Два процента от Бога. Роман-сказка - Михаил Лекс

Вы пройдитесь по сцене на пару километров влево или вправо. Такого там увидите, что… Сегодня на Земле уже сотни тысяч разных богов и разных их противоположностей, сотни тысяч разных иванычей и михалычей. Люди уже и не знают, в кого им верить. Не поймёшь, кто есть кто и как кого распознать, не знаешь. Не причину человек ищет, а проблемы возникающие решает. Путается ещё больше сам, да и других путает. До того дошли, что разум свой обвинили во всём. Дескать, не всегда он сознательно мыслит, а и бессознательно иногда. Во как. А Фёдору Михайловичу только это и надо. Он, как о новом узнаёт, так сразу и туда. Наши распри его не интересуют. Мы для него, как не назовись, все противны. Хотя, честно говоря, и к нам похаживать начал было. Нет сомнения, что желает он не только дух человека поработить, но и душу человека отвоевать у нас. Одно неудобно. Он в Россию сейчас попал. А там с церквями сейчас полный бардак. Ему не понять, куда и сунуться-то. Вот и мается. А тут как раз и новые религиозные учения подоспели, где вообще никаких богов и в помине нет. Так что он и там теперь. А более всего ему своё создать охота. Есть средство против него. Есть. Только надобно, чтобы сам Иван Иваныч помог, иначе никак. А что? Уже сколько богов разных на Землю приходило. Одного только Ивана Иваныча ещё не было. Всё у меня.

Речь Вениамина особого впечатления не произвела. Но гул обсуждений стоял приличный.

– И Игната-то толком не понять было, тут ещё Вениамин учудил.

– Ему можно. Что не скажет, всё пройдет.

– Нет, кое-чего я уловил, но…

– Да ясно всё. Взять пару ближайших сподвижников, да с Иваном Иванычем, э-эх…

– Хватит, братья, смотрите, Аркадий встал, видать тоже наболело что. Он попроще. Может и поймём чего.

– Разреши и мне дополнить, – обратился Аркадий к Ивану Иванычу.

– Разрешаю.

– И Игнат, и Вениамин правильно указали на слабость Фёдора Михайловича. Но не сказали они о нашей слабости. Слабость наша в том, что всё, что даём людям, всё против нас со временем и оборачивают. Ты хоть что, Иван Иваныч, людям не принеси, всё со временем во вред нам и себе начнут использовать. Природа это людская. А всё, что связано с природой человека, всё это во власти Фёдора Михайловича. И ничего сделать нельзя тут. И правду не всегда говорить умеем. А сами при этом учим людей быть честными. Противоречие возникает в умах людей. Сомневаться они начинают на наш счёт. Фёдор Михайлович и пользуется тем. Но надо его перехитрить. Ведь он как рассуждает. Ну дашь ты им новенькое что-нибудь, так он это новенькое возьмёт, изучит и направит в другую сторону. Уж сколько раз так было. Всё либо сектой в новой религии стало, либо в партию обратилось или политическое движение, либо революцию. А надо так дать им, чтобы не смог Фёдор Михайлович организацию на том создать, церковь новую или движение какое, вроде партии или другой какой общественной или политической организации. Ты уж подумай сам.

– Ещё больше туману напустил.

– У них с Вениамином это болезнь какая-то. Я их давно знаю.

– Аркадий дело говорит.

– На Ивана Иваныча и уповать остаётся только что.

– Вы о чём это?

– Я говорю, что на Господа одного и уповать.

– Вы здесь недавно что ли?

– Уж второй десяток лет.

– Понятно.

– А я бы вообще не переживал. Чему быть, того не миновать. А как в богословских книгах сказано, так и будет.

– А Вы много читали-то их?

– Кого?

– Книг богословских.

– Нет. Слишком их много сегодня на Земле. И богословов слишком много. И все разное говорят. И глотки друг другу за правду грызут.

– А почему уверенность такая, что как сказано в богословских книгах тех, которые написаны глоткогрызами за правду, так и будет?

– Так ведь там плохого не напишут? Разве нет? Потому как всё – от Ивана Иваныча нашего. И Фёдора Михайловича мы одолеем, как бы он, собака, не старался.

– Да ты сам-то не от него ли есть? Что-то речи твои мне не нравятся. Мутишь здесь.

– Да что ты, что ты, это я так, я завсегда с народом. Мне разве что надо, мне лишь бы вам хорошо.

– Плохо, что Иван Иваныч сам не может пойти.

– А чего так-то.

– Да пошлёт действительно кого из ближайшего окружения. А с них что прок. Здесь конкретная работа требуется.

– Да нет, видать сам пойдёт. Во, как задумался. А ближайшему окружению и без того при нём достаточно будет. Уж положено так.

– Пойдёт, пойдёт. Ему и самому интересно. Он на Земле ещё ни разу не был.

– В Россию, точно, пойдёт.

– Эх, пойдут дела. Мне бы с ним.

– Иж, надумал чего. Без тебя разберутся.

– Да хоть бы одним глазком посмотреть.

– Насмотришься ещё.

– Тише, Иван Иваныч говорить будет.

Иван Иваныч оглядел присутствующих.

– Здесь всё ясно. Решение моё такое – иду сам. Не позднее завтрашнего дня. Всем службам повелеваю быть в форме. Со мной пойдут Аркадий и Вениамин. Остальным надлежит здесь быть и наблюдать за всем. Будет надо чего – знать дам. Никаких инициатив. Фёдор Михайлович где сейчас? В России? Ну, стало быть, и мне туда же идти следует. Первого ближайшего левого сподвижника Стефана попрошу задержаться после совета. Переходим ко второму вопросу: «Положение церквей планеты Земля на сегодняшний день.» Слово – Аркадию.

– Здесь вот многие говорят, – читал Аркадий по бумажке, – будто бы церкви коллективных богов слабеют. Есть мнение даже, что умирает вера в богов коллективных. Но так думают не все, а некоторые, из числа философов и мыслителей. Что до простого люда, то им сии тревоги неведомы, но в своего какого-нибудь коллективного бога верят не меньше, чем до них верили, разве что имена ему разные придумывают. Количество церквей растёт, за что большое спасибо первому ближайшему левому сподвижнику Стефану, как ответственному за распространение коллективной веры. То же можно сказать и об учебных заведениях, распространяющих веру в единого носителя абсолютной идеи. Много подобных учебных заведений ныне, ну и слава тому богу, чьи истины там преподаются, а у меня всё.

В зале раздались жидкие аплодисменты.

– Что говорил, что нет.

– А чего ты ждал. Он может и думает хорошо, да вот как скажет, ну хоть второй раз помирай.

– Стыдно, ей Богу.

– Какому богу ей-то? Уж и не знаешь, про какого бога-то речь идёт. Этих богов сегодня, как собак нерезаных.

– Тише, гляди, ближайший пятый левый сподвижник на тебя косо смотрит. Может, услышит чего.

– Прости, Иван Иваныч, души наши грешные. В страхе живём, а в храбрости не научились за свою жизнь. Я же с под топора, от самой Анны Ивановны. Оттого и здесь трясёмся. Всё нам заговоры мерещатся.

Иван Иваныч поднялся с трона и начал ходить взад и вперёд, положив руки за спину.

– Одного я, друг мой, Аркадий, не понимаю, – сказал Иван Иваныч, – ты говоришь, что всё хорошо, а вот мне докладывают, что всё плохо.

– Кто, батюшка, докладывает? – жалостливо спросил Аркадий. – Ты скажи. Может, и впрямь я чего упустил, по скудоумию своему.

– Священник Боголюбинского монастыря пишет, – ответил Иван Иваныч, – что всё плохо на Земле, а особливо у них в Боголюбинске… Да вот сам читай.

Иван Иваныч протянул Аркадию лист бумаги. Аркадий достал очки, вздохнул тяжело и уставился в документ. Через какое-то время оторвал от него свой взгляд и произнёс:

– Не знаю я ни священника этого, ни проблем его знать не хочу. Знаю я этот Боголюбинск. У них там церкви новые с богами разными, как крысы плодятся, вот и грызутся друг с другом за долю малую. А тебе, Иван Иваныч, только одно скажу, что всё он врёт. Обожрался, видать, свинины жареной да водки много выпил на какой-нибудь праздник какого-нибудь бога. Его на пост посадить надо. Жиром мозг заплыл. Пить не в меру стал. Гордыню свою пузатую тешит. Она у него уже более его самого. Так что, Иван Иваныч, не принимай близко к сердцу. Разберёмся с ним сами. Не думай о том. Всё у меня.

– Коли всё, то кто-то, может, чего добавить хочет? – обратился Иван Иваныч к залу.

Добавить никто ничего не хотел. А кто и хотел, тот боялся. С ближайшим сподвижником Аркадием связываться – себе дороже. Его даже ближайшие левые, которые ничего и никого не боятся, и те стороной обходят.

Иван Иваныч вернулся на трон.

– Ну тогда далее, – продолжал Иван Иваныч, уже сидя на троне, – о сектах наших. Слово Вениамину.

Вениамин очнулся, достал мятый лист бумаги и долго его рассматривал, прежде чем начал говорить.

– Друзья, сподвижники, верующие в последнего Бога планеты Земля, – наконец-то начал Вениамин, – с каждым годом число сект наших увеличивается, за что спасибо всем. И я – всё.

После этих слов Вениамин сел. Аркадий толкнул его ногой под столом.

– Ты чего так скоро? – спросил Аркадий.

– Я текст доклада забыл, – ответил ему Вениамин.

– Понятно, – сказал Аркадий.