Тайна черного леса (СИ) - Невестина Ксюра

Ной… он так и не очнулся. Целители говорят, что вот со дня на день, но ничего так и не произошло. Ной все также спал и не собирался просыпаться, хотя результаты множественных диагностик говорили, что он полностью восстановился, и можно приступать к тренировкам.

Я перечитала от корки до корки все бабушкины дневники, но так и не нашла ничего толкового. Все самое важное она держала в своей голове, но умерла слишком рано, чтобы передать свои знания мне. И мама была против. У меня сжималось сердце оттого, как она всеми силами пыталась защитить меня от любого зла. Но бабушка была права – это невозможно.

Закончив приготовления к призыву, я села и провела некоторое время в тишине, успокаивая себя глубоким дыханием. Я всегда считала бабушку нежным одуванчиком, потому что она никогда раньше не открывалась мне с другой, с жесткой и даже жестокой стороны. По желанию матери она тоже защищала меня от правды, но правда настигла меня и больно ударила по мне, по моим новым друзьям… и по маме.

– Ты была права, – сказала я жестко, как только передо мной появился дух моей бабушки. – Я слабая. Духовно. Морально. Эмоционально. Я больше не хочу такой быть. И я принимаю, что другого выхода не было. Я должна была спасать свою жизнь, раз не было другого пути назад, а не думать о других.

– Что произошло?! – вспыхнула бабушка. Ее беспокойство, смешанное с ужасом, охладило меня. – Канна в порядке?

– Мама стала любовницей богатого мужчины, который может обеспечить все наши потребности на высоком уровне, – рассказала я. – Она решила это после моего возвращения из Черного Леса. Она ненавидит себя за то, что не смогла меня защитить. Ненавидит за то, что отказала этому мужчине раньше и отправила меня на вступительное испытание в местную академию, а не в столичную. Ненавидит за то, что я попала в ловушку, хотя могла вообще не появиться на пороге той академии.

– Что сделано, то сделано. Канна приняла решение и не отступится. Тебе не стоит терзаться из-за того, что ты не в силах изменить.

– Я с ума схожу, бабушка! Я больше не могу видеть, как она страдает из-за денег!!!

– Что ты хочешь предпринять, чтобы исправить это?

– Мамин любовник – старший брат Ноя. Того Ноя, который был вместе со мной в Черном Лесу. Он обратил на меня внимание, и я могла бы постараться стать его женой. Тогда мама будет свободна. Статус жены лучше, чем любовницы. И в деньгах мы не потеряем.

– Что тебе мешает выполнить твой план? Или кто мешает? Чем я могу тебе помочь?

– После перехода выжили только мы втроем. Я, Ной и Люмине. Ной все никак не очнется, а Люмине впала в кому. Целители говорят, что Ной полностью восстановился, и они не знают, почему он до сих пор не проснулся. Как можно разбудить его? Я уже перечитала все твои дневники, но ведь ты никогда не записывала ничего запрещенного.

– Почему ты уверена, что только запрещенное поможет разбудить Ноя?

– Потому что его семья баснословно богата, и они перепробовали все законные и даже полузаконные способы.

Бабушка задумалась, а я была рада уже тому, что она не отругала меня и не стала отговаривать от моего мерзкого плана. За свою жизнь мама настрадалась с лихвой, так что я была обязана освободить ее от дальнейшего унижения. За мое будущее она расплатилась с дядей Шайном своим телом и душой, а я могла только безропотно и молчаливо принимать дары, чтобы не причинить ей еще большей боли.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хорошо, я помогу тебе. Проведи привязку моего духа к своим талисманам, и я смогу в любой момент заменить тебя в твоем теле. Мне понадобятся руки, чтобы осмотреть Ноя и принять окончательное решение, как можно его разбудить.

Я сделала все, как сказала бабушка, и вот уже я слышу ее голос в своей голове, а не вижу перед собой ее призрачный облик. Бабушка научит меня всему, что знает. Всему, чему не учат ни в одной академии. Запрещенной и забытой некромантии, для которой я стала достаточно сильной, поглотив резервы десяти некромантов и тем самым пробудив бабушкину кровь и ту силу, которую она когда-то получила от двух дюжин некромантов третьего уровня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Прибрав за собой, чтобы не осталось ни следа призыва, я переоделось в самое лучшее, по моему мнению, летнее платье – белое с подсолнухами до середины колена – и выскользнула за дверь. Во второй половине дня дядя Шайн подписывал предоставленные ему секретарем документы, и его можно было застать в его кабинете. Лучше сейчас, потому что вечером он интересуется исключительно ужином и мамой. Я не должна вечером лезть к нему со своими просьбами, раздражать и ухудшать мамино шаткое положение.

Я была права: дядя Шайн обнаружился в своем кабинете, где ему и положено было быть в это время. Его секретарь презрительно на меня посмотрел, прекрасно зная мой статус дочери любовницы его начальника, и я в последнее мгновение сдержала вспышку гнева, направленную на меня саму. У меня есть план, как освободить маму из плена ее собственной жертвенности. Духовно мама слишком слабая, поэтому мне придется стать сильнее и наконец взять ответственность на себя. Я уже большая. Потерплю.

– Чем я могу помочь? – спросил дядя Шайн, не отрываясь от документов. Сегодня у него было по-особенному бумажно, ведь начало нового учебного года стремительно приближалось, а количество студентов в этом году значительно превышало показатели прошлых лет. И в то же время финансирование увеличилось недостаточно, что создавало немало проблем для планирования.

– Я хочу навестить Ноя в госпитале, – попросила я, прикрыв за собой дверь.

– Почему сейчас?

– Я думаю… я готова его увидеть, – призналась я и в то же время умалчивая, что у меня есть способ ему помочь. У бабушки есть. Я уверена в ее знаниях и возможностях.

Наконец дядя Шайн отложил все в сторону и поднял голову, смотря прямо мне в глаза. Я понятия не имела, о чем он думал, но он молчал. Только пристальнее разглядывая меня.

– Чувствуешь себя виноватой за то, что ты здесь, а Ной в госпитале? – спросил у меня дядя Шайн. Он был бы прав, если бы я оставалась той же девушкой, которой была до того, как мама призналась мне в своем решении за столом в академической столовой в тот проклятый день.

– Да, – соврала я. Видя мамины страдания, я очерствела к страданиям других. Даже к своим собственным. Кроме мамы для меня больше не было людей, за которых я была готова отдать свою жизнь.

– Нет твоей вины в том, что ты родилась более талантливой, чем Ной. Канна рассказывала мне, как ты тяжело и упорно училась с утра до ночи. Ной не был столь ответственен и устремлен, как ты. Возможно… если бы он был чуть более самостоятелен и трудолюбив, он бы успел достигнуть третьего уровня и отделаться более легкими повреждениями.

– Вы считаете, что Ной сам виноват в своем состоянии? Или вы так успокаиваете в себя?

Люди не перестают меня поражать. Бабушка, Ной, Люмине, мама и теперь дядя Шайн… все они показали мне свою другую сторону, и после такого я больше не могла сомневаться, что мне стоило бы измениться и соответствовать миру, в котором я живу. Я была слишком наивна, и вот к чему это привело.

– Ты права. Я пытаюсь успокоить себя и перестать винить себя. Я ведь защищал Ноя перед родителями, когда он заявил, что станет некромантом. Если бы я не встал на его сторону, он бы сдался под напором. Тогда он еще не был таким упертым, как сейчас. И… он был не отказался в последний момент поступать в столичную академию. Я узнал об этом вовсе, когда проверял списки участников вступительных испытаний. Его в них не было. Он не должен был появляться на том вступительном испытании. Он должен был в это время писать тест в здесь.

– Тогда я была бы мертва, ведь только Ной поспевал за скоростью имитаторов, – произнесла я прежде, чем успела подумать, что мне стоило промолчать и не ставить мою жизнь на одни весы с жизнью Ноя в разговоре с его старшим братом.

– Возможно это из-за наследства. Четыре поколения твоих предков состоят исключительно из некромантов, а в Ное сильно наследие боевых магов. Для нас более естественно обладание навыками силы и скорости, чем для некромантов. Так, о чем это я? – Дядя Шайн отвлекся и расслабился, и из его головы вылетело все, над чем он работал до моего прихода. – Вечером после работы я зайду за тобой и отправимся в госпиталь. Ты не родственница, и без меня тебя не пустят к Ною.