоторых людей прославиться любым способом. Хотя бы дальше всех в мире плюнуть. Но вот случилось так, что друзья и знакомые начали наперебой твердить: тебя нужно внести в Книгу рекордов Гиннесса: нет и не было в мире человека, который стал бы автором текста трех государственных гимнов своей страны.

Это действительно так. В этом отношении судьба была ко мне удивительно щедрой: трижды мои тексты признавались лучшими и официально утверждались в качестве гимна. Причем в разные исторические эпохи, которые выпали на мою долгую жизнь.

Возможно, кто-то думает, что и тут мне просто везло, что срабатывали какие-то невидимые пружины и механизмы, именуемые «связями». Но на самом деле каждый раз конкурсные соревнования за право стать автором государственного гимна проходили не только в честной, но и весьма драматической борьбе. У меня хватало поклонников, однако недоброжелателей было куда больше. О чем уж тут говорить, если в тот период, когда шло творческое соперничество между поэтами за написание гимна новой России – того гимна, который исполняется сегодня, – некая популярная газета устами некоего писателя оскорбительно назвала меня «гимнюком».

Потом, правда, главный редактор извинился. Но оскорбили-то прилюдно, публично, а извинились – по телефону…

Этот случай показывает, насколько напряженной была борьба за авторство гимна. Все решали не связи и даже неудача, а политическая воля главы государства – во всех трех случаях! – и верное понимание мною того, что именно в данную историческую эпоху должна выражать «гражданская молитва народа». А именно так в энциклопедиях характеризуется жанр гимна.

История создания гимнов нашей страны в XX веке очень интересна и весьма поучительна. Никто сегодня не знает ее лучше, чем я. Тут переплелось многое: песенное творчество и политика, идеология и личные качества лидеров СССР, а затем России. Каждый раз вокруг текстов гимна бушевали крутые идейные страсти, – такая уж это особая песня, не случайно при ее исполнении все наши соотечественники всегда встают, ибо гимн и слушают и поют только стоя.

Я хочу рассказать о том, как все было на самом деле, по правде. Все три раза. О том, с какими сложностями утверждался текст гимна, как тщательно разные лидеры страны – в разные эпохи – обдумывали каждую строку гимна (даже знаки препинания имели значения!), какой замысел вкладывали они в слова. Ибо тексты гимнов пишутся конечно же по заказу – в том смысле, что они должны отражать определенные идеи, которые на данном историческом этапе руководители государства хотят утвердить в сознании соотечественников и всего мира. Но и сами лидеры не свободны в своем заказе, в своем выборе – их ответственность состоит в том, чтобы наиболее точно и прозорливо предвидеть настроения народа и будущее страны. Ибо гимн должен вдохновлять народ, внушать ему гордость за свою Родину, уверенность в завтрашнем дне.

В общем, создание государственного гимна – дело чрезвычайно ответственное. Для всех – и для руководителей страны, и для общественности, и для различных политических сил, и конечно, для авторов текста. Поэтому правильнее будет сказать, что создание гимна – дело по-настоящему коллективное, затрагивающее интересы и даже судьбы миллионов людей. Ведь если «заказчики» гимна ошибутся и народ примет главную торжественную песнь без энтузиазма, без эмоций, без гордости за свою страну, это может негативно отразиться на судьбах Отечества…

Летом 1943 года, в самый разгар военных событий, правительство страны приняло решение о создании нового Государственного гимна СССР взамен «Интернационала», который должен был остаться партийным гимном.

В тот период я и мой давний друг Габо (Габриэль Аркадьевич Уракелян, выступавший в печати под псевдонимом Г. Эль-Регистан) большую часть времени находились на фронте и лишь наездами появлялись в столице. Габо останавливался в гостинице «Москва», а я – на своей квартире.

Заглянув как-то в ресторан «Арагви» за «подкреплением», я встретил там группу известных московских поэтов, которые собрались пообедать после важного совещания у Ворошилова.

– Что за важное совещание? – поинтересовался я.

– Будет создаваться новый гимн Советского Союза. Объявлен конкурс на лучший текст! – ответил кто-то. – Были приглашены все «песенники».

По возвращении в гостиницу я поделился этой новостью с Габо.

– Но почему же не пригласили меня? – не без некоторой обиды спросил я своего друга.

– Ты же сам сказал, что пригласили «песенников», а ты детский поэт! – ответил Эль-Регистан.

– Но я же все-таки сочинил несколько песен, – возразил я.

Вечером отправился домой, а в ранний утренний час следующего дня звонок в дверь поднял меня с постели. На пороге стоял Габо.

– Мне приснился сон, будто мы с тобой стали авторами гимна! – с порога обескуражил он. – Я даже записал несколько слов, которые мне приснились!

Габо протянул мне гостиничный счет, на обороте которого я прочитал: «Великая Русь», «Дружба народов», «Ленин»…

«А почему бы нам действительно не попробовать свои силы? – подумал я. – Ведь не боги же горшки обжигают».

Но как пишутся гимны, мы понятия не имели. Каково должно быть содержание гимна? Какую стихотворную форму лучше избрать?

Первым делом заглянули в энциклопедию:

«Гимн – торжественная песнь… Гражданская молитва народа…»

Содержание? Надо взять за основу Конституцию СССР.

Стихотворный размер? Мы вспомнили часто звучавший по радио «Гимн партии большевиков» со словами В.И. Лебедева-Кумача на музыку A.B. Александрова. Решили взять за основу стихотворного размера первый куплет этой торжественной песни.

И тут же принялись за работу. Я сочинял, Габо вносил предложения, редактировал формулировки.

В общем, сказано – сделано.

Сочиненный текст послали по почте Д.Д. Шостаковичу.

Вернувшись из очередной поездки на фронт, мы узнали, что великий композитор написал музыку на наши слова и что все варианты текстов и музыки, представленные на рассмотрение высокой комиссии во главе с К.Е. Ворошиловым, в самом разнообразном исполнении еженедельно прослушиваются в Бетховенском зале Большого театра СССР.

Нам удалось попасть на одно из таких прослушиваний.